— Что изволите, ваша светлость? — Ага, одна из горничных, Линесс.
— Принеси бокал сотэра.
Дробь торопливых лёгких шагов, потом несколько тяжёлых и скрип кресла. Уселся? Интересно, надолго? Если велел принести спиртное, наверное, да. Это нехорошо… потому что нога уже затекла так, что ступня совсем онемела, а икру покалывает. Могу ли я пошевелиться, не устроив шума? Вроде, когда лезла сюда, ничего не скрипело.
Осторожно, медленно, максимально плавно перенесла вес на другую ногу. А теперь попробую ту, затёкшую, разогнуть… Ой, зря я это затеяла — с ужасом почувствовала, что заваливаюсь набок. Выбросила руку, попытавшись найти хоть какую-нибудь опору, чтобы удержать равновесие. Ладонь упёрлась во что-то мягкое — и тёплое. Сбоку раздалось еле слышное шипение, похоже, попала я куда-то не туда. Зато падение остановилось. И как сказать «Извините!» — если говорить нельзя? На секунду задумалась — и погладила. Как-то же передать эмоции надо? Сосед дёрнулся, но промолчал. Я торопливо убрала руку.
Теперь меня начало грызть любопытство. В кабинете ничего интересного не происходило, герцог то ли читал, то ли размышлял, то ли просто ждал свой сотэр. Но есть ли способ узнать, с кем я сижу рядом? И знает ли этот кто, с кем сидит он? Успели ли меня разглядеть, когда я забиралась в шкаф? И, если начну искать истину на ощупь, получу я за такое по рукам или нет? М-да, в правилах этикета о знакомствах методом тыка не было сказано ни слова. Буду первопроходицей.
Осторожно, по чуть-чуть начала смещать руку с растопыренными пальцами в сторону соседа, пока не коснулась ткани. Гладкая, шелковистая. Не сукно и не дерюга. Или это я трогаю что-то из содержимого гроба, в котором мы коротаем вечер? Начала щупать смелее — и тут же по руке что-то стукнуло, а потом меня схватили за запястье. И крепко стиснули. Я дёрнулась. Руку выпустили, но послание было ясным: не лезь!
Жаль, а то бы в ладушки поиграли… Но всё же, с кем я сижу-то? Как бы выяснить? Может, это просто вор? Нет, вряд ли. Особняк охраняется сабельниками, а задняя часть, где расположена конюшня и остальные службы, — собаками. Это раз. А два — то, что по дому, куда пальцем ни ткни, расставлена дорогостоящая мелочь — всякие статуэтки, вазы, серебряные и даже золотые подсвечники. Сунь пару таких в мешок и будешь год жить без забот. Зачем лезть в кабинет? Разве что тут есть что-то необыкновенно ценное или нужное. Но в таком случае получается, это не просто грабитель, а кто-то, нацелившийся на что-то конкретное.
Должна ли я ему мешать? Полагаю, что нет. Любая кабанья неприятность — удача для меня. Да и остановить происходящее, не засветившись самой, я способа не видела. Не сообщить же Кабану: «Когда вы говорили о трупе, сброшенном в реку, в вашем шкафу кто-то сидел». Надо быть умалишённой, чтобы учудить такое.
Дверь снова хлопнула. Раздался голосок:
— Ваш сотэр, ваша светлость!
И сухое в ответ:
— Зайди ко мне вечером.
М-да, отблагодарил. Ну, было подозрение, что шесть хорошеньких горничных в одном доме собраны не просто ради того, чтобы мух гонять и взор хозяина услаждать, но как-то уж слишком всё приземлённо, без сантиментов. Передёрнула плечами — а что было бы, если я попала б в эту обитель сомнительной добродетели целиком зависящей от воли и прихоти опекуна воспитанницей? Или, если он собирался выдать меня выгодно замуж трогать бы не стал? Бррр! Противно думать!
И тут плеча коснулась рука.
Щёлкнула зубами до того, как сообразила, что делаю, и вцепилась ногтями в запястье. Ногти короткие — переживёт. А убивать сейчас не станет — абсолютно бесшумного способа смертоубийства до сих пор не изобретено.
Длань рванулась и исчезла.
Может, зря я так? Думала о Кабане, а попало неведомо кому?
Протянула руку в сторону товарища по пряткам и погладила. Извини, я не нарочно.
Кто-то прикоснулся к моей кисти, легко провёл по тыльной стороне прохладными пальцами. Ладно, понимаю это как «мир».
Сидим дальше.
Снаружи Кабан шуршал бумагами и прихлёбывал алкоголь из хрустального бокала, а внутри я клевала носом и размышляла о таинственном соседе. Посмотреть нельзя, ощупать не дают, обнюхать не могу — пару дней назад вымыла холодной водой голову и заработала лёгкий насморк. Хорошо, хоть не кашляю, а то бы беда была.
Интересно, а о чём сейчас думает мой собрат по посиделкам в гардеробных недрах? Или лучше мне о том не знать? Девы-Заступницы, опять я ноги отсидела, причём обе! Долго мой несостоявшийся опекун будет там пьянствовать? Шёл бы уже куда подальше!
Кажется, я задремала. И проснулась от стука двери. Это кто-то зашёл или вышел? Может, пока я спала, все уже разбрелись восвояси? Кабан — на лежбище, мой загадочный сосед — по своим делам, и осталась я брошенная одна-одинёшенька, и, если не поспешу выбраться отсюда, окажусь запертой в кабинете до утра. Оно б и неплохо — за ночь я бы тут всё осмотрела и обыскала, обшарила и ощупала, но только на рассвете, в пять часов, мне надлежит самой кормить и чистить меровенцев. Не явлюсь к уборке, как называют на конюшнях раздачу корма коням, будут неприятности. Так что оставаться тут нельзя! Но как понять, тут мой сошкафник или уже нет? А, сейчас проверю! Спросонья неловко махнула рукой, стукнула по чему-то и услышала сдавленное: «Гррр!!!»
Что, опять куда-то не туда попала?
— Ваша светлость, ужин подан! — донеслось снаружи.
Ага, Кабана зовут к столу. Значит, сейчас он отправится вкушать вечернюю трапезу. Только бы, уходя, кабинет за собой на ключ не закрыл! Потому что выбраться отсюда самостоятельно вряд ли получится, разве что устроить пожар и попытаться смыться в суматохе. Но не факт, что дверь отопрут прежде, чем я поджарюсь. Так что практикум по пиромании оставим на крайний случай. А ещё выходит, что мы неведомо с кем взращиваем и пестуем тут чувство локтя уже больше часа. Хотя сосед давал о себе знать лишь еле слышным дыханием.
Из комнаты донёсся скрежет ножек кресла по полу, потом уверенные тяжёлые шаги и стук двери. Я стиснула руки на груди, молясь Девам-Заступницам: лишь бы не было скрипа ключа и за ним щелчка замка! Ибо тогда я пропала! Застукают в кабинете — будет не оправдаться и не отвертеться. Так что надо отсюда сматываться, причём в темпе вальса!
Уже не обращая внимания на соседа, приоткрыла створку шкафа. Прислушалась — тишина. Распахнула дверцу пошире и высунула голову — никого! Только на столе горит пятирожковый подсвечник и лежат какие-то бумаги. Значит, пока кабинет должен быть открыт! Обернулась: в глубине шкафа царила тьма, кто там сидит — осталось неведомо. Но всё же предупрежу:
— На ночь дверь запрут. Если хотите уйти, делайте это сейчас, и быстро!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});