Боб учил сына навыкам строителя, а со мной мальчик разъезжал по острову, исследовал его. Мне было ясно, что Джесу очень не хочется уезжать.
— До открытия еще долго, — наконец выдавила я из себя, — мы еще успеем до этого наговориться. Джес, ты будешь далеко от нас, но это не должно повлиять на наши отношения. Звони нам в любое время дня и ночи, по любому поводу и без повода. А я тебе буду рассказывать обо всем, что происходит здесь. Обещаю.
Мы уже согласились, что Джесу нет смысла прилетать к нам на День благодарения. Стыковки рейсов были очень неудобными, и почти сразу после прибытия ему пришлось бы тут же улетать. Нам впервые предстояло провести этот праздник в разлуке, но Джес меня заверил, что один не останется, и у него есть куча друзей, которые будут только рады его пригласить к себе домой на ужин в кругу семьи. Нам еще только предстояло приспособиться к такой жизни. Кроме того, Джес взрослел, а наш переезд на Ангилью ситуацию не упростил.
Когда я повезла сына в аэропорт, то заехала за Бобом. По дороге мы практически не разговаривали. Самолет с Джесом улетел. Я очень плакала. Мы с Бобом отправились домой и весь остаток дня отслеживали путешествие Джеса. Сперва Сан-Хуан, затем Чикаго, потом Сиэтл. Наконец через двенадцать часов сын позвонил и сказал, что у него все в порядке и что он уже у себя в комнате в общежитии.
— Передайте от меня привет Клинтону, Шебби и вообще всем, — напомнил он.
— Позвони нам завтра, — попросил Боб, — расскажешь, на какие курсы лекций ты все-таки решил записаться.
— Ладно. Пока. Я вас люблю.
— И мы тебя любим. Сладких снов.
Нас с Бобом мучил вопрос: не слишком ли поспешно мы приняли решение перебраться на Ангилью, где оказались вдали от родственников и друзей? Ничего, мы справимся, но, засыпая, я все еще пыталась сдержать слезы.
Глава пятая
Вдалеке закукарекал петух, и я проснулась с ощущением какой-то опустошенности. Я утешила себе мыслью, что с Джесом все будет в порядке. Ну, остались бы мы в Вермонте, и что? Его колледж в Вала-Валла все равно был очень далеко. При этом я отдавала себе отчет, что я не такая уж и плохая мать.
Вот только никак не могу избавиться от этого чертового чувства вины. Боб с Шебби и братьями вернулся к строительным работам, ну а мне тоже было чем себя занять. Дел было непочатый край.
Снаружи «Скоция-банк» ничем не отличался от остальных зданий на Ангилье. Однако посетитель, переступив порог, словно попадал в другой мир. Если бы не пара босоногих рыбаков, заполняющих формуляры, можно было подумать, что ты очутился на Лексинггон-авеню. Здесь было все как полагается: блестящие серые стойки и посетители, выстроившиеся в аккуратную очередь. Даже кондиционер работал. Я тут же услышала непрекращающийся стук — работники банка проштамповывали каждую бумажку, попадавшую им в руки.
Лучи утреннего солнца, проникая через окно, заливали светом двух кассирш в отделе обслуживания клиентов. У высокой, стройной Рут волосы были завязаны в узел, а на красной форме поблескивало шикарное золотое ожерелье. Каролин вполне могла избрать себе карьеру модели, но вместо этого предпочла работать в банке и помогать людям открывать счета. Девушки зашлепали печатями, от руки вписывая номер счета на каждый из моих чеков.
Окинув взглядом банк, я еще раз убедилась в том, что уроженки Ангильи обладают совершенно ошеломляющей харизмой. Двигаются они медленно и с невероятным достоинством. У них высокие скулы, гладкая шоколадная кожа и сияющие улыбки. У одной девушки волосы до пояса были заплетены в сотни косичек. На ногтях другой были нарисованы крошечные золотые звездочки. Они весело поблескивали, когда она отсчитывала деньги посетителю, стоявшему рядом со мной.
Ангилья всегда являлась оффшорным оазисом. Несмотря на то, что отмывание денег запрещено законом, а источник поступления крупной суммы денег на вклад подвергается тщательной проверке, через кучку местных банков перекачиваются очень серьезные деньги со всего мира. Служащий отдела по работе с клиентами на Ангилье обязан обладать немалыми познаниями в области иностранных валют и международного банковского дела. Для них вполне естественно обрабатывать банковские векселя и переводы в американских и восточно-карибских долларах, фунтах стерлингов, франках, гульденах или марках. Навороченный, серьезный «Скоция-банк» представлял собой резкий контраст с простым незатейливым миром, начинавшимся сразу за его дверьми. Получение работы в банке на Ангилье было сравнимо с билетом на автобус из канзасского захолустья. Именно благодаря необычайной гордости и уверенности в себе красота местных кассирш была столь неотразима.
Закончив дела в «Скоция-банке», я отправилась открывать счета в «Карибском коммерческом банке» и «Государственном банке Ангильи». В отличие от «Скоция-банка», штаб-квартира которого находилась в Торонто, эти два были местными и владели ими жители Ангильи. Несмотря на эту деталь, там все блестело и сверкало, а персонал действовал предельно профессионально. Нам были нужны счета для ресторана во всех трех банках: один для «Visa», один для «Master Card» и один для «American Express». У каждого из счетов была своя специализация. Я предпочитала сотрудничать с местными банками из желания поддержать экономику острова. Как потом выяснилось, все, в том числе и местные жители, не ограничивались счетом лишь в одном банке. Имелся еще и банк «Барклайз», но открывать четвертый счет было уже слишком, особенно если учесть, что мы пока еще ничего не заработали.
Меня начали беспокоить деньги. Несмотря на то, что я скрупулезно записывала все расходы, я пока так и не удосужилась подсчитать, сколько их у нас осталось. И вот настал момент истины.
Обложившись счетами и чеками, я принялась складывать. Быстро росли колонки цифр в бухгалтерской книжке. Больше всего денег мы потратили на фрахт, доски и таможенные сборы, впрочем, имелись и другие траты, суммы которых при сложении пугали все сильнее. На оплату услуг «Телекома» и братьев Шебби ушли тысячи долларов. Правда, электрику по кличке Маленький Джо и водопроводчику Чарлзу мы заплатили не бог весть сколько. Взнос за дом, страховка от урагана, покупка машины и бессчетное количество других расходов… В результате двести шестьдесят тысяч долларов — как корова языком слизнула. У нас осталось чуть меньше десяти тысяч. И все.
Я поняла, что мне необходимо срочно отложить в сторону калькулятор и окунуться в море. По дороге до Шоал-Бэй я не смогла удержаться и притормозила у голосующей на дороге стайки школьников, которым было лет по шесть. Разодетые в розовую форму, они стояли у дороги, а огромные ранцы с длинными лямками свисали у них чуть ли не до колен.