с воодушевлением пытался научить меня всему, что знал сам, я же едва успевала подбирать слюни, глядя на него. Это было невыносимо. Особенно потом ночью. Отдохнуть не получалось, так как меня стал преследовать один и тот же сон. Даже не сон, а воспоминания, обличенные в сон. Практически полностью обнаженный Дан… Такой, каким я увидела его в наше первое совместное утро.
— Уль? — Дан странно смотрел на меня, словно пытался залезть в мою голову. — Ты сейчас где?
От лживого ответа меня спас звонок в дверь.
— Кто это? — настороженно посмотрела на Даню.
— Не знаю. Пойдем, посмотрим?
— А если это кто-то из ваших родителей? — ледяной ужас окатил меня с головы до ног.
— И что в этом такого? Познакомишься, раз так, — смеясь, он пошел в прихожую.
Я спряталась в коридоре, выглядывая, как шпион, из-за угла. Когда дверь распахнулась, моё сердце в очередной раз за вечер грохнулось в пятки. На пороге стоял Макс. Пьяный.
Дан был зол, как черт. Уже второй раз за короткий промежуток времени Макс был в дрова.
— Сними покрывало, — попросил меня старший Сафаров, подтаскивая брата к кровати родителей и аккуратно укладывая так, чтоб этот придурок не стукнулся головой о стену. Коснувшись головой подушки, Макс тут же захрапел.
Постояв пару минут, мы вышли из комнаты.
— Что с ним творится? — гнев распирал Сафарова.
Я боялась ошибиться, но, мне кажется, я понимала, что творится с Максом. Душа болела за него. Хотелось расставить все точки над i, но имела ли я на это право? Было страшно от того, что я могу ещё больше запутать ситуацию, ещё больше накалить отношения между Даном, Максом и Владой.
Или попробовать на свой страх и риск?
— Дан, хочу кое-что обсудить с тобой, — уверенно произнесла я.
Дан
— Уль, не уверен, что смогу сейчас адекватно поддержать беседу. Это идиот… — махнул в сторону спальни, где спал брат.
— Это касается Макса. Я, мне кажется, знаю, из-за чего он напивается.
Ульяна выглядела довольно настороженной. Я тоже напрягся. Что ещё натворил этот придурок? Куда влез?
— Конечно. Присядем? — направился в гостиную. — Слушаю тебя, — сев на диван, весь обратился в слух.
Настороженность никуда не исчезла из глаз Ульяны. Возникло естественное желание притянуть её к себе, обнять, чтобы успокоить. Умело сдержал порыв, который одолевал по отношению к ней уже не первый раз. Ульяна выглядела иногда такой потерянной, что хотелось защитить её от чего-то. Или от кого-то? Знать бы, из-за чего именно она порой так напряжена.
— Сегодня вы поругались с Максом, — начала Ульяна. — Скажи, ты говорил ему какие-нибудь обидные слова? Обзывал как-то?
— Возможно, — я был удивлен. — Но не говори, что Макс будет напиваться из-за этого.
— Как знать, — она тяжело вздохнула.
— Уль, ты боишься говорить?
Быстрая улыбка коснулась её пухлых губ. Этот разговор был важен для меня, но даже из-за серьезности ситуации я не мог не замечать красоты этой девушки.
— Есть такой момент, — она невесело засмеялась. — Макс сказал, что если я расскажу тебе…
— Я не дам тебя в обиду, — желание обнять её стало почти бесконтрольным. — Слышишь?
Её взгляд, словно испуганная птица, заметался по моему лицу. Не верит?
— Не думаю, что Макс, даже если захочет, сможет обидеть меня. Он хороший. Мне больше неприятно то, что я не смогла сдержать данного ему слова.
— Я обещаю, что он не узнает о нашем разговоре. Веришь мне?
— Верю, — тихо произнесла после некоторого молчания. Затем, собравшись с духом, продолжила. — Дан, твоя Влада знает, что у Макса были серьезные проблемы с наркотиками и алкоголем.
— Не знает. Я ей не говорил об этом, — не совсем понимал, почему разговор свелся к Владе. — И что из того, даже если бы она об этом знала?
— Знает. Ей ваша мама рассказала. Это во-первых. А во-вторых…
— А во-вторых? — мозг напряженно пульсировал. Причем здесь Влада?
— Однажды Влада сказала Максу, что он — позор для всей семьи. Сказала, что лучше бы он умер где-нибудь в подворотне. И самое главное… — я видел, как тяжело говорить девочке. — Она сказала, что ты тоже так думаешь.
— Что? — неосознанно подался к Ульяне, цепко удерживая её взгляд своим. — Я так никогда не думал! Если бы я хоть на секунду подумал так, я бы не нянчился с ним тогда, не искал бы его по этим самым подворотням.
— Значит, это ты помог ему выбраться из ямы? Макс говорил, что ему помогли…. Только не уточнял, кто именно это был.
— Мы — семья. Я не мог поступить иначе. Но… Я не верю, что Влада так могла сделать.
— Кому верить, тебе виднее.
Показалось, или Ульяна обиделась? Заметив, что она хочет встать с дивана, я взял её руку в свою, не позволяя подняться. Она тут же замерла. Боится меня? Нет, глупости. За эти дни мы с ней стали друзьями, по крайней мере я на это надеялся. К тому же она отчаянная. Я помню, как она однажды собиралась убить Макса. Конечно, не боится. Тогда что с ней?
— Макс не стал портить ваши с Владой отношения. И знаешь, теперь, после разговора с тобой мне даже кажется, что он просто знал, что ты не захочешь верить ему и примешь сторону Влады. Но я верю Максу. Верю. Все слова Влады он принял близко к сердцу. И теперь, когда ты или твои родители обижаете Макса, он вспоминает, что он — позор семьи. Ему больно от этого. И единственный способ для него справиться с болью — это забыться с помощью алкоголя. Замкнутый круг получается.
Я сидел, не в силах пошевелиться. Ульяна так всё разложила по полочкам, что версия стала вполне правдоподобной. Но всё равно не мог окончательно принять, что Влада хладнокровно могла такого наговорить брату. Или могла? Нужно сейчас же узнать, разобраться. Я неохотно отпустил маленькую ладошку, приняв решение, что прямо сейчас поеду к Владе.
— Нет, — бросилась за мной Ульяна, уже сама хватая за руку. — Ты останешься дома. Ты не будешь ничего делать сгоряча. Переспи с этим хотя бы одну ночь.
Я смотрел на неё и видел в её глазах непреклонность. Не отпустит. Привяжет к батарее, треснет по голове любимой маминой вазой, выбросит ключи из окна, но точно не отпустит.
— Пожалуйста, — жалобно попросила она.
— Хорошо, — произнес несколько оторопело. Затем, не в силах бороться с желанием, благодарно притянул Ульяну к себе и крепко обнял. Девушка тут же выскользнула из моих рук и направилась к себе.
— Это лишнее, — долетели до меня её слова.
— Уль, — позвал я. — Извини, — на