Пока она дрожащим голосом на камеру зачитывает длинный список, ко мне тихонько подходит другой человек в строгом костюме, вставая так, чтобы его лицо не попало на видео. Он протягивает мне смартфон, показывая жестом ответить.
Мне нетрудно. Свободной рукой принимаю трубку.
— Уважаемый Ричард Лайтинг, — произносит чей-то усталый старческий голос. — Мы можем с вами договориться? Ведь это вы создали вакцину от рака, значит, у вас есть сердце. Оставьте моего сына в покое, и гарантирую, он никогда не увидит солнца Японии. Я вышлю его в Российскую Сибирь.
Не отвечаю, передавая телефон обратно, отрицательно качая головой. Тогда тот же человек протягивает мне другой телефон. Угрожающе покачиваю пальцем в знак заканчивающегося терпения. Но принимаю трубку, в надежде услышать то, ради чего и брал. И слышу. В точности, как я хотел.
Из динамика слышатся жалобные женские голоса. Из-за помех и шума не разобрать, кто точно просит помощи, называя моего имени, но я уверен, что это никто из моих. А даже если и так… Как сказал один человек: «Никаких переговоров с террористами!»
— Слыш сюда, конченный! — доносится совсем другой голос. — Я сейчас с твоими крошками и поверь, у меня тут еще десяток парней, которые давно не видели баб. Или ты сейчас отпускаешь президента, или мы…
— Телевизор включен? — перебиваю его.
— Чо, бля? Ты не понял⁈
— Включи телевизор, шестой канал. Разговоров больше не будет! — добавляю я, сбрасывая и перекидывая смартфон обратно тому неприметному человеку. Он тут же исчезает. Чувствую на себе скрещенные тяжелые взгляды всех остальных. Смотрите, смотрите, ублюдки. Будет вам зрелище.
Судья как раз заканчивает зачитывать список. Я выхожу в центр и поднимаюсь на подиум к ней, знаком показывая освободить зал. Она поспешно уходит, оглядываясь на меня с надеждой, но останавливается в дверях, из которых и так торчат головы любопытных. В зал вбегают вооруженные охранники, очевидно, получив разрешение. Они нацеливают на меня оружие и замирают.
— Честные граждане! — говорю, глядя в камеру. Эйприл берет крупный план. Теперь-то мое лицо станет известно всем. — Я, Ванпанчмен, герой «Д»- класса, хочу сделать заявление! Это я уничтожил русскую мафию в наших городах! Я сражаюсь против монстров и агрессоров, которые нападают на нас! Я нашел похищенных девушек в подвале, где было множество таких же украденных ваших дочерей и жен! Вина в этом — вот этого человека!
Поднимаю повыше Тодороки, который визжит и упрямо доказывает, что все подстава и подлог. Продолжаю:
— Один человек сказал: «Никаких переговоров с монстрами и террористами не будет!» Я смело приравниваю Юсуду Тодороки к монстру. Наказание — смерть! Приговор приведу в исполнение лично! А теперь, просьба убрать детей и особо чувствительных лиц от экрана!
Выжидаю пару секунд и протягиваю свободную руку к бывшему президенту, хватая и буквально выжимая, и перекручивая его ногу как половую тряпку. Все отшатываются, даже парень с камерой теряет самообладание, но тут же выравнивается, а Эйприл снова блюет. Оставшиеся «депутаты» привстают из-за столов, а охрана принимается кричать, что-то типа «замри, на пол» и прочую херню.
В тот же миг дыра в потолке с грохотом увеличивается, и бело-золотая молния стремительно летит ко мне, но зависает на почтительном расстоянии.
— Не смей! — кричит она. — Отпусти его! Как ты можешь называть себя героем после этого⁈
— Смею и могу! — кричу в ответ какой-то летающей бабе с огромными сиськами в обтягивающем костюме. — Кто, если не я? Отпущу его и дадут ему три года, отпустят через год и начнет он снова красть девушек и резать их? Не будет этого!
— Ах ты… — не слушая меня, она самоотверженно бросается на защиту Юсуды.
— Отвали, дура! — рявкаю в ответ, размашисто закатывая ей оплеуху. Дамочка со свистом вылетает в потолок, проделывая новую дыру. Надеюсь, она умеет дышать в безвоздушном пространстве. Шум в зале стихает как по волшебству, охрана приседает на пол, почтительно затыкаясь. Должно быть, это был их последний козырь. Ну да, воспользоваться супербабой, запудрить ей мозги и направить на террориста, взявшего в заложника президента. Да не тут-то было, ублюдки!
Я продолжаю казнь, показательно перекручиваю Тодороки, выжимая его и ломая все косточки в теле, пока, наконец, не бросаю на пол то, что от него осталось. В зале гробовая тишина, нарушаемая только звуками тошноты особо впечатлительных людей. Слабаки. Мне приходилось видеть вещи похуже, гораздо хуже. Камера запечатлевает кучку дерьма, оставшуюся от бывшего президента, и вновь переводит фокус на меня.
— Также хочу обратиться к тем, кто его поддерживает и желает отомстить мне. Или устроить террористические акты. Заложить бомбу, похитить заложников ради выкупа или еще чего, — продолжаю говорить так, словно ничего не случилось. — Тогда я разыщу каждого из вас. Я приду в ваш дом и убью каждого, до кого доберусь. Убью медленно и мучительно. Поверьте, у меня есть опыт и фантазия. И я не ограничен идиотскими рамками, как эта тупая баба, которая вылетела в потолок! — показываю на вторую дыру. Камера послушно уезжает наверх и снова возвращается ко мне. — Каждый ублюдок, поверивший в свою безнаказанность, будет уничтожен, а поддерживающие его люди за компанию. Вы можете нанять кого-то, подкупить власти, угрожать невинным, но рано или поздно вам всем придется ответить. И поверьте, не будет теплых и мягких кроватей в «тюрьмах легкого режима» — передразниваю голос судьи. — Будет кровавая баня!
На этих словах я заканчиваю свой монолог, махая вытирающей рот журналистке. Та мгновенно перехватывает инициативу:
— Дорогие сограждане! — кричит она в микрофон. — Перед нами только что произошло событие эпохального масштаба! Только что герой самолично покарал преступника за совершенные им злодеяния, не делая скидку на чин и звание! Неужели мы видим рождение нового капитана Америки? Или даже Супермена?
Она продолжает говорить, а я иду молча на выход мимо замерших охранников. Никто не смеет встать на моем пути. Все поспешно расступаются. Выйдя на улицу, вижу толпу, которая с криками и одобряющим ревом приветствует меня. Ко мне бросаются журналисты других каналов и газет, но я лишь машу рукой и прыгаю с места, скрываясь от ненужных мне людей на крыше ближайшего небоскреба.
— Поздравляю сынок! Редко кто может добиться своего в таком тяжелом противостоянии! — слышу чей-то старческий голос. Из тени выходит странно знакомый старик. — Теперь ты известен на весь мир, как победитель самого Всемирного правительства! Не боишься ли такой ответственности?
— Бэнг… — бормочу я. — Бэнг! Как давно я тебя искал!
— Мы знакомы? — поднимает брови дедок.
— Еще нет, но у нас все впереди! — усмехаюсь я.
Глава 18
Правосудие по-техасски
Чак Норрис. Нет, ну кто бы мог подумать, что я встречу в этой вселенной человека, полностью идентичного этому киногерою⁈ Крутой Уокер, человек-легенда сейчас стоит напротив меня, в своей неизменной шляпе с соломинкой во рту. Стоит и ждет, когда я, наконец, справлюсь с удивлением и займу свою позицию.
— Готов? — спрашивает он. — Тогда бей.
И как до такого докатилось⁈ Я же просто приколоться хотел!..
Все началось с того, что, разговорившись с Бэнгом, я был вынужден согласиться на приглашение в его додзё на чаепитие в команде его старых друзей. Хотя, скорее я сознательно поддался на его уговоры, нежели был зажат в угол его железобетонными аргументами. Старик даже не догадывался, что я сам его разыскивал. Как оказалось, додзё старого мастера, а также его жилище находится аккурат за городом, как раз между Альфой и Бэтой. Уединенное местечко, куда добраться можно лишь на междугороднем автобусе, который ходит два раза в день. Неудивительно, что у него так мало учеников. Большинство молодежи предпочитает пялиться в экраны компьютеров и телефонов, чем развивать боевые навыки.