Читать интересную книгу Левша на обе ноги (сборник) - Пелам Вудхаус

– Из зала суда?

– Он ограбил Новый Азиатский банк на сто тысяч долларов, был выпущен под залог и удрал. С тех пор о нем никто не слышал.

– Боже праведный!

Мистер Бердси уставился на гостя расширившимися глазами. Сам себе изумляясь, он понял, что в глубине души испытывает несомненный восторг. Еще утром, уходя из дома, он решил, что сегодняшний день будет днем выдающимся. Что ж, никто не мог бы сказать, что развязка не оправдала ожиданий!

– Так вот почему вы живете в Алжире?

Беньон не ответил. С улицы в уютную теплую комнату долетал приглушенный шум проезжающих машин.

Заговорил Уотерол:

– Чего ради, Беньон, вы пошли на такой риск – приехать в Лондон, где каждый второй встречный из Нью-Йорка? Не понимаю. Два к одному, что вас узнают. Пять лет назад ваше маленькое дельце наделало большого шума.

Беньон поднял голову. Руки у него дрожали.

– Я вам скажу, – произнес он со свирепой решимостью, от которой добродушный мистер Бердси почувствовал боль, как от удара. – Потому что я был мертвецом, и вдруг мне представилась возможность на один день вернуться к жизни. Потому что мне опротивела проклятая могила, где я провел не меньше пяти столетий! Потому что я тосковал по Нью-Йорку с той минуты, как его оставил, – и вот мне дали шанс на несколько часов туда вернуться. Я знал, что рискую. Я пошел на это. И?..

Мистер Бердси почти лишился дара речи. Сердце его переполнилось. Наконец-то он нашелся, супер-болельщик, готовый и в огонь, и в воду ради бейсбольного матча! До сих пор мистер Бердси считал, что ближе всех подошел к этому ослепительному идеалу. Он преодолел великие опасности, чтобы увидеть сегодняшнюю игру. Даже и сейчас мистер Бердси не мог вполне отрешиться от мыслей о том, что услышит от жены, когда вновь приплетется к семейному очагу. Но чем он, в сущности, рискует по сравнению с мистером Беньоном? Мистер Бердси весь сиял, не в силах сдержать сочувствия и восхищения. Да, этот человек – преступник. Он украл у банка сто тысяч долларов. Ну и что с того, в конце-то концов? Эти деньги наверняка все равно потратили бы на какую-нибудь глупость. И вообще, если банк не способен уберечь собственные деньги – значит, поделом ему.

Мистер Бердси испытывал прямо-таки праведное возмущение по адресу Нового Азиатского банка.

Наступившую вслед за словами мистера Беньона паузу он нарушил на редкость аморальным замечанием:

– Ну что ж, удачно, что вас никто не узнал, кроме нас.

Уотерол выпучил глаза.

– Вы считаете, что мы должны промолчать, мистер Бердси?

– Ну-у…

Уотерол поднялся с места и сделал шаг к телефону.

– Что вы собираетесь делать?

– Звонить в Скотленд-Ярд, конечно. А вы как думаете?

Несомненно, молодой человек намеревался исполнить свой долг гражданина, и все же следует отметить, что мистер Бердси смотрел на него с нескрываемым ужасом.

– Да как же! Да ведь нельзя же!

– Нужно, обязательно.

– Но… но… он же приехал из такой дали, чтобы посмотреть бейсбольный матч!

Мистеру Бердси казалось невероятным, что кто-то может упустить из виду важнейший аспект происходящего.

– Вы не можете его выдать! Это нечестно!

– Он – преступник и осужден по суду!

– Он – болельщик! Всем болельщикам болельщик!

Уотерол пожал плечами и двинулся в сторону телефона.

Тут заговорил Беньон:

– Одну минуту.

Уотерол обернулся и увидел перед собой дуло маленького пистолета.

Молодой человек засмеялся:

– Я этого ждал! Можете им размахивать, сколько вам будет угодно.

Беньон оперся трясущейся рукой о край стола.

– Если двинетесь, я стреляю.

– Не выстрелите. Кишка тонка. Вы дешевый мошенник и ничего больше. У вас духу не хватит спустить курок, хоть вы тут миллион лет просидите.

Он снял трубку с рычага.

– Соедините меня со Скотленд-Ярдом!

Журналист повернулся к мистеру Беньону спиной. Беньон застыл в неподвижности. Потом пистолет с глухим стуком упал на пол. В следующий миг мистер Беньон сломался. Он уронил голову на руки, всхлипывая, как ребенок.

Мистер Бердси был расстроен до глубины души. Он сидел на месте, беспомощный и взволнованный. Происходящее напоминало кошмар.

Уотерол говорил в трубку:

– Это Скотленд-Ярд? Я – Уотерол, из «Нью-Йорк Кроникл». Инспектор Джарвис на месте? Позовите его к телефону… Алло, это вы, Джарвис? Я говорю из отеля «Савой», из номера мистера Бердси. Берд-си! Слушайте, Джарвис, тут человек, которого разыскивает американская полиция. Пришлите за ним кого-нибудь. Беньон. Ограбил Новый Азиатский банк в Нью-Йорке. Да, был выдан ордер на его арест… Пять лет назад. Отлично.

Журналист повесил трубку. Беньон вскочил на ноги. Он весь дрожал, он был жалок. Мистер Бердси встал тоже. Они стояли и смотрели на Уотерола.

– Ах вы… вонючка! – сказал мистер Бердси.

– Я – американский гражданин, – ответил Уотерол, – и случайно знаю, что такое гражданский долг. Мало того, я – газетчик и знаю, что такое долг репортера перед своей газетой. Сколько ни обзывайтесь, вы этого не измените.

Мистер Бердси фыркнул.

– Вы, мистер Бердси, страдаете ползучей сентиментальностью. Вот в чем ваша беда. По-вашему, если человек пять лет успешно скрывался от правосудия, то он уже вроде как и не виноват.

– Но… но…

– А я так не считаю.

Молодой человек вынул из кармана портсигар. Нервы у него были натянуты куда сильнее, чем он готов был показать своим собеседникам. Ему пришлось соображать очень быстро, когда он решился так презрительно отнестись к мерзкому маленькому пистолетику. Все же его потрясло появление оружия, и сейчас Уотерол испытывал все полагающиеся последствия шока. Именно потому, что нервы у журналиста были натянуты до предела, сигарету он зажигал очень неторопливо, очень обстоятельно и с выражением обидного превосходства, которое оказалось для мистера Бердси последней каплей.

Все произошло мгновенно. В течение бесконечно малого промежутка времени мистер Бердси возмущенный, но бездействующий, превратился в мистера Бердси-берсерка, обезумевшего от ярости, откровенно и неприкрыто слетевшего с тормозов. Преображение свершилось за те доли секунды, которые необходимы, чтобы чиркнуть спичкой.

Спичка вспыхнула, а мистер Бердси прыгнул.

Целую вечность назад, когда в его жилах бурлила молодая горячая кровь и вся жизнь была впереди, мистер Бердси играл в футбол. Кто был однажды футболистом, навсегда им и останется, до самой могилы. Время устранило из жизни мистера Бердси такой фактор, как подкат; гнев его вернул. Мистер Бердси рыбкой нырнул к одетым в аккуратные брюки ногам мистера Уотерола – как нырял тридцать лет назад к ногам иным, одетым куда менее аккуратно. Оба рухнули на пол, и грохот падения перекрыл вопль мистера Бердси:

– Беги! Спасайся, дурень! Беги!

Он вцепился в противника мертвой хваткой, задыхаясь, весь в синяках, оглушенный, точно весь мир рассыпался огромным взрывом, и тут отворилась дверь, хлопнула, вновь закрываясь, и в коридоре прозвучали убегающие шаги.

Мистер Бердси кое-как разжал руки и с трудом поднялся с пола. Встряска привела его в чувство. Он снова был никаким не берсерком, а почтенным джентльменом средних лет, который только что позволил себе весьма странный поступок.

Уотерол, покрасневший и встрепанный, смотрел на него молча, потом судорожно сглотнул.

– Вы спятили?

Мистер Бердси осторожно ощупал левую ногу, подозревая перелом. Успокоившись на сей счет, он снова поставил ногу на землю и покачал головой, осуждающе глядя на Уотерола. Мистер Бердси ухитрился сделать это с достоинством, хотя и был слегка помят.

– Зря вы так поступили, молодой человек. Нечестно это. Ну да, я знаю про гражданский долг, только это здесь ни при чем. На каждое правило бывают свои исключения, и у нас – как раз такой случай. Если человек рискует свободой ради того, чтобы прийти на матч, – такого человека можно уважать. Он не мошенник. Он – болельщик. Мы, болельщики в изгнании, должны стоять друг за друга!

Уотерол дрожал от злости, разочарования и той особой обиды, какую испытываешь, когда пожилой джентльмен швыряет тебя, словно мешок с углем. Журналист заикался от бешенства.

– Проклятый старый дурак, ты хоть соображаешь, что ты наделал? Вот-вот нагрянет полиция!

– Пусть приходят.

– И что я им скажу? Как я им объясню? Вы что, не понимаете, в какой я теперь яме по вашей милости?

Что-то словно щелкнуло в мозгу у мистера Бердси, точно встали на место какие-то шестеренки. Боевое безумие прошло, и разум вновь воцарился на троне. К мистеру Бердси вернулась способность мыслить логически, и мысли эти его опечалили.

– Молодой человек, – сказал он мрачно, – не надо так волноваться. Вам-то что – всего лишь уболтать полицейских. Наплетете им, что в голову придет, и ладно. А вот у меня по-настоящему трудная задача. Мне предстоит объясняться с женой!

Талисман удачи

Он был хоть и черен, а хорош собой. Несмотря на трудные жизненные обстоятельства, он сохранил некую элегантность, своеобразный лоск – то, что французы называют «шарм». Бедность не убила в нем аристократической чистоплотности. Когда Элизабет впервые увидела его, он как раз умывался.