Подобные обороты крайне редко встречаются в прозе А.С.Пушкина. Причем предпочтение он отдавал конструкциям с вводным "казалось", что особенно заметно в "Капитанской дочке" и что, видимо, связано с общим стремлением Пушкина 30-х годов по возможности избегать категоричности.
Не характерны ситуативные обороты и для прозы М.Ю.Лермонтова.
Гораздо шире такие конструкции представлены в стихотворных произведениях обоих писателей.
Думается, достаточно будет привести широко известные хрестоматийные строчки:
И он, как будто околдован,
Как будто к мрамору прикован,
Сойти не может!
("Медный всадник")
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!
("Парус")
Но все же было бы преувеличением сказать, что ситуативные обороты имели определяющее значение для поэтики Пушкина и Лермонтова. В их художественных системах это всего лишь одно из изобразительно-выразительных средств, не наделенное какими-то преимуществами в ряду других.
Ф.М.Достоевский в первые годы творчества (1846 - 1847) крайне редко использует какие-либо сравнения.
С 1848 года сравнений становится чуть больше, хотя они и не играют в произведениях писателя значительной роли.
Всплеск интереса к оборотам с союзами "как будто", "как бы", "точно" обнаруживается в "Преступлении и наказании". Но эти обороты выполняют здесь, в основном, локальные функции и с общим планом произведения, пожалуй, связаны лишь тем, что придают тексту некоторую "неуверенность" тона, ускользаюС.95
щую текучесть оценок и суждений, что, однако, достигается не только данными формами.
Ощущение интригующей неопределенности, своего рода "проблемности" слова повествователя создается и прерывистой интонацией, изломанным синтаксисом, некоторыми шероховатостями стиля, погрешностями против грамматической логики и, наконец, этими гадательными "как-нибудь", "какая-нибудь", "как-то" и т. д.
Такое письмо не только отражает состояние героя, мира, но и помогает писателю поддерживать читательский интерес, даже к "проходным" эпизодам.
Каких-либо иных задач традиционные сравнения и ситуативные обороты в произведениях Достоевского, на наш взгляд, не решают.
В романе "Идиот" их становится значительно меньше, в "Бесах" и "Подростке" - еще меньше, что, в целом связано, как представляется, с усилением "авторской воли" в художественном мире Достоевского.
Несколько чаще сравнительные конструкции встречаются в "Братьях Карамазовых", в котором слово повествователя вновь отчасти наполняется ощущением проблемности оценок и суждений.
Похожую эволюцию претерпели сравнительные обороты в творчестве И.А.Гончарова.
В его произведениях обороты с союзным сочетанием "как будто" преобладают над другими формами и концентрируются в особо патетических моментах: отъезд Адуева-младшего из родительского дома, душевные переживания при восприятии музыки и т. д. ("Обыкновенная история").
В целом для Гончарова сравнительные обороты не являлись чем-то самоценным, выполняли довольно традиционные, локальные функции. С годами в произведениях писателя их становилось все меньше.
Еще менее органичны сравнительные конструкции для стиля Н.С.Лескова. От текста к тексту количество таких конструкций, и без того редких в первых произведениях писателя, убывало.
Не характерны ситуативные обороты и для произведений М.Е.Салтыкова-Щедрина. Даже в его сказках таких форм очень мало.
И.С.Тургенев, напротив, пережил период довольно сильного увлечения сравнениями. Особенно ярко это проявилось в "Записках охотника", в которых иногда можно насчитать по три-четыре сравнительных оборота на одной странице. Порой несколько таких конструкций оказываются в рамках одной фразы. Сравнения с союзом "как" обычно короткие, состоят из двух-трех слов. Зато ситуативные обороты с союзами "словно", "точно", "как бы", "как будто" и вводным словом "казалось" нередко превращаются в развернутые. Есть и общеязыковые сравнения, но преобладают авторские.
Несмотря на изобилие сравнений, они не привлекают особого читательского внимания, поскольку в основном выполняют традиционные, локальные функции и становятся как бы приметой художественной "обработанности" текста, знаком его литературности.
В то же время, по крайней мере - применительно к "Запискам охотника", эти формы отражают состояние рассказчика, знакомящегося с народной жизнью, С.96
не очень ему известной, и потому прибегающего к предположительным, неуверенным интонациям, пытающегося не слишком известное и не слишком, быть может, понятное пояснить сравнениями с известным.
В дальнейшем художественная проза Тургенева постепенно освобождается от засилия сравнительных оборотов. Уже в повести "Муму" их становится значительно меньше. Но в то же время они еще в заметной мере определяют стилистику речи повествователя. Постепенно появляются концептуальные сравнения, более прямо связанные с идеологическим планом произведения ("Рудин", "Дворянское гнездо").
И все же автором собственное пристрастие к сравнительным оборотам, очевидно, расценивалось как недостаток. Характерно в этом отношении высказывание повествователя о стиле отца Берсенева ("Накануне"): "... выражался темно, кудряво, все больше сравнениями ". Создается ощущение, что в этом произведении автор словно "хватает себя за руку", стараясь по возможности избавиться от недостатка.
Данная тенденция сохраняется и в последующих произведениях Тургенева. В его текстах, написанных в 1868 - 1877 годах, количество сравнений резко уменьшается, они становятся эпизодическими. Можно было бы ожидать, что Тургенев вновь вернется к сравнениям в "Стихотворениях в прозе", однако этого не произошло.
В целом и для сравнений в прозе Тургенева характерна "убывающая" тенденция.
Подобно Гоголю, Гончарову и Тургеневу, Л.Н.Толстой пережил пору обостренного интереса к сравнительным оборотам, особенно - в период работы над трилогией "Детство", "Отрочество", "Юность".
В этих произведениях доминируют конструкции с "как будто", создающие неуверенную, предположительную интонацию. Это, видимо, не случайно при изображении человека, вступающего в жизнь, только начинающего познавать ее. Развернутых оборотов здесь нет, все сравнения довольно плотно "привязаны" к частным описаниям, их функции локальны.
В произведениях 1852 - 1856 годов сравнений становится больше, зато снижается количество конструкций с "как будто", что, видимо, свидетельствует о более уверенной интонации повествователя, очевидца военных действий в Севастополе и на Кавказе. При этом усиливается акцент на индивидуальном восприятии происходящего, что приводит к более частому использованию вводного слова "казалось". Преобладают традиционные сравнения с союзом "как", очень лаконичные, обычно - в два слова.
Та же тенденция проявляется и в 1857 - 1863 годы.
В "Войне и мире" вновь усиливаются позиции оборотов с "как будто". Количественно они преобладают. Зачастую такие обороты служат авторскому стремлению раскрыть искусственность, фальшь светской жизни (описание салона Анны Павловны Шерер), претенциозность поведения людей, преисполненных ложных амбиций (эпизод с прибытием в ставку Кутузова австрийского генеС.97
рала Мака; на одной странице здесь оказывается пять оборотов с "как будто"; они обнаруживаются не только в рядом стоящих предложениях, но соседствуют и в рамках одной фразы).
В третьей части первого тома эпопеи оборотов с "как будто" становится заметно меньше.
Резко сокращается их количество во втором томе "Войны и мира". Встречаются развернутые сравнения традиционного типа, но они не становятся микроструктурами, "тонут" в тексте.
Вместе с тем повышается роль оборотов с "как бы".
В основном они концентрируются "вокруг" Наташи, передавая неоднозначность ее чувств, настроений, душевных движений. Но такие же обороты сопровождают Наполеона, хотя здесь уже служат решению другой задачи - раскрытию фальши, расчетливой, обдуманной игры на публику.
Заметим попутно, что такие обороты не характерны для контекстов Пьера, князя Андрея, Николая Ростова.
В целом сравнительным оборотам в рамках эпопеи "Война и мир" свойственна нисходящая динамика.
Использование сравнительных оборотов в "Анне Карениной" можно назвать весьма умеренным и даже - осторожным. Обороты с "как будто", не часто используемые, служат, в основном, раскрытию неестественности, ложности светских норм жизни (Кити Щербацкая чувствует, что в ее отношениях с Вронским "как будто фальшь какая-то была") с одной стороны и - раскрытию неоднозначности, сложности душевных движений, особенно - близких Толстому героев.
В "Холстомере" значительная частотность "как будто" обусловлена, видимо, положением повествователя, пытающегося истолковывать поведение и чувства животных. С этим же связано заметное увеличение количества сравнений.