Читать интересную книгу Россия при старом режиме - Ричард Пайпс

Преемники Ивана продолжали собирать территории, лежащие к западу и юго-западу от Москвы, и останавливались лишь доходя до границ могущественной Речи Посполитой. Между вступлением на престол Ивана III в 1462 г. и смертью его сына Василия III в 1533 г. территория Московского государства выросла более чем в шесть раз (от 430 тыс. кв. км до 2.800 тыс. кв. км ). Но самые большие завоевания были еще впереди. В 1552 г. Иван IV захватил с помощью немецких военных инженеров Казань и таким образом устранил главный барьер на пути русской экспансии в восточном направлении. Со времени вступления Ивана на престол в 1533 г. и до конца XVI в. московское царство удвоилось в размере— с 2,8 до 5,4 миллионов кв.км. На всех завоеванных территориях проводились массовые конфискации земли. В первой половине XVII в. русские охотники за пушниной прошли, практически не встретившись с сопротивлением, через всю Сибирь и в замечательно короткое время добрались до границ Китая и берегов Тихого океана. Шедшие за ними по пятам царские чиновники объявляли эти земли царской собственностью. Лет за пятьдесят Россия, таким образом добавила к своим владениям еще 10 миллионов квадратных километров.

Уже к середине XVII в русские цари правили самым большим государством на свете. Владения их росли темпами, не имевшими себе равных в истории. Достаточно будет сказать, что между серединой XVI в и концом XVII в. Москва приобретала в среднем по 35 тысяч кв. км. — площадь современной Голландии — в год в течение 150 лет подряд. В 1600 г Московское государство равнялось по площади всей остальной Европе. Захваченная в первой половине XVII в. Сибирь опять же вдвое превышала площадь Европы. Население этого громадного царства было невелико даже по понятиям своего времени. В наиболее населенных областях (Новгороде, Пскове и районе Волги-Оки) плотность населения в XVI в составляла в среднем 3 человека на квадратный километр, а бывала и 1 человек на кв. км. на Западе же соответствующая цифра составляла от 20 до 30 человек. Большая часть России была покрыта девственными лесами, в значительной части которых никогда не ступала нога человека. Подсчитано, что между Уралом и лежащей в 750 километрах от него столицей Сибири Тобольском проживало 10 тысяч человек. Столь низкая плотность населения в большой степени объясняет бедность Московского государства и его ограниченную маневренность.

Однако эти соображения не тревожили правителей страны. Они с удовольствием думали о своей неограниченной власти и выслушивали слова иноземцев о том, что площадь их вотчины превышает поверхность полной луны. Добившись необыкновенного успеха в достижении власти через накопление недвижимого имущества, они склонны были отождествлять политическую власть с расширением территории, а расширение территории — с абсолютной, вотчинной властью. Мышлению их оставалась чуждой выработанная на Западе в XVII в. идея международной системы государств и сопутствующего ей равновесия сил. То же касается и идеи взаимности между государством и обществом. Успех, как его понимало тогда московское правительство, вырабатывал у него необыкновенно консервативное мировоззрение.

ГЛАВА 4.

АНАТОМИЯ ВОТЧИННОГО УКЛАДА

Люди все считают себя холопами, то есть рабами своего Государя.

Сигизмунд Герберштейн, немецкий путешественник XVI в. в России. [S. Herberstein, Rerum Moscoviticarum Commentarii (Basileae 1571) стр 49].

Каким образом была осуществлена такая необычайная экспансия Москвы? Ответ на этот вопрос лучше всего искать во внутреннем устройстве Московского государства и особенно в узах, соединявших государя со своей «землей». Ценой гигантских усилий и немалых тягот для всех, кого, эти усилия затронули, цари в конце концов сумели превратить Россию в огромное поместье царствующего дома. Порядок управления, существовавший некогда в их частных поместьях, приобрел политический характер и постепенно навязывался всей стране, пока не охватил все уголки империи. В этом обширном, государстве царь сделался сеньором, население — его холопами, а земля и все прочее доходное имущество — его собственностью. Такое устройство не лишено было серьезных недостатков, однако оно давало московским правителям такой механизм для использования рабочей силы и ресурсов, с которым не могло равняться ни одно европейское или азиатское правительство.

Превращение России в вотчину своего правителя заняло два столетия. Процесс этот начался в середине XV в. и завершился к середине XVII в.. Между этими датами лежит полоса социальных потрясений, невиданных даже в России, когда государство и общество бесконечно враждовали друг с другом по мере того, как первое пыталось навязать свою волю второму, а второе делало отчаянные усилия этого избежать.

Поместье удельного князя представляло собой устройство для хозяйственной эксплуатации, основанной на рабском труде (в этом была его наиболее характерная черта). Его население ставилось на работу; оно трудилось не на себя, а на своего хозяина-князя. Оно делилось на две основные категории — рабов, занятых физическим трудом, и рабов, занятых в управлении и состоявших в иных ответственных должностях. За пределами княжеского поместья существовала совсем иная социальная структура. Здесь жители были по большей части свободны: боярин и простолюдин могли переселяться, куда хотели, в поисках лучших условий службы, целинных земель или доходных промыслов. Их обязанности по отношению к князю практически ограничивались уплатой налогов.

Чтобы устроить свою империю по образцу и подобию удельного княжества — сделать всю Россию своей вотчиной не только на словах, но и на деле, царям надо было решить несколько задач. Им следовало положить конец традиционному праву вольного населения перебираться с места на место; всех землевладельцев надо было заставить служить московскому правителю, что означало превращение их вотчин в ленные поместья, а всех простолюдинов прикрепить к месту работы, то есть закрепостить. По совершении этого надо было поделить все население на группы в зависимости от занятий и социального положения и предписать каждой из них определенные обязанности. Следовало создать разветвленный административный аппарат, построенный по образцу удельного двора, чтобы сословия действительно выполняли возложенные на них обязанности. Решение этих задач оказалось делом многотрудным, настолько противоречили они обычаям и традициям страны. Предстояло ликвидировать существовавшую до того неограниченную свободу передвижения и социальную мобильность, которая в каких-то пределах имелась в России. Полная собственность на землю (либо унаследованную, либо получившуюся расчисткой леса) должна была уступить место владению по царской милости. Стране, которой почти никак не управляли, предстояло попасть под недремлющее бюрократическое око. Распространение поместного порядка на всю страну являлось по сути дела социальной революцией. Сопротивление ему было соответственным.

Следуя поместной практике, московские правители поделили население империи на два основных сословия. Служившие им в войске или в управлении составили служилое сословие. Прочие — земледельцы, ремесленники, торговцы, охотники, рыбаки и всякие работники физического труда — сделались «тяглым» сословием («тягло» обозначало подати и рабочую силу, которые простолюдины обязаны были предоставить царю). Эти две группы иногда были известны под именами «мужей», или «людей», и «мужиков». Как и в удельный период, духовенство составляло отдельную социальную структуру, параллельную светской. Оно не платило податей и не служило. [Москва также сохранила унаследованный от прошлого класс холопов, члены которого жили за пределами социальной структуры. Разговор о них пойдет дальше в этой главе]. Разделение на служилое и тягловое сословия сыграло основополагающую роль в социальном развитии Московской и императорской России. По одну сторону разделяющей их границы стояли люди, работавшие непосредственно на правителя и, фигурально выражаясь, составлявшие часть его двора. Они не были знатью (nobility) в западном смысле слова, поскольку не имели сословных привилегий, на Западе отличавших знать от простых смертных. И виднейшего московского служилого человека могли лишить жизни и имущества по прихоти государя. Как сословие в целом, однако, служилые люди пользовались весьма реальными материальными преимуществами. Наиболее ценным из оных была монополия на землю и на крепостных: до 1861 г. только лица, занесенные в списки служилого сословия, могли владеть поместьями и использовать труд крепостных (духовенство, как всегда, составляло из этого правила исключение). По другую сторону стояли «мужики», не имевшие ни личных прав, ни экономических преимуществ, кроме тех, которые им удавалось приобрести в обход закона. Их делом было производство товаров и поставка рабочей силы, требуемых для содержания монархии и ее слуг.