Опустив глаза, скользнула мимо Бэйрута, стоявшего неподвижно, и поспешила за хозяином города.
Вбежав внутрь храма, остановилась, как громом пораженная, замерла на пороге, чувствуя себя козявкой ничтожной.
Размеры зала просто непередаваемыми были. Потолок где-то на недосягаемой высоте парил, стены, расписанные орнаментами замысловатыми, далеко-далеко маячили, казалось, что и за час не дойдешь до них. Пол мраморными плитами выложен, образующими узор строгий, сине-бежевый. Два ряда колонн, каждую из которых и десять человек не обхватят, взявшись за руки, от входа бежали вглубь зала, поблескивая стволами глянцевыми. А там, в самом конце статуя дракона в полный рост, из камня серого. Каждая деталь, каждый изгиб, каждая чешуйка словно живые.
Оробела она окончательно. Не могла заставить себя дальше идти следом за Вэллом, что вперед расслабленной походкой следовал, заправив руки в карманы брюк.
Лишняя она здесь! Деревенская оборванка в месте этом величественном как бельмо на глазу маячила!
— Чего встала? — Бейрут, подошел ближе.
— Здесь так… так, — обвела жестом растерянным зал, не в состоянии слова нужные подобрать.
— Как? — он проследил за ее взглядом и пожал плечами.
— Величественно… и страшно… и красиво.
— Это Гейрион, здесь так и должно быть, — ответил невозмутимо, — привыкнешь.
И вперед чуть подтолкнул, вынуждая идти дальше.
Медленно, словно котенок, попавший в чужой дом, шла рядом с ним. Ее восхищало все. И отражения в блестящем полу, и орнаменты на стенах. Даже эхо, что раздавалось в пустом помещении, казалось волшебным, загадочным.
Но больше всего, конечно, дракон каменный поразил. Он будто смотрел на нее. Следя взглядом суровым, куда она, туда и он.
Чем ближе, тем страшнее.
У подножья статуи алтарь стоял, широкий, массивный. Увитый резьбой ритуальной в виде чешуи, покрытой эмалью кобальтовой, что от основания по спирали поднималась к затертой до блеска широкой поверхности.
Вэллиан уже стоял там, разговаривая с пожилым мужчиной в темном балахоне,
перевязанном поясом синим. Когда подошла ближе, мужчина этот переключил на нее внимание свое. Почувствовала, будто ощупывает, хотя и не прикасался к ней, не подходил ближе. С рук вихрь сорвался в ее направлении. Вокруг ног закружился, взметнув подол изодранный, выше поднимаясь, затем просто рассеявшись.
Маг значит, раз такие фокусы вытворял!
— Подойди ко мне, — тон такой, что сжалась, но ослушаться не посмела. Тем более, что владыка кобальтовый рядом стоял, напряженно в нее всматриваясь, — да не бойся ты! Не укушу. Я Санмэй — верховный гейер Вар'шааны.
Подошла ближе. Вздрогнула, когда за руку взял, разворачивая ладонью к верху. Долго смотрел, ища что-то, пальцем водя по тем линиям, что от рождения достались.
— Что скажешь?
— Слышит песнь. Но слабая, — констатировал гейер.
— Других нет, — развел руками Вэллиан, — эту еле заполучили. Сможешь с ней сделать что-нибудь?
— Попытаюсь, но работа непростая предстоит. Долгая.
— Времени-то у нас как раз и нет. Сам понимаешь.
— Понимаю. Все, что в моих силах сделаю, — склонил голову в почтительном поклоне перед главным кобальтовым.
— Я знаю, — тот кивнул, — пусть покажет, что может.
Вчетвером к Ильфиду спустились. Дэниэль все больше нервничала. Что она могла? Да ничего! Разве что ладони свои синим окрасить! А от нее чуда ждали, воскрешения кобальтового столпа! Была бы здесь Тамилла! Она бы показала, удивила их. И кобальт за ней покорно пошел бы.
Но Тамиллы нет. Зато есть она. Дэниэль. Которая всю свою сознательную жизнь пыталась придавить в себе ростки Песни нежеланной. Боролась с ней отчаянно. Ей казалось, что сейчас они поймут это. И Бэйрут, и гейер, и верховный кобальтовый, и обрушат на нее гнев свой неудержимый.
На ватных дрожащих ногах подошла к бортикам высоким, что Ильфид огораживали.
Вэлл руку ей протянул, на которую смотрела, будто на змею ядовитую.
Набравшись смелости, все-таки вложила ладонь свою, и он помог перебраться внутрь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И что теперь? Она не знала! Не понимала!
Ей надо сесть? Лечь? Что?
***
— На колени опустись, ладони к камню приложи, и Песнь зови, — нетерпеливо пояснил маг в сером облачении.
Медленно, дрожа всем телом, встала на колени. Руками уперлась перед собой и обратилась к Песне, что внутри нее жила.
Та равнодушна к зову ее оказалась. Дэни всю жизнь избавиться от нее пыталась, и связи между ними не было.
Еще сильнее зажмурилась, пытаясь призвать проклятый кобальт. Ну, давай же! Давай.
Лениво, словно не хотя, Песнь шевельнулась, будто одолжение делала и вялой волной к рукам хлынула. Тут же Дэниэль почувствовала, как ладони сначала испариной покрываются, а потом сырыми становятся.
Подняла их, демонстрируя трем мужчинам, что, опираясь на бортик, напряженным интересом за ее действиями наблюдали.
— Как я и сказал. Слабая! — вынес вердикт гейер, — только следы остаются.
Смутилась, виновато взгляд опуская, когда разочарование в синих глазах проскочило.
Поднялась на ноги, нервно расправляя складочки на подоле чумазом, хоть и смысла в этом никакого не было — расправляй, не расправляй, все равно дыры одни.
— Это потому что вот этим местом делаешь, — перегнувшись через ограждение, кобальтовый легонько постучал пальцем по лбу, — а надо вот этим.
Приложил руку теплую груди. На секунду краткую, но прострелило так, будто к облаку грозовому прикоснулась.
А он равнодушно повел плечами, выпрямился и к гейеру Санмею обратился:
— Вас ждет большая работа!
— Сегодня все приготовления сделаем и завтра же начнем.
— Не сомневаюсь. На заре приведу ее в ваше полное распоряжение, — Вэлл был серьезен как никогда. Потом к Бэйруту обратился, — по заставам отправляйся. Каждый артефакт лично проверяй.
— Понял, — Бэйрут помог выбраться из Ильфида, одним движением подхватив ее и поставив рядом с собой. После чего размашистым шагом прочь направился.
— Вернешься когда?
— Не переживай, до полной луны успею, — обернулся на полпути, шага не сбавляя, и с улыбкой неизменной, исподлобья на Вэллиана посмотрел.
— Не сомневаюсь, — тот лишь усмехнулся, покачав головой.
Еще раз обсудив с гейером, что да как проходить будет, Вэлл тоже к выходу пошел. Шагов через десять остановился, оглянувшись на нее через плечо:
— Чего стоишь? Идем.
— Куда? — грустно спросила, ощущая себя в этот миг никчемной и безумно одинокой.
— Домой. Пока у меня жить будешь, — произнес это таким тоном, что ясно стало — спорить бесполезно.
Побрела следом, голову опустив и глядя себе под ноги, а внутри змеи ядовитые извивались, кусая больно.
Все никак успокоиться не могла. Так хотела от песни избавиться, а теперь расстроилась, когда не смогла призвать ее!
Верхом на Хане опустились они с верхней террасы, на которой Гейрион располагался, но не туда, где народ толпился, а влево забрали, по широкому мосту через пропасть черную перебрались и оказались в спокойном районе.
Дома тут стояли, но не такие как в деревне — деревянные да скособоченные, а из камня сложенные, с окнами высокими, балконами, колоннами, да крышами цветными. Перед каждым домом палисадник разбит ухоженный, залитый цветами невиданными.
Дом хозяина Вар'шааны в самом конце стоял, к скале примыкая. К нему аллея вела широкая, усаженная кустами цветущими.
Вэлл первым зашел внутрь, а она осторожно скользнула следом. Остановилась нерешительно, едва порог переступив и по сторонам с опаской оглядываясь. Так просторно, светло, не то, что в дому деревенском, где кровати да печка старая почти все место занимали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Смотрела на все, что ее окружало, и все больше чувствовала себя лишней. В старом изодранном платье, растрепанная, измученная, в дорогом доме смотрелась она просто неуместно.
Вэллиан, похоже, этого не замечал. Он вообще ее практически не замечал, или делал вид, что не замечает.