Читать интересную книгу XIV принцип - Иван Охлобыстин

— Почему жену не предупредил?

— Это была великая тайна, — развел лапами скейвен и предста­вил: — Асушан, моя прекрасная половина. Властительница моего серд­ца и мать моих детей. Первая красавица в городе.

— Не ври, — с улыбкой осекла его пышную речь супруга, но кокет­ливо уточнила: — Двадцать лет назад, на бале Совета Тринадцати я за­няла только второе место.

— Да, — быстро вставил Шарскун. — Первое заняла совсем не­красивая жена Сникча. Несправедливо заняла.

— Перестань, — еще добродушней сказала Асушан и предложи­ла: — Может быть, войдете в дом?

— С удовольствием, — принял ее приглашение Сергей и вошел за ней вслед.

Планировка внутреннего помещения дома скейвенов мало чем от­личалась от стандартной планировки блочных девятиэтажек в спальном районе, где Второй снимал квартиру, разве что комнат было побольше, а потолки были пониже. Источниками света служили овальные све­тильники, вмонтированные в стену и излучавшие спокойный зеленый свет. Повсюду царила безупречная чистота, что мало соответствовало представлениям Сергея об обустройстве крысиных жилищ. Три комна­ты занимали детские спальни, уставленные многоярусными кроватями. Большая комната служила обеденным залом. Остальные помещения, очевидно, отводились под кухню, игровые комнаты и подсобки. Угол обеденного зала украшали красивые напольные часы. Молодого чело­века удивило, что на циферблате вместо привычных двенадцати деле­ний было выгравировано четырнадцать знаков.

— Пойдем, я тебе покажу свой кабинет, — потянул за руку друга скейвен.

— Да, — поддержала его жена, — а я пока на стол накрою.

— У вас что — четырнадцать часов? — следуя за крысом, указал концом посоха на циферблат Сергей.

— Конечно, — пропуская его вперед, ответил тот, — А у вас сколько?

— Двенадцать.

— Мало чего-то.

— Тогда сколько у вас дней в неделе?

— Тоже четырнадцать. А у вас?

— Семь.

— Очень мало.

— И месяцев четырнадцать?

— Еще бы! А?..

— Двенадцать.

— До глупого мало и неудобно. Вы, кажется, не любите жить, - постановил скейвен и жестом предложил гостю сесть в глубокое кресло у массивного стола посреди кабинета. Сам же быстро устроился на рез­ной скамье у стены, увешанной разного рода холодным оружием.

— Мне здесь нравится, — рассматривая мечи, дротики и кинжалы, сообщил Второй. - Ничего лишнего. А бар есть?

— Что такое бар? — не понял Шарскун.

— Шкаф с бутылками, в которых вино и другие полезные напит­ки, — удивляясь неосведомленности приятеля, объяснил Сергей.

— Скейвенам клана Эшин пить вино нельзя, — испуганно проши­пел тот, оглядываясь назад.

— Нуда?! — не поверил Второй, припоминая, как весело проводил вечер крыс с баньшами в доме Наолы.

— Ни слова! — умоляющим тоном попросил проводник. — Пить — это позор! Жена узнает - уйдет с детьми к родителям, а меня пересе­лят в плохой район и заставят четыре месяца колоть варп-камень.

— Во как! — удивился строгости местных нравов гость и успокоил приятеля: — Молчу как камень. Если хочешь, как варп-камень.

— Благослови тебя Рогатая Крыса! - поблагодарил его Шарскун и сообщил: — Ночью мы опять пойдем.

— Почему ночью?

— Так спокойней.

— А до ночи что будем делать?

— Хочешь, в театр сходим?

— В театр?!

— В театр. Но сначала поспим, чтобы силы не оставили нас в пути,

— В театр, в театр. Почему бы нет?! — задумался Сергей. — В те­атр, здесь, — это забавно. Какая там пьеса идет?

— Не знаю, — признался скейвен, — но уверен, что очень хорошая. Все пьесы выбирают на совете старейшин города.

— Вот у вас здесь порядки, не побалуешь, — вздохнул гость. — Впрочем, какая разница! Вот что, расскажи-ка мне про клоуна. Не да­ет мне покоя его колесница. У нас такие колесницы в большом почете. Мой друг Хирург на такой катается.

— Наверно, он великий герой! — понимающе покачал головой крыс.

— Великий, — подтвердил Второй.

— Тордион — тоже великий герой, — начал свой рассказ Шарс­кун. — Когда была большая битва с Хаосом в Прааге, Тордион лечил раненых и на него напал Аэкольд Хелбрасс — страшный герой Хаоса.

— Как этот псих Тзинч?

— Нет, Тзинч — его владыка, Аэкольд — чемпион Тзинча.

— Любимчик?

— Да. Так вот. Аэкольд Хелбрасс со своим мечом ветра спустился с неба к Тордиону и хотел его убить. Тордион поднялся и сказал:

— Не мешай мне, плохой человек, я лечу раненых, или я тебя по­бью своим хлыстиком. И он достал свой хлыстик с бубенчиками.

— И убил этого чемпиона хлыстиком?

— Нет, чемпион убил Тордиона. Аэкольд — безжалостный злодей.

— Не понимаю.

— Все очень просто — Тордиона нельзя убить. Он возрождается через мгновение, без всяких алтарей.

— Круто.

— Тордион — самый великий герой. Он ударил своим хлыстиком по Аэкольду,

— И превратил его...

— Нет. Аэкольд снова убил его, а Тордион снова возродился — и снова хлыстиком.

— И чего?

~ И так до тех пор, пока Аэкольд не упал истекая кровью,

— Умер хоть?

— Нет. Гордион вылечил его.

— Странный парень этот клоун. Выпорол чемпиона как бешеную собаку, а потом сам и полечил. Дальше?

— Тордион ушел, а чемпион вернулся в битву. Но с тех пор у Аэкольда появился такой необычный дар — там, где он проходит, начина­ет все расцветать и оживать.

— Он стал хороший?

— Нет, он стал еще хуже, но Хаос перестал благоволить к нему, по­тому что кому нужен такой чемпион, который сначала убивает, а потом оживляет? Его хотели самого убить, но Тзинча развеселило такое нака­зание Тордиона, и он отослал Аэкольда назад на Северные Пустоши.

— Тзинч тоже с приколом, под стать клоуну. Слушай, вот чего я хотел тебя спросить.

— Чего?

— Пока ты молился, я попробовал от скуки воспользоваться воз­можностями, но светились только три кружочка, остальные были ка­кие-то тусклые. Почему так?

— Для возможностей нужен ворпстоун.

— Чего это такое?

— Типа, сила.

— Энергия, что ли?

— Во-во! В Северных Пустошах ворпстоуна много, а здесь ворпстоун добывают из варп-камня. Поэтому варп-камень такой цен­ный. Понятно?

— Куда понятнее. А как добывают?

— Ну, берут и добывают. Чем больше камень, тем больше ворпстоу­на, тем больше возможностей. После каждого употребления камень светится все слабее, пока не превращается в обычный булыжник.

Их беседу прервало появление Асушан. Хозяйка дома успела пе­реодеться в другое платье, с меховой оторочкой и ромбообразной золо­той брошью на груди.

— Пора кушать, — позвала она.

— Честно говоря, я не голоден, — попробовал отказаться Сергей, вспоминая о необычных вкусах скейвенов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});