Читать интересную книгу Восток — дело тонкое: Исповедь разведчика - Вадим Сопряков

Мысленно проанализировав свою профессиональную подготовку (я закончил два высших военных учебных заведения, прошел подготовку на курсах для руководящего состава разведки, был опыт работы в нескольких резидентурах рядовым работником, заместителем резидента, резидентом), я пришел к выводу, что должен подойти для новой, но пока неизвестной мне работы. Однако каких-либо предложений мне никто не делал.

Проявив нетерпение, я обратился к руководству управления. Юрий Иванович Дроздов, пользовавшийся огромным и заслуженным авторитетом у всех сотрудников как нашего, так и других подразделений разведки за свой профессионализм, справедливую требовательность, принял меня. Я рассчитывал, что он одобрит мое решение поехать в Афганистан. Однако, выслушав мои доводы, Дроздов сухо, как мне показалось, сказал, что подумает над моим обращением, посоветуется с другими и о своем решении мне сообщит. На этом беседа закончилась. Я вышел из его кабинета, так и не поняв, подхожу ли я для новой деятельности.

Прошло некоторое время. Я терпеливо ждал, и вот в апреле 1981 года мне объявили, что я командируюсь в Афганистан на должность начальника штаба отряда «Каскад». Срок командировки — девять месяцев. Предыдущий отряд, на смену которому мы готовились, пробыл в Афганистане полгода. Отряд состоял из семи команд по числу провинций Афганистана. Штаб отряда располагался в Кабуле, команды — в основных городах провинций. Общая численность отряда — более 700 человек: из них 215 — офицеры, 30 — прапорщики, около 500 — солдаты погранвойск, 30 — переводчики, знающие местные языки. В каждой команде и в кабульском центре была своя бронетехника, автомашины и радиостанция. В общем огромное и беспокойное хозяйство. Это конечно же не зарубежная резидентура.

Заранее хочу извиниться перед читателями за то, что, рассказывая о своих боевых товарищах из отряда «Каскад», я не буду называть их имена, многие из них и сегодня еще находятся на разведывательной работе. Словом, требования конспирации не позволяют мне сделать это.

Вылет в Кабул был намечен на середину года. Я, естественно, был удовлетворен решением моего начальства. Мне хотелось проверить себя — гожусь ли я для работы в экстремальных боевых условиях, смогу ли переносить психологические и физические перегрузки, как поведу себя под огнем настоящего противника.

Так началась наша подготовка к афганской операции, но однажды погожим летним утром нас, всех собравшихся в Балашихе и представляющих собой костяк отряда «Каскад», погрузили в автобусы и доставили в подмосковный аэропорт. Погрузившись в огромный транспортный самолет ИЛ-76 (на такой машине я еще не летал), мы были готовы к отбытию в далекий Афганистан, а проще сказать — в неизвестность. Проводить нас в аэропорт приехал Юрий Дроздов, сопровождал его Эвальд Козлов, капитан первого ранга, Герой Советского Союза, также участник штурма дворца Амина. Прозвучали теплые, душевные слова и пожелания не рисковать собой, особенно своими товарищами, выполнить свою миссию с честью и всем вернуться живыми, невредимыми домой к своим детям, женам, родным. Таковы были напутственные слова Дроздова. Он говорил с напряжением, душевным волнением, так как хорошо знал, куда нас направляют. Для нас же все это было пока простой романтикой, неизвестной и загадочной командировкой за рубеж Родины. Слова Дроздова воспринимались легко и не очень трогали за живое. А он не хотел нас волновать, настораживать перед вылетом, хотя за несколько дней до этого вел с некоторыми из нас откровенный и жесткий разговор о том, что нас ждет впереди. Мы пребывали в состоянии эйфории, в приподнятом настроении — наконец-то подготовка закончилась и мы летим на дело. Я зкал, что впереди может быть и кровь, и смерть, и другие лишения. Но, как всегда, думалось, что со мной-то уж, конечно, ничего плохого не случится. Пронесет. И я, выполнив задание, благополучно возвращусь домой. Ведь так бывало. Правда, подобных заданий никто из нас ранее еще не выполнял.

Тяжелый самолет, загруженный людьми и специальным снаряжением, с трудом, как мне показалось, оторвался от родной подмосковной земли и взял курс на юг.

В полете мы уже были несколько часов. Кто-то был занят своими мыслями, кто-то вел тихие беседы с соседом по железной скамейке вдоль длинного борта самолета. Из состояния спокойствия нас вывел голос штурмана, который появился на втором ярусе корабля и, преодолевая нудный шум двигателей, возвестил, что через несколько минут мы приземлимся в Кабуле.

Это известие взбудоражило всех, так как каждому стало ясно, что начинается его новая жизнь, полная неизвестности. Пути отступления, возвращения к прежней жизни были отрезаны. Всем нам надо пройти этот отрезок жизни длиной почти в год, и только тогда мы сможем вернуться домой.

Самолет сел, открылись двери — ворота в хвостовой части лайнера, и мы увидели суровые скалистые горы. Все здесь было совсем не похоже на наш российский пейзаж. Другими были и лица встречающих.

Среди встречающих был командир «Каскада» генерал Лазарев. Ему довелось быть командиром Первого, Второго и вот теперь Третьего отряда. Без особой спешки выгрузились. Это потом такие операции будут проводиться быстро, чтобы, не дай Бог, не попасть под возможный обстрел душманов с близлежащих гор. Я представился командиру, доложил, что без происшествий прибыли в его распоряжение. Отряд разбился на команды, и в этот же день самолетами они были переброшены в свои пункты дислокации. А мы, команда штаба отряда, погрузились на автомашины и покатили в Кабул.

Когда-то раньше, путешествуя по странам Юго-Восточной Азии, мне доводилось оказываться в аэропорту Кабула, любоваться красивым видом гор вокруг афганской столицы, дышать чистым горным воздухом этой страны. Но сейчас я не узнал аэропорта. На взлетной полосе были боевые машины — истребители, транспортные самолеты, стояли на земле и кружили в воздухе вертолеты. Позднее мы их называли ласково вертушками. Гражданские самолеты, всего несколько штук, скромно прижавшись друг к другу, стояли кучкой на краю аэродрома. Кругом были только военные, наши солдаты и афганцы. Гражданских не было видно.

Кабул также не произвел на меня сильного впечатления. Серый, низенький город, в основном одноэтажные глинобитные дома-мазанки, они лепились на холмах и довольно крутых горах почти в центре столицы, и везде вокруг жилья стены-дувалы, ограждающие участки земли. Нас разместили в нескольких двухэтажных виллах в зажиточном квартале Кабула, недалеко от нашего посольства. Получились интересные офицерские казармы-кубрики, где люди проводили свое свободное время, отдыхали, обсуждали рабочие и житейские дела. Ну и сам Кабул способствовал сплочению вновь образованных коллективов, так как совсем не располагал к праздному шатанию по городу, особенно в ночное время. На улицах часто случались перестрелки и другие ЧП.

Генерал Лазарев, крепкого здоровья и сложения человек, среднего роста, с седой шевелюрой, уже заканчивающий шестой десяток лет своей жизни, принял нас под свое руководство. Офицеры любили его за покладистый, мягкий, добрый характер и даже сочувствовали ему, так как он безвылазно сидел в Афганистане, меняя состав отряда.

Итак, наш «Каскад-3» начинал осваиваться в Афганистане, расположившись своими командами во всех основных провинциях. Команда «Карпаты» осела в Герате. В ее составе было двадцать шесть офицеров, четыре прапорщика, пятьдесят солдат и четыре переводчика. Команда «Карпаты-1» разместилась в Шинданде. Состав ее был такой же. Команда «Кавказ», расположившаяся в Кандагаре, имела двадцать семь офицеров, четыре прапорщика, шестьдесят пять солдат и четыре переводчика. Команда «Алтай» осела в Газни. Она имела почти такой же состав, как и первые две команды. Примерно такой же была и команда «Тибет», разместившаяся в Джелалабаде. Команда «Север-1» была расквартирована в Мазари-Шарифе, недалеко от границы с Советским Союзом. Составом своим она была чуть помощнее. В нее входили двадцать четыре офицера, шесть прапорщиков, восемьдесят солдат и четыре переводчика. Команда «Север-11» находилась в Кундузе, имела двадцать три офицера, шесть прапорщиков, шестьдесят четыре солдата и четыре переводчика. В штабе «Каскада-3», располагавшемся в Кабуле, насчитывалось сорок шесть офицеров, два прапорщика, пятьдесят семь солдат и три переводчика.

Вот такая махина была собрана со всего нашего Союза и подготовлена для выполнения конкретных задач. Пружина действия каждого офицера — сотрудника КГБ СССР — была взведена и механизм действия был включен с прибытием на территорию ДРА (Демократическая Республика Афганистан).

Я пока еще полностью не осознавал, какую ношу и ответственность взвалил на свои плечи, за какое дело взялся, но уже с первых минут пребывания в Афганистане понимал, что мера моей личной ответственности за жизнь каждого члена отряда будет огромной. Мои главные приоритетные ориентиры — выполнение поставленного задания — передвигались на второй план.