наблюдая, как он осматривает пустую машину. Парень поглядел направо и налево, после чего пошел дальше. Кажется, он не расстроился, когда не увидел меня внутри автомобиля, а просто двинулся вниз по улице – обычный итальяшка, вышедший подышать свежим воздухом.
Я проследил, как он удалялся, затем пересек улицу по подземному переходу и нырнул в кафе.
Когда я вошел, стенные часы показывали без пяти девять. За столиками сидели всего несколько человек: светловолосая девчонка-подросток со своим парнем, два пожилых господина, игравших в шахматы, две женщины с сумками для покупок и девчушка с худым, узким лицом, которая пила за угловым столиком молоко.
Я выбрал столик подальше от двери и сел, развернув перед собой «Ивнинг геральд». Затем я закурил сигарету и задумался о том итальяшке. Это очередной посланник Зальцера или какой-то новый персонаж в деле? Он следил за мной, никаких сомнений, и делал это из рук вон плохо. Либо так, либо ему было плевать, знаю ли я о его слежке. Я записал номер его машины. Еще одно маленькое задание для Мифлина, подумал я и тут кое-что вспомнил. Я перелистнул газету на спортивную страницу и проверил результаты скачек. Дикое Яблоко выиграл заезд. Что ж, это хорошо. Выиграв немного денег, Мифлин теперь без возражений проверит номер.
Ровно в девять двустворчатые стеклянные двери открылись, и вошел высокий пожилой мужчина. Я понял, что это Стивенс, как только увидел его. Вылитый архиепископ на каникулах. Он двинулся в мою сторону торжественной походкой – так выступают дворецкие, объявляя, что обед подан. Выражение его лица было несколько неприступным, а в глазах застыло настороженное, отстраненное выражение.
Я встал:
– Мистер Стивенс?
Он кивнул.
– Я Маллой. Присядете со мной? Чашечку кофе?
Он положил шляпу-котелок на соседний стул и сел. Да, от кофе он бы не отказался.
Чтобы сэкономить время, я подошел к стойке, заказал два кофе и сам принес. Блондинка пялилась на Стивенса и невоспитанно хихикала, как это делают подростки. Она сказала что-то своему парню, совсем юноше, который был одет в полосатую футболку, а на затылок сдвинул кепку какого-то колледжа. Тот поглядел на Стивенса и усмехнулся. Наверное, им показалось забавным, что этот архиепископ заглянул в кафе самообслуживания, а может, их рассмешил его котелок. Я поставил на столик две чашки.
– Спасибо, что пришли, мистер Стивенс, – сказал я, предлагая ему сигарету.
Пока он закуривал, я рассматривал его. Он был что надо. Верный хранитель семейных секретов, умеющий держать рот на замке. Он заслуживал доверия, но проблема заключалась в том, как его разговорить.
– То, что я вам скажу, должно остаться строго между нами, – продолжал я, присаживаясь рядом. – Меня наняли расследовать обстоятельства смерти мисс Дженет Кросби. Некие заинтересованные лица не вполне уверены, что она погибла от сердечной недостаточности.
Он оцепенел и выпрямился.
– И кто именно не уверен? – спросил он. – Разве теперь не слишком поздно, чтобы проводить расследование?
– Мне пока лучше не называть имен, – ответил я. – Я согласен, что поздно, однако за последние несколько дней всплыли факты, которые потребовали этого расследования. Как по вашему мнению, Дженет Кросби умерла от сердечной недостаточности?
Он колебался.
– Это не мое дело, – с неохотой проговорил он. – Поскольку вы спросили, я признаю, что ее смерть стала для меня огромным потрясением. Она ведь казалась такой активной девушкой. Однако доктор Зальцер уверил меня, что в ее случае внезапная закупорка артерии может привести к сердечной недостаточности без всяких предварительных симптомов. И все равно мне было трудно в это поверить.
– А скажите, есть ли у вас какие-то соображения, по какой причине мисс Кросби разорвала помолвку с Дугласом Шеррилом?
– Боюсь, я не смогу вам ответить, не зная, кто стал инициатором расследования, – заявил он чопорно. – Я наслышан о вашей фирме. Насколько я понимаю, о ней хорошо отзываются, но я не готов сплетничать о моем прежнем работодателе, пока не буду знать, с кем имею дело.
Мы успели договорить только до этого момента.
В кафе внезапно повисла мертвая тишина, заставившая меня поднять голову.
Двустворчатые двери широко распахнулись, и вошли четверо. У двоих были в руках автоматы Томпсона, еще у двоих – кольты. Четверо смуглолицых итальянцев, и один из них был мой приятель с грязными манжетами. Двое с автоматами встали по бокам от входных дверей, откуда открывалось хорошее пространство для обстрела.
Парень с грязными манжетами и еще один коротышка с красными глазами прошествовали через зал к нашему столику.
Стивенс издал сдавленный возглас и вскочил, но я схватил его за рукав и дернул, усаживая обратно.
– Спокойнее, – зашипел я.
– Всем сидеть на местах! – крикнул один из бандитов с автоматом. Его голос прорезал тишину зала, словно пуля, вонзившаяся в тонну мороженого. – Не дергайтесь и не разевайте пасти, а не то мы всех тут перестреляем!
Все вокруг сидели или стояли, застыв как статуи. Вся сцена напоминала зал музея восковых фигур. Бармен с выпученными глазами замер, протянув руку к крану с газировкой. Один из старичков окаменел, взявшись за фигурку королевы, чтобы поставить мат своему другу. Лицо его было искажено ужасом. Худенькая девчушка с узким лицом сидела, крепко зажмурившись и зажав рот руками. Светловолосая девчонка-подросток подалась вперед, ее красивый накрашенный рот раскрылся, истошный крик застыл во взгляде. Когда бандит проходил мимо нее, крик этот вырвался, пронзительный звук всколыхнул тишину зала, и итальянец, чертыхаясь, в ярости ударил девчушку прикладом по ее аккуратной глупенькой шляпке. Он ударил очень сильно, и приклад издал мерзкий стук, соприкоснувшись с соломенной шляпкой и ударяя в голову. Девчонка свалилась со стула, кровь засочилась у нее из ушей, стекая в лужицу на полу. Парнишка, бывший с нею, побелел, как рыбье брюхо, и его начало рвать.
– Всем молчать! – Парень с автоматом повысил голос.
Я видел по лицам этих отморозков, что стоит кому-нибудь шевельнуться, и они начнут палить. Они были безжалостными, смертельно опасными, готовыми спустить курок. Всем им требовался лишь повод.
Я ничем не мог тут помочь. Даже если бы у меня имелся при себе пистолет, я не стал бы пускать его в ход. Пистолет против двух «томпсонов» так же бесполезен, как зубочистка против рапиры, и подстрелили бы тогда не меня одного.
Двое бандитов подошли к моему столику.
Я сидел как каменное изваяние, глядя на них снизу вверх. Я слышал, как рядом мучительно дышит Стивенс: его дыхание вырывалось через ноздри с таким шумом, словно его сейчас хватит удар.
Парень с грязными манжетами недобро улыбнулся мне.
– Только дернись, сукин сын, и я выпущу тебе кишки, – пообещал он.
Оба бандита старательно