Читать интересную книгу Похищение - Михаил Соколов

Уже позднее, вспоминая, я осознал, что яд, который вдохнул прежде, чем потерять сознание, все ещё действовал во мне, заставляя неадекватно реагировать на происходящее. Так, меня совершенно не огорчало открытие, что я скован наручниками. Причем браслеты были не только на запястьях, но и на щиколотках.

Я поднял веки, чтобы увидеть место, где я нахожусь, и только тут сообразил, что давно уже пялюсь в темноту открытыми глазами. Я шевельнулся и подергал наручкики. Над головой звякнуло, подо мной заскрежетала голым металлом панцирная сетка кровати.

Тут все относительно прояснилось: я лежал на железной койке, почти распятый наручниками: руки и ноги были прикованы к спинкам кровати.

Едва я начал скрипеть сеткой, как раздался ответный скрип - уже дверных петель. Глаза мои, давно привыкшие к темноте, заметили едва проявившийся во мраке силуэт, молча приближавшийся ко мне. Мне стало любопытно кто это, я спросил. Послышался женский смешок, но я так и не понял, кто это. В тот момень это показалось мне совершенно разумным и естественным. Я даже подумал, что наручниками сковала меня эта девушка, возможно, мы решили заняться с ней любовью, дабы разумно провести и так бесполезное время.

- Ты кто? - спросил я. - Вот не думал...

Она засмеялась, присела рядом на сетку кровати, наклонилась и приникла ко мне долгим-долгим поцелуем, одновременно руками нетерпеливо растегивая на мне одежду.

Вот уже не предполагал, что беспамятство мое прервется так экзотически безумно; я был захвачен нетерпеливым ожиданием. Она сама вздрагивала и подергивалась на мне, потом оторвалась от моих губ и стала целовать шею, мочки ушей. Вдруг диким рывком соскочила с кровати, и я услышал шорох сбрасываемой ею одежды, потом, уже голая, она легла на меня по всей длине, и скоро сама, окончательно обезумев от страсти, раз за разом старалась как можно глубже поглотить и меня. Все, естественно, завершилось содроганиями наших отнюдь не насытившихся тел.

Через некоторое время все повторилось, и я снова, снова вскипал настоем наслаждения. Помню запах каких-то пряных духов, смешавшихся с ароматом любви - сладковатый, душый, опьяняющий; все смешивалось с всплывающим у меня изнутри запашком наркотика, которым меня пригвоздили к этой кровати, и долго ещё потом, многие годы, да годы, - каждый раз опьяняясь любовью, или уловив этот оттенок сладкий пряностей, я буду немедленно вспоминать эту, настоенную на яде ночь.

Через несколько секунд разразилась райская буря, и после мгновенной неподвижности она с медлительным содроганием опустилась на меня, вытянувшись по всей длине.

Повиснув на краю сладострастной бездны, я ещё не успел прийти в себя, как мы были вновь подхвачены вихрем, наконец-то избавившим нас из плена любовных мук; мы скоро вновь достигли конца, теперь уже окончательного.

ГЛАВА 47

ЖЕНИХ И НЕВЕСТА

Некоторое время мы лежали в истоме и беспамятстве, сквозь фантастическую явь которых довольно медленно, но все же стала всплывать мысль, что нормального в сложившейся ситуации - как ни был в этом убежден вначале - совсем мало. Как ни крути, для меня не совсем характерно опьяняться собственной беспомощностью; в общем, женщина, жарко остывающая на моем обнаженном теле, была, скорее всего, порождением освобождающегося от наркотического плена подсознания.

Не тут-то было. Тело на мне не желало тихо таять в воздухе, а было совершенно реальным и живым. Пошевелившись, девушка устроилась поудобнее, и одно её бедро соскользнуло на сетку кровати. Порывисто вздохнула.

- Ты кто? - спросил я. - Вот не думал...

Она хихикнула.

- Неужели не узнал. Вот не думала, что ты будешь так хорош в постели.

Она издала ещё один продолжительный смешок, в тоне которого мне показалось что-то знакомое, мне пооказалось, я знаю кто она. Мысль так поразила меня, что некоторое время я лежал молча. В комнате было все также темно. Пахло нагретой пылью и женщиной.

- У тебя сигареты есть? - спросил я.

- Да, мне тоже хочется, - сказала она и, пошевелившись, стала окончательно сползать с меня.

Пошуршав в темноте одеждой, она вновь подошла к кровати, ощупью нашла мое лицо и сунула в рот сигарету. Кажется, фильтром.

- Ты фильтром сунула? - спросил я.

Она засмеялась и, щелкнув зажигалкой, поднесла огонек к моему лицу. Прикуривая, я прищурился, чтобы увидеть её лицо и понял, что мои наихудшие подозрения подтвердились: дрожащий свет выхватил маленькие груди почти у моих глаз, а выше - улыбающееся личико Марины.

- Что ты здесь делаешь? - спросил я, глубоко затянувшись сигаретным дымом.

- Да ничего особенного. У Клина гощу, - объяснила она и присела рядом со мной на сетку кровати. - Ну их всех, надоели. Я думала, будет интересно, а они тут развели бодягу.

- Кто они?

- Да Клином с пацанами.

Она вновь хихикнула.

- Ну ты хорош. Я на тебя глаз положила ещё с того раза. Ну, ты знаешь. Да все как-то было недосуг. А тут тебя Серега с ребятами прихватили, ну я и подумала... Правда мы подходим друг к другу?

- Мы бы ещё больше подошли, если бы ты меня освободила.

- А как? - удивилась она. - У меня нет ключей от наручников.

Я промолчал, потому что ситуация чем дальше, тем казалась мне все более бестолковой и унизительной. Дурман, ранее владевший мной, рассеялся окончательно. Этому, вероятно, помогли и физические упражнения, которым недавно мы с Марией так страстно предавались.

- Что ты молчишь, милый? - спросила она и, наклонившись, поцеловала меня в щеку. - Главное, мы теперь словно муж и жена, ведь правда?

- Да, - подтвердил я. - А где все остальные? Где эта банда байкеров?

- А ну их! Уехали купаться. Скоро должны приехать.

Я невольно дернулся.

- Так чего же мы тянем? Свет здесь есть?

- Так хорошо без света, - мечтательно сказала она.

Мне показалось, я ослышался,но потом вспомнил, что мне говорили о ней и стал медленно растолковывать.

- В темноте хорошо, но когда находишься в безопасности. Меня приковали к кровати не для того, чтобы отпустить, как ты думаешь?

- Нет, Сергей говорил, что они тебя скорее всего утопят

- Утопят?

- Ну да, ночью, когда никто не будет видеть.

- А сколько сейчас времени?

- Времени? Наверное, часов одиннадцать вечера.

- Значит, они собираются вернуться за мной, чтобы утопить?!

Марина наверное уже успела уколоться. Во всяком случае, говорила о моем возможном убийстве совершенно спокойно.

Я посмотрел туда, где в темноте тлел огонек её сигареты.

- Марина! Ты ведь не хочешь, чтобы твоего мужа утопили?

Она помолчала.

- Нет, не хочу.

- Тогда включай свет, и мы вместе посмотрим, как нам отсюда вместе выбраться. Вставай.

Она нехотя встала с кровати и шаркающими шажками пошла к стене. Пошуршала там. Вдруг вспыхнул свет. Она стояла совершенно голая. При свете люстры её гладкая кожа отливала жемчугом. Лишь темнел треугольник в паху. Марина явно наслаждалась тем, что я её вижу в таком виде. Впрочем, не первый раз, подумал я.

Марина хихикнула.

- Может, ещё разок, пока они не приехали?

Я помолчал, потом выплюнул окурок сигареты на пол.

- Ты чего? - спросила она. - Тебе разве не хочется?

- У нас ещё впереди годы супружеской жизни, - сказал я. - Зачем же торопиться? А если Терещенко с друзьями приедут раньше, чем мы отсюда выберемся, то этих лет у нас уже не будет.

- Почему? - удивилась она.

- Меня утопят, - терпеливо объяснил я. - Ты сама сказала. Одевайся и иди поищи что-нибудь. Какой-нибудь инструмент.

- Инструмент? - недовольно переспросила она.

Я подумал, что она все ещё сильно под кайфом. Наркоты здесь должно быть, навалом.

- Топор, ножовка, плоскогубцы - что-нибудь.

Она была явно недовольна, но все же послушалась: натянула джинсы, майку, куртку и ушла. Я остался один и несколько секунд с остервенением рвал на себе браслеты наручников. Металл наручников и металл кровати держался прочно. Я только повредил кожу на запястьях и щиколотках.

Пока Марина отсутствовала, я изучал устройство кровати, насколько позволял угол обзора. Вернулась она с довольно тяжелым чемоданчиком. Внутри были инстурменты.

- Я взяла все, что было. Все равно я в них ничего не понимаю, сказала она и улыбнулась довольной улыбкой.

Марина открыла чемоданчик так, чтобы я мог видеть содержимое. Внутри была дрель и алмазные насадки к ней. Это было очень хорошо, только я боялся, что не смогу ей объяснить, как эти насадки крепятся к дрели. Я начинал серьезно сомневался в её умственных способностях. А вот ножовке по металлу обрадовался. Марина, в свою очередь обрадованная моей радостью, передал мне ножовку, и я немедленно стал пилить прутья кровати. Пилить было неудобно, но не прошло и десяти минут, как освободил цепочку ручных браслетов. Снять я их ещё не мог, и руки ещё были скованы, но я уже мог всерьез работать.

Первым делом я натянул трусы и брюки, прикрыв свои обнаженные до сих пор чресла, подумать о которых раньше было недосуг.