— В смысле зачем? Затем же, зачем и вам, несс. Я же вижу, как тяготит эта связь и вас, и вашу семью. Да и мне, честно говоря, очень не понравились те правила, которые вы мужчины придумали для своих пар. Они натурально шовинистские и вообще оскорбительны!
— Женевьева, — вздохнул дракон.
Но я не позволила ему говорить. Хватит. Пусть слушает. Накипело.
— Истинная пара – это же половинка, частичка всех нас самих. Вы же не заковываете одну свою руку в цепи и не отрезаете одну свою ногу, уж простите за нонконформизм, но я по-другому не могу воспринимать эту ситуацию! Я молчала и держала себя в руках, но… Ан'Рэнхард, вы меня тоже поймите, я не росла и не воспитывалась по вашим правилам. Модель моего мышления и поведения разительно отличается от вашей. Я не могу просто сидеть, как приживалка у вас на шее лишь потому, что я ваша истинная пара. Да и к истинным у вас относятся как к рабыням. Это ужасно. Я образованная и самостоятельная женщина, которая имеет свои желания, амбиции и планы на будущее и я не собираюсь подчиняться вашим правилам, обрядам и прочему бреду. Или мы ищем способ, как разорвать эти узы, или же, мы должны как-то договариваться. Поверьте, я не всегда мягкая и молчаливая, несс. Моё терпение не безгранично.
Вот теперь я замолчала. И ощутила, как внутри даже легче стало. Всё-таки, выговариваться необходимо.
— В твоём мире все женщины такие, как ты? — спросил вдруг дракон.
— Э-эм… В каком смысле?
— Своевольные, — усмехнулся он. — Непослушные и дерзкие.
Тут же перед глазами встала сестра дракона – Шаэна. Уж её точно не назовёшь спокойной, тихой и послушной.
— Женщины моего мира разные, — ответила ему. — Но нас объединяет одно сильное качество – мы можем долго терпеть. Очень долго. И дурное отношение к себе; и работу, которая не нравится; копим обиды, молчим и не говорим, когда нам делают больно, но всегда наступает переломный момент, когда мы поднимаем гордо голову, расправляем плечи и сжигаем за собой не корабли, а порты. Поэтому, не стоит доводить меня до крайности.
Рэн долго смотрел на меня, облокотившись спиной о стену и сложив руки на груди. И наконец, он сказал:
— Я тебя услышал, Женевьева. Только один вопрос – ты уже на той самой грани?
Устало улыбнулась и медленно покачала головой.
— Нет, несс. Если честно, я не знаю всю глубину своего терпения и не знаю, на что я буду способна, если меня подвести к краю.
— Тогда нам не стоит это узнавать, — был его ответ.
И всё?
— Иди к себе, Женевьева. Я обдумаю твои слова.
Потом он вдруг наклонился и поднял с пола моего кота, который невозмутимо сидел между нами и вылизывал свою шёрстку.
Взяла из его рук Аида и на деревянных ногах направилась к себе.
Между лопаток будто горело. Уверена, Ан'Рэнхард смотрел мне в след.
Интересно, что он вообще понял из всего, что я наговорила? И самое главное – что предпримет?
Надеюсь, не запрёт он меня завтра с самого утра в темнице сырой…
* * *
Женевьева
Утром со мной случился тот самый красный день, который все женщины встречают с горестным вздохом со словами: «Опять они».
А я не только со вздохом, но и болями, и отвратительным настроением.
Четыре дня ада, вот что меня поджидало впереди.
И здесь нет моих маленьких и кругленьких спасателей, которых я выпивала заранее и забывала о своих мучениях.
Да и вообще, если подсчитать, то они начались раньше срока. Но тут уже смешно рассуждать и делать подсчёты – другой мир, другие физические законы, ещё стресс, волнения. В общем, «прелесть».
Из-за дикой боли в животе, я не смогла даже подняться с постели и выйти, чтобы попрощаться с Карой и Эн'Таем.
А с другой стороны, может так и лучше. Их бешеная мамаша перед отбытием хоть не будет психовать.
Поэтому я взяла свой новый гаджет и написала детям, что буду скучать, а так же буду ждать от них сообщений. Снабдила своё сообщение тонной смешных смайлов, звёздочек и сердечек. Пусть наивно, но всегда приятно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А потом меня накрыл дикий приступ боли, что меня даже вырубило.
Не знаю, сколько времени прошло, мне показалось вечность, когда я пришла в сознание.
Боль немного поутихла, чтобы я смогла, наконец, выйти и найти кого-то из девушек, чтобы получить средства гигиены и хоть какое-то обезболивающее.
Полотенце, которое я использовала сразу, когда всё началось, теперь выглядело как кровавый ошмёток чей-то плоти. Бееее…
Бросила его в ванную.
И снова новая волна боли.
Согнувшись в три погибели, выползла в коридор из своей комнаты и хотела было позвать кого-то, как вдруг, буквально в один прыжок с первого этажа примчался перепуганный и побледневший Ан'Рэнхард.
— Женевьева! — воскликнул он. — Я приоткрыл нашу связь и ощутил твою боль и твои страдания! Что случилось?!
Он осторожно взял меня за плечи и начал всматриваться в моё лицо, будто пытался прочесть на нём ответ.
— Ничего страшного, — проговорила я и даже попыталась улыбнуться. Но улыбка получилась вымученной и болезной. — Просто у меня начались «эти» дни. Так бывает у всех женщин. По крайней мере, у женщин из моего мира. Хотя у кого-то они проходят без болей, а кто-то, так же как и я страдает, корчится в муках, пока не примет спасительное средство.
Пока я говорила, у дракона вытягивалось лицо, начали трепетать ноздри, а глаза и вовсе расширились в ужасе.
— Женевьева! У тебя кровь! Ты истекаешь кровью!
Это был не крик, это был рёв.
Он попытался задрать мою сорочку, но я пнула его по рукам. Ещё чего!
Он что-то процедил сквозь зубы, и не успела я даже пикнуть и объяснить, что ничего подобного, я не истекаю кровью в том смысле, что он подумал, ну, подумаешь, месячные, как вдруг, дракон подхватил меня на руки и так быстро оказался на первом этаже, что я даже моргнуть не успела, только волосы успели улететь назад. Чудо, что голова не оторвалась.
— Милдред! Живо сюда! Женевьева! Она умирает!
Рык дракона разнёсся по дому, точно гром. Я чуть не оглохла.
— Нет, Рэн, я не умираю и почти в полном порядке! — сказала громко и тут же застонала, не в силах сдержаться, потому что меня накрыла дикая волна боли.
Я почувствовала, как мужчина содрогнулся и прошептал:
— Проклятое небо, как же тебе больно… Что ты с собой сделала, Женевьева?
Э-э-э… В смысле?!
— Ничего… — выдавила из себя сквозь стон. — Бли-и-ин… Мне срочно нужно хоть какое-нибудь обезболивающее средство…
Мой цикл всегда проходил без сбоев и я, заранее зная, когда он наступит, принимала обезболивающее средство и без забот проживала эти четыре дня.
Оказывается, я уже и забыла, насколько у меня болезненно начинается цикл. Это просто ад.
В голове ощущался туман, боль была такой, что перед глазами начинало темнеть.
— Милдред! Скорее! Она что-то сделала с собой!
Я хотела сказать, чтобы он не выдумывал, но не смогла ни слова произнести, так стало больно. Одна надежда на Милдред.
— Неужели ты решила таким способом избавиться от нашей связи?.. — услышала я слова Рэна. Или мне показалось?
— Несс, её нужно отнести на цокольный этаж и положить в бассейн с исцеляющей водой. Мы позаботимся о вашей паре.
Глава 21
* * *
Женевьева
Я снова очутилась в этом прекрасном месте. Исцеляющая вода очень быстро сняла болевой синдром, и я смогла облегчённо выдохнуть. Честное слово, я готова здесь провести все четыре дня красных дней календаря.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Блаженство было нарушено тихим голосом Милдред.
— Знаете, несса, вы нравитесь нессу Нервалю.
Я помолчала минуту, чтобы собраться с духом, прежде чем ей ответить.
— Милдред, это вы себе нафантазировали. Несс с удовольствием разорвал бы со мной связь.