У Джулианы дрожали руки. Металл наручников тихонько постукивал о край стола. Она положила руки на колени и сидела, глядя в стол.
– Я понимала, что мне не спастись. Он не собирался отпускать меня, ведь я могла рассказать о случившемся родителям или полицейским. Я знала, что, закончив, он убьет меня. Поэтому я старалась забыть о боли и сосредоточиться. Я была уверена, что в какой-то момент он отвлечется, и это будет моим единственным шансом спастись. Я стала аккуратно шарить рукой по земле. Сначала я ощущала под пальцами только песок. Я хотела кинуть горсть песка ему в глаза, но сообразила, что это лишь разозлит его. Потом мне попался кусок камня. Он был небольшой, но твердый и с острым краем – я ощущала его пальцами. Он все еще держал нож у моего горла, и если бы я ударила недостаточно сильно, он убил бы меня. Но я все равно должна была попытаться. И я изо всех сил ударила его этим камнем по голове.
Эта картина тысячи раз преследовала ее во сне, и теперь описать ее во всех подробностях для нее не составляло труда.
– У него закатились глаза, и он рухнул на меня. Я изо всех сил старалась сбросить его с себя. Когда у меня наконец получилось, он повалился назад и ударился затылком о камень, торчавший из земли. Полилась кровь. Я была в панике. Я выбросила его нож подальше и быстро оделась. Именно в этот момент меня нашел Хит. Мы ждали, пока Томми придет в себя, но он так и продолжал лежать. Тогда мы подумали, что удар затылком о камень мог оказаться смертельным. Вся земля вокруг была залита кровью. Хит велел мне сидеть и ждать и пошел за помощью. Он вернулся с остальными братьями. Остальное для меня было как в тумане. Я слышала только, как Хит рассказывает ребятам, что ударил Томми, когда увидел, что тот напал на меня. Конечно, нам следовало бы пойти домой и позвонить в полицию, но мы этого не сделали. Мы были слишком напуганы. В конце концов, мальчики хотели лишь защитить меня. И они не заслуживают того, чтобы из-за этого у них были неприятности.
– А откуда тогда взялась записка, оставленная Томми? И куда делись его пропавшие вещи?
– Это все мы. – Джулиана намеренно не упоминала имен никого из братьев. – Мы были очень возбуждены и действовали быстрее, чем соображали. Мы спрятали тело, уничтожили вещи и сделали вид, что ничего не было.
– Что ж, затея не сработала, не так ли?
Джулиана подняла глаза на шерифа. Казалось, ее история ничего не всколыхнула в его душе. Он был как собака, почуявшая кровь. Джулиана была уверена, что он примет ее признание и с удовольствием закроет дело.
– Когда тебя изнасиловали, трудно сделать вид, что этого не было, шериф Дьюк.
– И все же ты столько лет оттягивала это признание. Мне кажется, ты еще что-то скрываешь. Я думаю…
Громкий стук с другой стороны зеркального стекла прервал его слова. Шериф решительно сжал зубы и сложил бумаги в папку.
– Я скоро вернусь, – произнес он, выходя из комнаты.
Джулиана не знала, что происходит, но была рада возможности передохнуть. Рассказ дался ей нелегко. Она не знала, удастся ли ей доказать в суде, что это была лишь самооборона. Но она была уверена в одном: в любом случае ей придется повторять свою историю вновь и вновь. Часть ее сознания приходила в ужас от этой мысли, однако другая часть была охвачена неожиданным ощущением освобождения. Эта тайна душила ее словно удавка. Да и остальных тоже, Джулиана была уверена в этом.
Быть может теперь наконец эта темная туча развеется и призрак Томми перестанет преследовать их.
Что-то они не торопятся, подумал Хит. Признавшись в убийстве Томми, он уже не один час готовил себя к неизбежному. Наконец дверь помещения открылась и вошел Джим, помощник шерифа Дьюка.
– Ты свободен, – произнес он.
– Что? – Хит в изумлении привстал со стула. – Я могу идти?
– Да. – Джим снял с него наручники и распахнул перед ним дверь.
Спустившись в холл, Хит увидел там нескольких людей. Он узнал сестру Томми, Дебору Кертис. Броуди писал им, что она как-то приезжала в Корнуолл в поисках брата. Рядом с ней стоял мужчина в дорогом костюме с повадками юриста. Хит застыл. Неужели Дебора явилась сюда, чтобы обвинить его в убийстве брата?
Открылась еще одна дверь, выходившая в коридор, и оттуда вышла Джулиана. Рядом с ней плелся недовольный шериф.
– Что происходит? – спросил ее Хит.
– Не знаю, – покачала головой Джулиана. – Дьюк просто сказал мне, что я свободна.
Мужчина, стоявший рядом с Деборой, выступил вперед:
– Я – Пэт Ричардз, государственный обвинитель штата Коннектикут. Ознакомившись с вашими показаниями, а также с показаниями миссис Кертис, я должен заявить, что штат не будет выдвигать никаких обвинений. Речь явно шла о самообороне, и никто, будучи в здравом уме, не станет преследовать мисс Джулиану после того, через что ей пришлось пройти.
– Джулиану? – нахмурился Хит. – Я же сказал, что это я убил его!
– Это было благородно, – с улыбкой кивнул Ричардз. – Но в сложившихся обстоятельствах в этом нет необходимости. Все обвинения сняты. Вы свободны.
Качая головой, шериф Дьюк двинулся к своему кабинету и скрылся за дверью, громко хлопнув ею напоследок.
– Он с вами не согласен?
– Он хотел стать героем, раскрывшим громкое дело, – усмехнулся прокурор. – Здесь случается не так уж много преступлений, а обнаружь он убийцу, он смог бы быть уверенным в своем переизбрании. Но в этом случае дела не будет. Его не было бы даже без свидетельства миссис Кертис о нападении на нее.
– Что? – поразилась Джулиана.
Дебора подошла к ним:
– Я хочу, чтобы вы знали: я не держу никакого зла на вашу семью. Я прекрасно понимаю, что вы только защищались. Мой брат был проблемным ребенком со склонностью к насилию уже в одиннадцать лет. Родители пытались взять его под контроль. Его и наказывали, и водили к психотерапевту… Хотели даже отправить его в школу для трудных подростков. А однажды отец пораньше пришел домой с работы и увидел, что Томми напал на меня.
Ахнув, Джулиана зажала рот рукой.
– О боже, – пробормотал Хит. Ему хотелось подойти поближе к Джулиане, но он не стал этого делать: вдруг она еще сердита на него?
– Если бы отец случайно не появился дома раньше обычного, Томми изнасиловал бы меня, – продолжала Дебора. – Я была слишком напугана и не хотела, чтобы дело попало в суд. Но с тех пор Томми было запрещено оставаться со мной наедине. Но он находил другие выходы для своих дурных наклонностей. В конце концов он на несколько недель оказался в тюрьме для малолетних преступников. А я постаралась забыть о том, что произошло. Мне и в голову не пришло, что он может вновь попытаться… От этого я чувствую себя ужасно.