Читать интересную книгу Звезды как пыль (пер. И.Ткач) - Айзек Азимов

Байрон пожал плечами:

– Как вы сами сказали, никаких титулов в нашей маленькой игре. Но как насчет трейлера? Я понял, что должен договориться с вами.

Он окинул взглядом рубку. Джилберт сидел безмолвно и внимательно слушал. Артемизия повернулась к Байрону спиной. Ее тонкие бледные пальцы чертили какой-то узор на фотоконтактах компьютера…

Голос Риззета вернул его к действительности:

– Впервые вижу тиранитский корабль изнутри. Раньше не приходилось. Как я понял, аварийный люк расположен ближе к корме? А двигатели расположены в центре?

– Верно.

– Это хорошо. Тогда никаких неприятностей не будет. В старых моделях двигатели были на корме, поэтому приходилось ставить трейлер под углом. Труднее создать искусственное тяготение, а маневрирование в атмосфере вообще невозможно.

– Сколько времени это займет, Риззет?

– Немного. Какой величины трейлер вам нужен?

– А какой вы можете дать?

– Суперлюкс устроит? Если Автарх велел, значит, вопрос решен. Мы можем присоединить целый корабль. У него будут даже вспомогательные двигатели.

– Я полагаю, там будут жилые помещения?

– Для мисс Хинриад там будет значительно удобнее, нежели здесь…

Он внезапно умолк.

Услышав свое имя, Артемизия медленно встала и вышла из пилотской рубки. Байрон проводил ее взглядом.

– Вероятно, мне не следовало говорить «мисс Хинриад»? – спросил Риззет.

– Нет, ничего. Не обращайте внимания. Вы говорили…

– О помещениях. По крайней мере, там две большие каюты с душем. Туалетная комната и водопровод – как на больших лайнерах. Ей будет уютно.

– Хорошо. Еще нам нужна пища и вода.

– Разумеется. В резервуарах двухмесячный запас воды. Правда, если вы захотите соорудить плавательный бассейн, воды надолго не хватит. И еще есть замороженные туши. Сейчас вы питаетесь концентратами тиранитов?

Байрон кивнул, и Риззет скорчил гримасу:

– Они похожи на прессованные опилки… Итак, что еще?

– Запас одежды для леди, – сказал Байрон.

Риззет наморщил лоб.

– Да, конечно. Но туалеты ей надо будет выбрать самой.

– Нет, сэр, в этом нет необходимости. Мы сообщим вам размеры, и вы доставите леди то, что она пожелает. Что-нибудь в духе современной моды…

Риззет коротко рассмеялся и покачал головой:

– Ранчер, ей это не понравится. Ее не удовлетворит одежда которую выберет за нее кто-то другой, даже если это полностью совпадет с ее собственным выбором. Можете мне поверить! У меня в этих делах есть кое-какой опыт.

– Уверен, что вы правы, Риззет. Но сделайте так, как я сказал.

– Ладно, но я вас предупредил. Под вашу ответственность. Что-нибудь еще?

– Разные мелочи. Запас моющих средств, косметика, парфюмерия – то, что обычно нужно женщине… Но это все позже. Начните с подготовки трейлера.

Теперь молча вышел Джилберт. Байрон проводил его взглядом. Челюсти его сжались. Хинриады! Ведь они Хинриады! Джилберт, да и она тоже…

Он снова обратился к Риззету:

– Естественно, понадобится одежда для меня и для мистера Хинриада. Какая – это неважно.

– Договорились. Не возражаете, если я воспользуюсь вашим радио? Мне лучше остаться у вас на корабле, пока все не будет готово.

Байрон подождал, пока были отданы первые приказы. Потом Риззет снова повернулся к нему:

– Никак не могу привыкнуть к тому, что вижу вас живьем – что вы ходите, говорите… Вы так на него похожи. Ранчер часто говорил о вас, Вы ведь учились на Земле?

– Да. Неделю назад я мог бы получить там диплом. Но мне помешали.

Риззет неуверенно взглянул на него.

– Послушайте… относительно посылки вас на Родию… Не сердитесь на нас, Строго между нами, нашим людям эта идея совсем не нравилась. Автарх, конечно, не посоветовался с нами. Откровенно говоря, он несколько рисковал. Некоторые из наших – я не упоминаю фамилии – даже хотели задержать лайнер, на котором вы летели, и освободить вас. Естественно, это было худшее, что мы могли сделать. И все же мы бы рискнули, наверное. Если бы не решили в последний момент, что Автарх всегда знает, что делает.

– Полагаю, он был бы рад узнать, что пользуется таким неограниченным доверием.

– Просто мы хорошо изучили его. Автарх все держит здесь. – Риззет легонько стукнул себя пальцем по лбу. – Никто точно не знает, почему он принимает то или иное решение. Но его решения всегда оказываются правильными. Во всяком случае, пока что ему удается перехитрить тиранитов. А другим – нет.

– Как моему отцу, например.

– Я не имел в виду именно его, однако в известном смысле вы правы. Даже Ранчер был схвачен. Но он совсем другой человек. Он всегда говорил то, что думал, никогда не использовал кривых ходов, а всех людей считал порядочными. За это мы его и любили. Он был одинаков со всеми…

Хоть я и полковник, но вышел из народа. Мой отец был рабочим, знаете ли. Однако для Ранчера это не имело значения. И то, что я полковник, тоже. Если навстречу ему по коридору шел ученик инженера, Ранчер обязательно останавливался и перебрасывался с ним парой слов. И весь день ученик чувствовал себя главным инженером. Таким он был.

Он не был мягок, порой бывал и строгим, но всегда справедливым. Мы получали от него то, что заслуживали, поэтому обижаться было невозможно. Зато когда он прощал, то по-настоящему. У него не было привычки тыкать вас носом в прошлые прегрешения при всяком удобном случае. Таким был Ранчер…

Автарх совсем другой. Он воплощение разума. Кто бы ты ни был – сблизиться с ним невозможно. По-моему, у него нет даже чувства юмора. Я не мог бы говорить с ним так, как с вами, например. Сейчас я говорю свободно, не напрягаясь, не подбирая тщательно слов. С ним же надо говорить точно и конкретно, иначе получишь выговор. Но Автарх есть Автарх, и этим все сказано.

– Я готов согласиться с вами в том, что касается ума Автарха, – сказал Байрон. – А вы знали, что он догадался о моем присутствии на борту звездолета?

– Догадался? Нет, мы ничего не знали. Но в этом весь Автарх. Он собирается идти один на тиранитский крейсер. Нам это кажется самоубийством. Нам это не нравится. Но мы считаем, что он знает, что делает – и он действительно знает. Он мог бы сообщить нам о своей догадке, обрадовать людей известием о вашем спасении. Но он не сделал этого. И в этом весь Автарх.

Артемизия сидела на нижней койке в каюте. Приходилось сгибаться, чтобы рама верхней койки не упиралась в шею, но ей было все равно.

Машинально проведя ладонью по платью, она почувствовала себя грязной и очень усталой.

Она устала вытирать лицо и руки влажными салфетками, устала целую неделю носить одно и то же платье, устала от волос, казавшихся влажными и липкими.

Послышались шаги. Она резко вскочила на ноги, готовая отвернуться. Она не хочет видеть его.

Но это был только Джилберт. Она снова села.

– Привет, дядя Джил.

Джилберт сел напротив и беспокойно оглядел ее. Затем сморщился в улыбке:

– Мне эта неделя на корабле тоже не показалась забавной. Я надеялся, что ты поднимешь мне настроение.

– Ах, дядя Джил, перестань применять ко мне свои психологические приемчики. Если ты надеешься отвлечь меня и заставить заботиться о твоем самочувствии, ты глубоко заблуждаешься. Мне хочется кого-нибудь стукнуть!

– Если тебе от этого станет легче…

– Я тебя предупредила! Если ты протянешь ко мне руку и скажешь: «Бей!» – я действительно ударю, а •ели спросишь, стало ли мне легче – ударю еще раз.

– Все ясно: ты поссорилась с Байроном. Из-за чего?

– He вижу необходимости обсуждать это. Оставь меня в покое. – Она замолчала, потом нехотя добавила: – Он считает, что мой отец сделал то, о чем говорил Автарх. Я ненавижу его за это!

– Отца?

– Нет! Этого глупого лицемерного дурака!

– По-видимому, Байрона. Прекрасно. Ты его ненавидишь и не можешь провести грань между ненавистью, заставляющей тебя сидеть на этой койке, и тем забавным с моей холостяцкой точки зрения чувством, которое зовут любовью.

– Дядя Джил, неужели он и вправду сделал это?

– Байрон? Что именно?

– Нет же! Отец! Мог отец сделать это? Мог он сообщить тиранитам о Ранчере?

– Не знаю. – Он смотрел на нее задумчиво и печально. – Выдал же он тиранитам Байрона.

– Потому что знал, что это ловушка! – страстно возразила она. – И это действительно была ловушка. Ее приготовил этот ужасный Автарх. Он сам так сказал, Тираниты знали, кто такой Байрон, и специально подослали его к отцу. Отец сделал единственно возможную вещь. Это очевидно каждому.

– Возможно, возможно… Но ведь он пытался склонить тебя к совсем не забавному замужеству. Если Хинрик дошел до этого…

– И здесь у него не было выбора, – прервала его Артемизия.

– Дорогая моя, если ты собираешься оправдывать каждое его раболепное действие тем, что он не мог иначе, откуда тебе знать, что он не имеет отношения к гибели Ранчера?