Мне удалось только мельком взглянуть на то, чем были окружены ворота. Я заметила высокую стену и два забора, но как они были укреплены и защищены, я не разглядела, а спросить постеснялась. Но вряд ли люди стали бы ставить такие ворота и заборы, чтобы потом рассчитывать только на пассивную защиту. Мне хотелось узнать о том, как налажено энергетическое обеспечение дома — ведь именно обрыв «Шипстоуна» стал причиной того, что так успешно враги напали на нашу ферму (не без помощи дядюшки Джима). Но это опять-таки был вопрос, которого гостья не имела права задавать.
Но еще больше меня занимал вопрос о том, что бы случилось, если бы на нас напали еще до того, как мы въехали в ворота крепости-дома. Торговля оружием здесь запрещена, и не похоже, чтобы мои хозяева были вооружены — и опять не спросишь…
(Что касается меня, то я предпочитаю рассчитывать на собственные силы, а не зависеть от оружия. Во-первых, его могут отобрать на первом же таможенном пункте, во-вторых, его можно потерять, и, в-третьих, оно просто-напросто может выйти из строя: кончится газ, истощится источник энергии, причем в самый нужный момент. Я не выгляжу вооруженной, и это дает мне преимущество. Но другие люди — другие проблемы. Со мной — случай особый.)
Мы проехали по наклонному пандусу под навесом и остановились. Ян снова дунул в свой дурацкий рожок. Но как оказалось, на этот раз не без цели — открылись парадные двери. Ян сказал:
— Веди Мардж в дом, дорогая, а я помогу Джорджу распрячь лошадей.
— Сам справлюсь.
— Ладно, заткнись.
Ян сошел с повозки, подал нам руку, отдал мою сумку Жанет — а Джордж отъехал. Ян шел за ним пешком, а мы вошли в дом — и я ахнула!
В холле журчал цветомузыкальный фонтан. Струи воды вздымались на разную высоту, падали и снова взлетали, послушные звукам чарующей музыки — видимо, сила звука управляла движением воды.
— Жанет, кто ваш архитектор?
— Что, нравится?
— Конечно!
— Ну что ж, придется признаться. Архитектор — я, Ян — инженер, а Джордж — специалист по интерьеру. Он художник, и здесь у него есть своя мастерская. Честно говоря, Бетти мне посоветовала сразу спрятать твою одежду, чтобы Джордж хотя бы разок нарисовал тебя обнаженной.
— Бетти так сказала? Но я никогда не позировала, и потом… мне надо возвращаться на работу.
— Ну, мы попробуем уговорить тебя не так торопиться. Только… может, ты стесняешься? Бетти сказала, что ты, пожалуй, будешь стесняться. Для начала Джорджа можно уговорить порисовать тебя одетой.
— Нет, я не стесняюсь. То есть, пожалуй, я стесняюсь позировать. Просто это для меня как-то непривычно. Знаешь, давай пока подождем. Меня сейчас больше интересует, как насчет помыться. Я под душем не была с тех пор, как уехала от Бетти, — надо было бы в порту сходить, но я не успела.
— Ой, действительно, что же это я на самом деле — рассуждаю тут с тобой о живописи… Много лет назад мама меня учила: самое первое, что надо сделать для гостя, — это показать, где находится ванная и туалет.
— И меня мама тому же учила, — соврала я.
— Вот сюда.
Слева от фонтана был широкий коридор. Мы прошли по нему.
— Вот твоя комната, — объявила она, ставя мою сумку на кровать. — А здесь — ванная. Она у нас будет общая, из нее есть выход в мою комнату.
Да… Такую ванную можно было поделить не только на двоих. Три кабинки, в каждой — унитаз, биде и раковина, и душ, под которым можно было бы вымыть слона. Там было такое количество всевозможных рукояток и рычажков, что я уже собралась спросить, как ими пользоваться. Кроме того, тут стояли столы — массажный и для принятия ультрафиолета, огромная ванна размером с бассейн, в которую могла залезть целая компания, две кабинки для переодевания, где стояли столики с вазами, холодильник, книжный шкаф, в котором на одной из полок стояли кассеты…
— Ручного леопарда нет? — спросила я.
— А что?
— Просто когда в кино показывают такие ванные, у героини непременно есть ручной леопард.
— Ясно. Чего нет — того нет. Может, котенок сойдет?
— Конечно! Вы с Яном кошатники?
— Я бы просто жить не смогла, если бы у нас не было кошки. А сейчас у нас целый выводок котят. Хочешь — подарю одного?
— Я бы с радостью, но взять не могу.
— Ну ладно, это потом. Давай мойся, делай все, что тебе нужно. Хочешь вымыться перед обедом? Я-то обязательно залезу под душ. Я так усиленно чистила Черную Красавицу и Демона перед поездкой в порт, что мы чуть было не опоздали. Я ведь прямо из конюшни — и туда.
Так и вышло, что минут через десять Джордж совершенно запросто намыливал мне спину, а Ян — живот, а хозяйка мылась рядом и давала мужчинам советы, на которые они не обращали внимания. И поверьте мне, все было вполне прилично, и эти нежные сибариты меня нисколько не оскорбляли. Не было с их стороны никаких попыток соблазнить меня, и никак нельзя было догадаться, что прошлой ночью мы были близки с Яном.
А потом мы замечательно обедали в столовой (или гостиной, или парадном зале, как вам будет угодно) перед камином, который явно был изобретением Яна. На мне был один из пеньюаров Жанет. Кстати, за представления о том, как следует одеваться к обеду, в Крайстчерче ее арестовали бы.
Но все воспринимали это как должное. Когда мы добрались до кофе и бренди, у меня уже слегка кружилась голова от выпитого до обеда и во время него. По просьбе хозяев я сняла с себя пеньюар, и Джордж сфотографировал меня в пяти-шести позах, сделав стерео- и голографические снимки. При этом он обсуждал достоинства моей фигуры так, как будто я была куском говядины на прилавке. Я пыталась внушить хозяевам, что мне рано утром нужно улетать, но протесты мои становились все слабее и формальнее. Джордж, по крайней мере, на них никакого внимания не обращал. Он сказал, что у меня «хорошие формы» — вряд ли это комплимент, но уж во всяком случае не оскорбление.
А фотографии получились просто великолепные — особенно та, где я лежала на кушетке, а по мне ползали сразу пятеро котят. Я попросила одну такую для себя, и Джордж сказал, что сделает мне копию.
Потом Джордж сделал наброски — нарисовал сначала меня, а потом нас с Жанет. Этот рисунок мне тоже хотелось получить — мы с Жанет были так не похожи. А Джордж постарался, чтобы мы выглядели как можно лучше. А потом я начала зевать, и Жанет попросила Джорджа заканчивать с рисунками. Я извинилась, сказав, что странно, что я зеваю, — ведь там, откуда я прилетела, еще не так уж поздно.
Жанет заявила, что это ерунда; если человек хочет спать, это не имеет никакого отношения к временным поясам и вообще ко времени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});