Читать интересную книгу Анжелика. Война в кружевах - Анн Голон

— Монсеньор, — сказала она, — королевский двор — удивительное место. Вы так много знаете об этом странном мире, не могли бы вы дать мне несколько советов?

— Крошка, — ответил Конде, — при дворе важны всего три вещи: хорошо отзываться обо всех и вся, просить любое место, которое оказалось вакантным, и садиться, как только появляется такая возможность!

Глава 10

Возвращение в Париж. Анжелику атакуют просители. — Анжелика в роли мецената. — Знакомство с Савари

ИЗ Версаля в Париж Анжелика возвращалась в фиакре.

Путь показался ей недолгим — настолько она была переполнена впечатлениями. Просто не верилось, что с отъезда прошло всего три дня. Новая придворная жизнь вызывала ощущение беспокойства, возбуждала любопытство и в то же время казалась необыкновенно притягательной. Анжелика была еще слишком далека от того, чтобы разобраться во всех ее хитросплетениях. На сей раз ее покорили не столько блеск и праздничность, сколько кипение страстей в этом совершенно особенном, закрытом мире, регламентированном, как балет, но взрывоопасном, как вулкан.

Она вспомнила свой случайный разговор с графом де Лозеном на какой-то лестнице. Едва не приплясывая от нетерпения, он рассказал невероятно сложную и запутанную историю о монсеньоре герцоге де Мазарини[40]. После того как герцог причислил себя к благочестивым, принцесса де Арекье заявила, что теперь ему нельзя сохранять за собой сразу три или четыре придворных должности, требующие неустанных забот. Принцесса убедила Мазарини отказаться от одной из этих должностей, потому что такой поступок якобы богоугоден. Госпожа принцесса действовала по просьбе Лозена, который намеревался сам подхватить освободившуюся должность герцога.

Лозена нисколько не интересовало управление Эльзасом, но если он получит эту должность, то сможет перепродать ее мессиру де Лонгвилю, который…

Возбуждение Лозена вмиг пропало, когда он заметил, что в глазах Анжелики танцуют смешинки. Он криво усмехнулся.

— Смейтесь, дорогая, смейтесь до поры, до времени. Вы тоже придете к этому, как и все. При дворе каждый просыпается в заботах о собственных интересах; мы печемся о них утром и вечером, днем и ночью. Королевский дворец — это огромный рынок, где приходится постоянно торговаться и спекулировать, чтобы отстоять собственные интересы и интересы тех, кто тебе близок.

Как бы то ни было, сама Анжелика возвращалась домой с пустыми руками: ведь она не сумела достичь намеченной цели и не нашла себе даже захудалой должности.

Ей так и не удалось встретиться с Лувуа, но сейчас она не жалела об этом, размышляя, что, может быть, лучше заручиться поддержкой господина Кольбера, или маркиза де Лавальера, или того же де Лозена, или Великой Мадемуазель… Нужно что-то придумать. А это дьявольски сложно!

Она надеялась, что покой отеля Ботрейи пойдет ей на пользу. От усталости ломило все тело, но особенно сильно после бесконечных реверансов болели колени. Ей пришло в голову, что, должно быть, придворные сохраняют железные мышцы до самого преклонного возраста. Но Анжелике пока явно не хватало сноровки.

«Горячая ванна, легкий ужин и — в постель! В конце концов, до завтра Филипп не запихнет меня в монастырь. Кто знает — а вдруг приказ короля сделает моего мужа на какое-то время любезным».

К Анжелике вернулся ее природный оптимизм. Она смотрела на Париж и находила его этим вечером слишком серым, особенно в сравнении с блистающим золотом Версалем. Зато вид Парижа действовал на нее умиротворяюще.

Створки массивных ворот в большой парадный двор оказались распахнутыми настежь.

«Придется сделать внушение привратнику. Как он посмел допустить такой беспорядок!» — подумала Анжелика, спрыгивая на землю во время короткой остановки наемного экипажа рядом с привратницкой своего дома. Флипо, по обыкновению более шустрый, чем его хозяйка, лихо выскочил из экипажа, чтобы поддержать край ее плаща.

— Прощения просим, извини, Маркиза, — пробормотал паренек.

Но Анжелика даже не пожурила его за клоунскую выходку — настолько ошеломляющая картина открылась перед ними.

— О Господи, во дворе моего особняка — настоящая деревенская ярмарка!

Каких-нибудь три дня тому назад Анжелика уехала с совершенно пустого двора, но теперь он был битком забит колясками, наемными фиакрами и портшезами. Здесь стояли еще и три кареты — надо признать, довольно скромные, но занявшие самые удобные места.

— По-моему, Маркиза, сюда переселился весь город. Может, они приняли вашу хибару за постоялый двор… не в обиду вам будет сказано?

С пылающим от гнева лицом мадам дю Плесси попыталась пробраться к дому сквозь разношерстную толпу, состоявшую из кучеров и слуг самого низкого положения, так как на большинстве из них не было ни ливрей, ни иных знаков отличия. Никто даже не собирался признавать в ней хозяйку дома.

Какой-то пропахший вином детина с красным носом, ругаясь, загородил Анжелике дорогу.

— Постой, красотка, куда? Здесь и так полно народу, да еще персоны поважнее тебя будут. Даже они ждут с самого утра.

Флипо заорал наглецу, что перед ним — хозяйка особняка. Но тот нисколько не смутился:

— Не пытайся меня надуть. Здешняя хозяйка — знатная дама, она купается в миллионах, и сам король не отходит от нее ни на шаг, вот как люди говорят. Брось врать, она бы не прикатила в этой старой колымаге, да еще в сопровождении такого сопливого лакея, как ты. Сам-то я состою на службе у первого камердинера мессира де Лавальера, так вот этот первый камердинер побогаче, чем твоя так называемая маркиза. Посмотри на его карету вон там, в углу. И вам хватает наглости требовать, чтобы вас приняли раньше его? Нет уж, дудки!

Анжелика оттолкнула грубияна и пошла дальше под улюлюканье и порой даже нескромные выкрики собравшихся.

— Все не так просто, красотка! Разве что ты найдешь с кем поговорить. Хотя маркиза очень несговорчивая, настоящий верблюд!

Стараясь скрыть растущее беспокойство, Анжелика вошла в переднюю, которая тоже была переполнена незнакомыми людьми.

— Тереза! Марион! — позвала она.

Хотя никто из слуг так и не появился, ее окрик заставил «захватчиков» замолчать.

Один из них, облаченный в богатую ливрею с многочисленными бантами, бросился к ней навстречу и склонился в глубоком дворцовом поклоне, словно перед высокородной принцессой.

— Умоляю госпожу маркизу извинить дерзость, которую я себе позволил, — заговорил незнакомец, бледнея и что-то лихорадочно ища за полой сюртука. — Ах! Наконец-то!

Он с облегчением вздохнул, вытаскивая перевязанный шелковой лентой свиток пергамента, и начал читать:

— Я, месье Кармин, первый камердинер мессира де Лавальера, прошу о «привилегии аренды» для карет между Парижем и Марселем…

При виде прошения, составленного каллиграфическим почерком, толпа бедных, но явно принарядившихся к случаю просителей вдруг «расцвела» белыми прямоугольниками. Казалось, будто в комнате вспорхнула стая чаек, но только «птицы» не улетели, а остались на месте.

— У меня тоже прошение: я отставной капитан гвардии Генриха IV. Посмотрите на мою квадратную бороду. Я ходатайствую о получении привилегии по аренде стульев для королевских спектаклей. Вы осчастливите одного из самых старых слуг королевской династии…

Несчастный старик, невзирая на военную выправку, весь трясся так, что на него было жалко смотреть.

Отпихнув дряхлого ветерана, к ногам Анжелики бросилась полная пожилая дама, явно принадлежавшая к старинному дворянскому роду, но в залатанной шали, выдававшей ее бедность.

— Я — баронесса де Водю. Увы, в сложившихся обстоятельствах я не могу позволить себе образ жизни, подобающий моему положению. Добейтесь для меня исключительного права на разгрузку тележек со свежей рыбой в парижском порту, и вы наполните счастьем последние годы моей жизни.

Совершенно сбитая с толку Анжелика с трудом подавила желание прыснуть со смеху и срывающимся голосом спросила:

— Свежая рыба?.. Госпожа баронесса, не могу себе представить, как вы отличите сельдь от макрели…

Почтенная дама поднялась с колен и кинула на мадам дю Плесси сердитый взгляд.

— Фи, дорогая маркиза! Разумеется, я не стану заниматься такой пакостью лично. Найду какого-нибудь старого марсельца и за приличную плату передам ему в пожизненное пользование ту привилегию, которую ваша милость поможет мне получить, заручившись поддержкой нашего всесильного государя. Несколько су за каждую тележку с рыбой, проезжающей через ворота Сен-Дени.

Тут низенький старичок с реденькой бородкой с неожиданной силой ловко оттеснил баронессу.

— Мадам дю Плесси-Бельер, прошу выслушать в первую очередь меня, потому что я явился сюда ради научного открытия. Это совершенно секретные сведения.