Читать интересную книгу Год призраков - Джеффри Форд

Наконец Гриншоу дунул в свой свисток и сказал нам, что на Новый год изобрел новый вид спорта — «Столкнуть с матов». Середина физкультурного зала была укрыта борцовскими матами. Гриншоу выстроил нас в шеренгу и попросил Джейка Харвида и Ларри Марча быть капитанами и составить команды. Я был выбран третьим, если считать с конца. Мои акции выросли в цене.

— Команды становятся по сторонам мата лицом друг к другу, — объяснил Гриншоу. — Я даю свисток, и вы ползете навстречу команде противника. Кто встанет — выходит из игры. Смысл в том, чтобы дотащить противника до края мата и заставить его любой частью тела коснуться деревянного пола. Кто коснулся — выходит из игры. А победивший может помогать своим оставшимся товарищам.

Он выстроил нас вдоль матов, указав место каждой команды, а потом закричал: «Положение на четвереньках!» — и мы встали, как нам было сказано. Гриншоу поднес свисток к губам, выждал секунд десять, а потом дунул. Мы двинулись вперед. Я полз, отыскивая глазами кого-нибудь из двух ребят послабее меня, и наконец увидел одного — мягкого и белого, как пастила. Он, словно в трансе, замер, стоя на коленях, а я устремился к нему.

Но прежде чем я добрался до противника, кто-то напал на меня сбоку. Я повернул голову — это был Хинкли. Он ухватился за мою ногу и принялся тащить. Я улегся на живот и попытался вцепиться пальцами в мат, но ничего не вышло — Хинкли волок меня. Он уже готов был опустить мою ногу на деревянные планки пола, когда я перевернулся на спину и, лягнув его, выкинул с мата. Я успел подняться вовремя, чтобы увидеть недоуменное выражение на лице Хинкли. Гриншоу дунул в свой свисток и показал Хинкли, что тот выбывает из игры.

Я повернулся лицом к самому центру зала — там разыгрывалось сражение. Наша команда сбросила на пол всех, кроме Стампера, который стоял, как гора, посредине всего этого, а ребята обступили его со всех сторон. Я присоединился к свалке. Стампер толкался, хрипел и плевался, но нас было слишком много на него одного. В конечном счете нам удалось свалить Стампера, и мы поволокли его к краю, как лилипуты — Гулливера. Я поднял взгляд и увидел, что Гриншоу с улыбкой глядит на нас. Голова Стампера нависала над деревянным полом, но нам никак не удавалось наклонить ее, и тогда пятеро ребят на счет «три» одновременно пригнули его голову так, что она громко треснулась о половицы. В тот день я еще два раза видел Стампера: один раз в уборной, а другой — когда пошел попить из фонтанчика. Он оба раза стоял, прислонившись к стене в коридоре, и оба раза спросил меня, не наступило ли еще время завтрака.

На уроке арифметики Крапп мучил нас делением в столбик, и в разгар его объяснений мы увидели в окно, как на бейсбольном поле словно из ниоткуда появился мистер Роджерс с воздетым вверх перстом. Крапп уставился на него так, словно тот был призраком. Бывший библиотекарь обходил бейсбольные базы, пробираясь через подтаявшие комья снега. Дойдя до второй, он остановился и поаплодировал себе. На третьей он показал «в безопасности» и повернулся лицом к ликующим болельщикам. На «доме» выросла небольшая ледяная горка. Роджерс добрался до ее вершины; сильный ветер дул ему в лицо. Потом на ноле появилась полицейская машина; мы встали и сгрудились у окон, словно смотрели кино. Крапп помалкивал. Из черно-белой машины с мигалкой вышли двое полицейских, взяли мистера Роджерса под руки и запихали на заднее сиденье, а он меж тем что-то говорил без умолку. Взревел мотор, и машина покатила к Канализационной горке.

Крапп велел нам сесть, закрыл учебник по арифметике и посмотрел на часы. До конца занятия оставалось пятнадцать минут. Он прошел за свой стол, взял стул, поднял его и медленно перенес на место перед классом, поставил и сел лицом к нам.

— А теперь до самого звонка я буду отвечать на любые вопросы, какие у вас есть. Можете спрашивать что угодно, кроме одного, — сказал он. — Не спрашивайте, почему небо голубое.

В классе воцарилась мертвая тишина. Я почувствовал, как все напряглись, словно одна сжавшаяся мышца. Никто не ждал от Краппа ничего хорошего. Он смотрел над нашими головами в какую-то точку на черной стене. Я так вперился в настенные часы, что видел движение минутной стрелки. Почти четверть часа полной тишины. Когда до конца оставалось четыре минуты, в мою голову пришел вопрос. Мне представился я, собственной персоной. Я поднял руку и спросил: «Где Чарли Эдисон?» Но на самом деле ничего такого не было. Наконец Ходжес Стампер поднял руку и спросил:

— Скажите, а скоро ланч?

— Ланч уже был, — сказал Крапп, и тут зазвенел звонок.

Джим три раза заставил меня повторить эту историю. Он назвал все это «мягкой стороной Краппа», но я рассказал ему о том, как Крапп сидел, разглядывая нас и сложив руки на груди.

— Будто у него есть все ответы, — заметил я. — Тоже мне, индийский свами.

— Еще немного — и он будет гулять по бейсбольному полю.

Сто бутылок на покойника

В день, когда начались лошадиные бега в Хайали, Джим решил, что снег уже достаточно сошел и мы можем поискать дом человека в белом плаще. Была суббота, вовсю светило солнце, дул легкий ветерок. Когда мы перебрались через ручей за домом Халловеев, Джим сказал:

— Сколько можно называть его «человек в белом плаще»? Уж слишком длинно.

— А как ты хочешь его называть?

Мы шагнули на тропинку, и Джим сказал:

— Понятия не имею. Ты помнишь, как звали монахиню, которая говорила нам о том, что он бродит по земле? Ее звали сестра Джо, так может…

— Брат Джо?

— Джозефина.

— Нет, — тут же сказал я, — нельзя его так называть.

— Тогда, может, Трупмен? Ну типа как Бэтмен?

— Я не хочу произносить такое имя.

— Ну так чего же ты хочешь?

Я подумал, не назвать ли его доктором Ватсоном, и уже собирался предложить это Джиму, когда он вдруг сказал:

— Постой-ка! Мы его будем звать Роджер… потому что у него лицо как череп, а флаг с черепом называется Веселый Роджер. Как думаешь? Давай называть его Веселым Роджером.

— Слишком похоже на мистера Роджерса.

— Тогда Краппов сын.

— А что, если доктор Ватсон?

— Не, фигня. Можно его для краткости называть просто мистер Уайт.[48]

— Ладно, — согласился я, хотя был вовсе не в восторге от этой идеи, а потом мы оба несколько раз произнесли это имя, чтобы попрактиковаться.

Снова перебираясь через ручей, мы натолкнулись на форт Тони Калфано — шалаш из древесных веток и валежника, наваленных на треугольник вбитых в землю бревен. Калфано охотился в лесу со своим пневматическим пистолетом. Он учился в моем классе и жил за углом от нас, рядом с миссис Гримм. С подстреленных белок он сдирал шкурки, сушил их и прибивал к стене своего форта. Перед этим я только два раза случайно выходил к этому месту, и оба раза вид его бросал меня в дрожь. В школе Калфано говорил мне, что знает, где в лесу растет сассафрас, и что он обрывает с него листья и готовит из них чай. Как-то раз Том Фрост спросил у Тони, почему того не было в школе. На самом деле Том знал, что у Тони в тот день была полиция, потому что его матушка свихнулась. И Калфано ответил ему: «Мороз за письку укусил».[49]

Потом мы миновали место под названием «кратер» — округлое углубление посреди леса, по дороге к путям. Кратер, глубиной около двенадцати футов, был довольно обширным. По его краю шел осыпающийся земляной вал, а внутри росли, как трава, карликовые сосенки по колено высотой. За дальней кромкой кратера на деревьях восседали вороны. Нам эта часть леса была плохо знакома. Чтобы найти дом мистера Уайта, все время приходилось почти что выбираться на опушку.

Каждый раз, видя задний двор справа от нас, мы крадучись продвигались к краю леса, оставаясь при этом за деревьями, и смотрели, нет ли на участке деревянного гаража. Однажды мы нашли такой гараж, но, посмотрев на дом, я не увидел высокого окна, где в тот раз загорелся свет. Я отрицательно покачал головой, и Джим рассмеялся:

— Может, тебе это место приснилось?

— Не, я его видел.

— А Лорела и Харди там не было?

Я показал ему средний палец.

— Ну ладно, — сказал Джим, и мы продолжили поиски, двигаясь туда-сюда вдоль западной кромки леса. Наконец он отрубил: — Все, забудь об этом.

И мы двинулись к нашему дому. Дойдя до середины кратера, Джим остановился и повернул на запад.

— Давай еще здесь посмотрим, — предложил он.

Мы прошли через заросли низеньких сосенок и забрались по склону наверх. Тут стояли гигантские сосны с ветками, свисавшими до самой земли. Я вдруг вспомнил, что бежал здесь в ту ночь, по пояс в снегу. И тут мне стало ясно, что мы близки к цели.

— Вот оно, — сказал я Джиму.

В этих краях мы раньше не бывали. Тут рос настоящий лес с высокими соснами, пожухлые иглы которых устилали землю. Ветки были так высоко над нами, что если иногда через них прорывалось солнце, то это было похоже на луч из «Флэша Гордона».[50] Страх накапливался в моих мышцах, а голова плохо соображала. Наконец я различил сквозь деревья край гаража, сразу же присел и шепотом позвал Джима. Повернувшись и увидев меня, он тоже присел. Я показал на гараж. Джиму гаража не было видно, поэтому он отполз назад ко мне и посмотрел снова.