- Не сомневаюсь даже!
Они уложили на дно коробки шуршащее платье, полюбовались немного тем, как красиво оно смотрится, и осторожно отнесли подарок в комнату. Утром Настёна первым делом должна была увидеть именно его.
- Вот теперь можно и встретить и проводить, - сказал Виктор.
- Угу, без проблем. Это ничего, что все уже в Новом Году, а мы еще старый не проводили?
- Что значит «все», - док поднял одну бровь и разлил шампанское по бокалам, - широка страна наша родная, еще не во все часовые пояса Новый год пробрался. Вот с ними и встретим!
- Логично, - Никки улыбнулся и поднес свой бокал к бокалу доктора. – За взаимопонимание?
- Всегда, - ответил тот, - и с Новым Годом!
Утро для них наступило слишком рано. Проснуться от счастливого вопля ребенка, конечно, хорошо, но двух часов сна было явно маловато, чтобы полностью прийти в себя, да и выпитое шампанское давало о себе знать, делая голову тяжелой, а мысли неповоротливыми.
- Папа, дядя Никита! Смотрите! Смотрите, что мне дедушка Мороз принёс! Настоящее принцессное платье! – Настёна схватила коробку со стола и заглянула внутрь.
- Ну-ка, покажи нам его скорее, - произнес Никки, пытаясь подавить зевоту.
- Вот!
Бессонная ночь и мучения с упаковкой были ничтожной платой за сияющие счастьем глаза ребенка.
Глава 21
Никки понял, что ненавидит ванную комнату, примерно через месяц после возвращения Настёны из санатория. Несмотря на принятые меры в виде коврика против скольжения и крепкую деревянную решетку, купленную лично доктором, заниматься там сексом было до жути неудобно. Нет, ну ради острых ощущений и при сильном нетерпении раз в год можно было бы и поизвращаться, но каждый раз… Каждый раз это было уже не смешно.
- Господи, - Никки стоял, упершись руками в стену, - когда уже все эти проблемы с ипотекой, судами и квартирами закончатся?! Хочу заниматься этим в кровати, как белый человек. Согласен даже на коврик в прихожей!
Виктор промолчал, лишь крепче прижимая покрытое капельками воды тело к себе и впиваясь в шею собственническим поцелуем. В глубине души он был согласен с Никитой и даже чувствовал некоторые уколы совести, но вот поделать пока ничего не мог: занятия любовью в комнате при спящем ребенке с некоторых пор вызывали панику. Расслабиться в таких условиях не получалось, секс выходил рваным и каким-то скомканным, оставляя после себя чуть ли не разочарование. Да и кто бы чувствовал себя уверенно, когда в самый разгар процесса на вас сверху приземляется отнюдь не невесомая тушка ребенка и просит приготовить оладушков?!
Нет, они, конечно, были под одеялом, и Настёна вообще вряд ли что поняла, но каков стресс! Так и импотентом стать недолго.
Ласковые руки скользили по животу и бедрам, старательно игнорируя напряженный орган. Никки знал, что Виктор будет дразнить до последнего, не давая кончить и не позволяя притронуться к себе самому. Не то чтобы он возражал, но иногда хотелось немного ласки и там. Дыхание дока стало тяжелее, движения резче. Никита низко застонал и прогнулся в пояснице сильнее – хотелось глубже и резче. Виктор на уровне инстинктов схватил его за бедра, больно впиваясь пальцами в плоть, но это было так необходимо сейчас, так нужно и так хорошо, что Никки невольно всхлипнул, непроизвольно подаваясь навстречу сильным толчкам.
- Давай, давай, мой хороший, - низким от страсти голосом говорил Виктор почти в самое ухо Никиты, вызывая сладкую дрожь по всему телу и нестерпимое желание немедленной разрядки.
Подставляясь под хаотичные толчки, Никки запрокинул голову, открывая беззащитную шею жадным губам, рука Виктора уже накрыла и сжала страдающий без внимания член парня.
- Быстрее, - сквозь зубы выдохнул тот, не в состоянии оторвать рук от прохладного кафеля стен – оргазм приближался, а вместе с ним накатывала слабость.
Виктор ускорил движения, и некоторое время в ванной было слышно только тяжелое дыхание двух мужчин и смачные шлепки плоти о плоть.
- Хочу в прихожую на коврик, - с трудом выдавил из себя Никита, совершенно обессиленно сидевший на дне ванной. – Там хоть лечь можно.
- Зато в душ идти не надо, - философски заметил доктор, задумчиво водивший губами по шее любовника.
- Вот эта проблема меня вообще меньше всего заботит, - Никки закрыл глаза и подумал, что идея завалиться спать прямо здесь не лишена привлекательности.
- Не спи, не спи, - голос доктора вызывал вибрации в его грудной клетке и отдавался дрожью во всем теле Никиты так, что казалось: вот-вот и встанут дыбом все волоски на теле, которых в общем-то и не было. Так сладко.
- Нет, - сонно протянул он и попытался извернуться в объятиях Виктора так, чтобы подставить губы под поцелуй.
- Пойдем, - док явно с трудом разорвал поцелуй под тяжкий вздох Никки, - кроватка ждет.
Они оба нехотя поднялись, постояли немного под теплыми струями душа и, превозмогая желание уснуть прямо в ванной, поплелись в комнату.
- Лови ее! – серая тень метнулась в комнату.
Никита застонал: ловить шуструю кошку в темном помещении развлечение еще то. Особенно учитывая то, что вредное животное таким образом просто развлекалось. Что поделать – на кухне ей было скучно, а дверь она научилась открывать довольно быстро.
Со стороны это, наверное, выглядело презабавно: два взрослых мужика, матерясь сквозь зубы, загоняли хитрое животное в строну двери. На это ушло минут десять, наконец, дверь захлопнута и даже подперта стулом. Из коридора раздалось жалобное «Ма-ау».
- Даже и не мечтай, - пробурчал Виктор, обращаясь явно к кошке. – твое место…
- Возле параши, - фыркнул Никки.
- На кухне, - якобы серьезно поправил его док.
- Ма-а-ау, - не согласилась с ними Леди.
- Если не заткнется, отправлю в полет с четвертого этажа, - шепотом пообещал Виктор.
- Угу, - скептически произнес Никки, напряженно прислушиваясь к наступившей тишине.
- А ты говоришь, - удовлетворенно прошептал док, - все она понимает. Пошла спать, зараза полосатая.
Никита лежал и улыбался. Виктор каждый раз ругался на кошку и грозил ей страшными карами, но любой, кто видел, сурового доктора, умильно смотрящего, как это наглое, но жутко обаятельное животное лезет в его тарелку, никогда бы не смог поверить, что тот сможет хотя бы просто пнуть нахалку. Что-то в ней было такое, что вызывало улыбку и желание погладить.
- Завтра я тебя стричь буду, - душераздирающе зевнув, сообщил Никита доку. – А то это уже неприлично – живешь с профи, а на голове сплошное безобразие.