Читать интересную книгу На дальних мирах (сборник) - Роберт Сильверберг

— Наверно, нет, старина. Похоже, я уже пьян.

Он снова включил воспроизведение, критически вслушиваясь в звучание своего голоса и, для сравнения, голоса Марти, мягкого и жизнерадостного. Очень похоже. Еще немного постараться, и он почти достигнет совершенства. Включив голосовой анализатор, Холлинред пропустил через него голос Марти, а потом сам произнес те же слова.

Голоса совпадали до третьего десятичного знака. Достаточно, чтобы обмануть самый чувствительный детектор; три десятичных знака — обычное изменение голоса любого человека в течение дня.

Существовала пустячная проблема расхождения в весе на несколько граммов, но это можно будет легко исправить завтра утром в гимнастическом зале. Что касается манеры жестикулировать, Холлинред не сомневался, что сумеет имитировать Марти: он почти четыре часа внимательно приглядывался к молодому клерку.

Закончив приготовления, он отступил и посмотрел в зеркало. Бросил последний взгляд на собственное лицо — теперь он его не увидит, пока не пройдет Испытание. Надел маску и превратился в Дерверана Марти.

В ванной он отмотал большой кусок бумажного полотенца и обернул тело Марти. Взвесил труп, добавил еще немного обертки, чтобы вес Марти в точности сравнялся с весом Джолвара Холлинреда. Облачился в одежду Марти, натянул на юношу свою и, с грустной улыбкой глядя на такие убедительные, но дешевые копии драгоценностей, надел свои кольца на уже окостеневающие пальцы Марти.

— Вот и все,— пробормотал он и отнес тело к утилизатору.— Прощай, старина! — с чувством воскликнул Холлинред и ногами вперед подтолкнул Марти с края ската.

Покойник поехал вниз, медленно и почти грациозно устремляясь к всеядной глотке атомного конвертора глубоко в недрах пересадочной планеты Ниприоц.

Холлинред инстинктивно отвернулся от утилизатора. Собрал карты, поставил на место ликер и вылил в утилизатор остатки отравленного напитка.

«Удивительная вещь — атомный конвертор»,— с удовольствием отметил он про себя.

К этому моменту тело Марти уже распалось на молекулы, которые совсем скоро разделятся на атомы, а в дальнейшем — на субатомные частицы. В течение часа от главного доказательства преступления не останется ничего, кроме множества протонов, электронов, нейтронов, и будет невозможно сказать, какой из двух людей в номере отправлен в утилизатор, а какой остался в живых.

Холлинред еще раз включил магнитофон, записал свою версию голоса Марти и прогнал ее через анализатор. Все те же три десятичных знака; неплохо. Он уничтожил магнитофонную ленту.

Нажал кнопку коммуникатора и сказал:

— Я хочу сделать сообщение о смерти.

На экране возникло бесстрастное лицо робота.

— Да?

— Несколько минут назад Джолвар Холлинред, у которого я был в гостях, скончался от острой эмболии. Он потребовал, чтобы в случае смерти его тело было немедленно уничтожено, что я и сделал.

— Ваше имя?

— Дерверан Марти. Допущенный к Испытанию.

— Допущенный к Испытанию? Вы последний, кто видел Холлинреда живым?

— Совершенно верно.

— Клянетесь, что переданная вами информация точна и правдива?

— Клянусь,— ответил Холлинред.

Дознание длилось недолго и прошло гладко. Слою допущенного к Испытанию не подвергается сомнению. Холлинред описал все подробности их встречи в точности так, как их описал бы Марти. Регистрационный журнал утилизатора проверили и выяснили, что во время, указанное свидетелем, была утилизирована масса, равная весу Холлинреда. На этом дознание завершилось. Холлинред сказал чиновникам, что до сегодняшнего дня не был знаком с торговцем драгоценностями и судьбой его имущества не интересуется, после чего был отпущен.

Поскольку умерший не оставил завещания, его имущество отходило галактическому правительству.

«Какая разница, пускай»,— сказал себе Холлинред, прикладывая руку в плотно прилегающей химиотермической перчатке к дверной пластинке номера Дерверана Марти. Теперь он Дерверан Марти, допущенный к Испытанию. А когда пройдет Испытание, какое значение для него будет иметь потеря нескольких миллионов кредитов?

На следующий день псевдо-Дерверан Марти с легким сердцем покинул номер, чтобы проследовать на борт «Звездного скитальца» для путешествия к Миру тысячи красок.

— Тяжелая история. Вчера этот господин умер у вас на глазах, сэр.— Клерк за стойкой отеля сочувственно посмотрел на него.— Надеюсь, это не повлияет на исход Испытания.

Холлинред одарил его слабой улыбкой.

— Конечно, это был шок — такая внезапная смерть. Но я уже пришел в себя и готов к Испытанию.

— Удачи вам, сэр.

Холлинред покинул отель и по наклонному пандусу зашагал к кораблю.

Стюард у люка для пассажиров проверял идентификационные карточки каждого. Холлинред с небрежным видом вручил ему свою. Стюард ввел ее в компьютер и сделал Холлинреду знак встать под пучок световых лучей: его внешность сравнивали с подробным описанием на идентификационной карточке.

Он ждал, весь в напряжении. Наконец механизм перестал вибрировать, и бесстрастный голос произнес:

— Идентификация подтверждена. Дерверан Марти, входите.

— Все в порядке, как и следовало ожидать,— сказал стюард,— Купе номер одиннадцать. Роскошное, должен заметить. Однако допущенные к Испытанию этого заслуживают. Желаю вам удачи, сэр.

— Спасибо.— Холлинред улыбнулся.— Не сомневаюсь, она мне понадобится.

Он вошел в корабль. Купе и впрямь оказалось роскошным, и Холлинред, человек бережливый, изумленно присвистнул при виде его. Оно имело восемь футов в высоту и почти двенадцать в ширину и обеспечивало полное уединение, с непрозрачным экраном в дверном проеме. Стены были красиво задрапированы занавесками из черной синтетической пены с Равенсмака-VIII, противоперегрузочное кресло защищено золотистой бриозоной. Положение допущенного к Испытанию давало такие привилегии, которых покойный Дерверан Марти наверняка никогда не имел в своей частной жизни — как и Джолвар Холлинред.

В 11.43 из-за дверного экрана послышался звон колокольчиков. Холлинред излишне нервно соскочил с кресла и сделал экран прозрачным. Снаружи стоял один из членов экипажа.

— У вас все в порядке, сэр? Взлетаем через семнадцать минут.

— Все отлично,— ответил Холлинред.— Жду не дождусь, когда окажусь на месте. Сколько времени займет полет?

— Прошу прощения, сэр, но эта информация не разглашается. Желаю приятного полета. Если что, без колебаний вызывайте меня.

Архаичная манера речи этого человека позабавила Холлинреда, и он улыбнулся.

— Никаких колебаний, не беспокойтесь. Огромное спасибо.

Он снова сделал дверной экран непрозрачным и вернулся в кресло.

Ровно в двенадцать двигатели «Звездного скитальца» начали тяжело пульсировать. Бледно-зеленый свет над дверью купе на мгновение ярко вспыхнул, сигнализируя о старте. Холлинред вытянулся в противоперегрузочном кресле.

Спустя мгновение последовал толчок ускорения. Заработала антигравитационная защита, и по мере ее воздействия сила давления уменьшалась. Вскоре Холлинред снова почувствовал себя вполне комфортно. Увеличив угол наклона кресла, он устремил взгляд за иллюминатор.

Ниприон быстро уменьшался, и вот уже не осталось ничего, кроме усеянного золотыми и серыми точками шара, плывущего в пространстве, смутно различимого сквозь облака атмосферы. Приземистое металлическое здание отеля было уже не разглядеть.

Холлинред мысленно переключился на предстоящее Испытание. Он мало знал о нем — на удивление мало, учитывая то обстоятельство, что желание пройти его подтолкнуло Холлинреда к убийству. Он знал, что Испытание проводится раз и кандидаты отбираются по всей Галактике. Место, где оно происходит, называется Миром тысячи красок, но его точного расположения никто из обычных людей не знал.

Что касается самого Испытания, его природа тоже неизвестна — поскольку тот, кто его выдержал, уже не возвращался из Мира тысячи красок. Некоторые неудачники вернулись, однако их разум был тщательно очищен от воспоминаний об этой планете. Победители же не возвращались никогда.

Значит, природа Испытания покрыта тайной. Относительно награды известно лишь, что она превосходит все самые смелые чаяния любой души. Победители не просто не возвращаются в свой родной мир — они уже не хотят туда возвращаться.

Естественно, многие люди игнорировали Испытание: дескать, пусть другие принимают в нем участие. Однако миллионы, миллиарды по всей Галактике пытались пройти предварительный отбор. И раз в пять лет шесть-семь из них оказывались избранными.

Джолвар Холлинред не сомневался, что выдержит Испытание, хотя трижды потерпел неудачу на предварительных экзаменах и был навсегда отстранен от дальнейшего участия. Экзамены были просты; их было трудно даже назвать экзаменами в обычном смысле слова. Они сводились к интенсивному сканированию сознания. На каком-то этапе триггерная схема выдавала «да» или «нет».