Она смотрит на меня, и ее большие зеленые глаза словно остекленели. Она навеселе. Отлично! Я приготовил ей только два напитка, и ни один из них не был крепким. Я не мог терпеть пьяных девушек. Когда она вошла в игровую комнату, у нее в руке была бутылка Fireball.
Черт!
— Я знаю, что ты хочешь меня поцеловать. Давай, — мягко говорит она.
Я нервно смеюсь. Она не может так легко меня прочитать.
— У тебя был шанс наверху. Ты сдала.
Хороший шанс.
Она приподнимается на цыпочки, ее рот рядом с моим ухом, и она шепчет.
— Я рискну.
Мое тело напрягается. Она не понимает, что значат для меня эти слова. Как они дают мне право делать все, что я захочу. Как будто мне это нужно.
Я поворачиваюсь в ее руках так, что оказываюсь лицом к ней, и запускаю правую руку в ее волосы. Ее глаза закрываются, и эти идеальные красные губы издают стон. Мягкий звук доносится прямо до моего члена.
— Ты не знаешь, что делаешь, — говорю я ей в губы.
Ее глаза открываются и смотрят в мои, а ее руки скользят вверх по спине моей рубашки. Я чувствую на себе чужие взгляды в битком набитой кухне, но не обращаю на них внимания. Она занимает все мое внимание. И это то, чего я хотел, верно? Чтобы все знали, что она принадлежит мне. Чтобы ни один парень даже не попытался отнять ее у меня.
Ногтями она проводит по моей спине, и я представляю, как она делает это, пока я трахаю ее в своей комнате. Только она и я.
— Я точно знаю, что делаю, — мурлычет она. — Сейчас. Я рискну поцеловать тебя.
Я улыбаюсь, потому что собираюсь заставить ее ждать этого. Я откидываю ее голову назад и провожу губами вдоль линии ее челюсти. И вниз по ее шее. Она пахнет раем и сексом, завернутыми в одну маленькую упаковку, которую так и хочется разорвать.
Дрожь пробегает по ее телу, и она стонет:
— Коул.
— Ты сама напросилась из всех, Остин. Помни об этом. — Я глажу ее шею, и ее дыхание сбивается. Ее ногти впиваются мне в спину, но только теперь она тянет меня к себе. Ей нужно, чтобы я был ближе.
Я соглашаюсь.
Я отпускаю ее волосы, хватаю ее за бедра и поднимаю с пола. Повернув нас, я кладу ее задницу на кухонный остров. Я слышу слабый звук опрокидываемых бутылок, но никто из нас не обращает на них внимания. Обе мои руки возвращаются к ее волосам. Я откидываю ее голову назад, когда она издает хныканье, а затем мои губы оказываются на ее губах. Она открывается для меня, и я погружаюсь в нее. Мои губы агрессивно жвигаютьсы на ее губах. Мой язык решительно проникает в ее рот, и она чувствует вкус корицы.
Так чертовски вкусно!
Я рычу в ее рот, а она стонет в мой. Ее бедра прижимаются ко мне, и я знаю, что она чувствует, как я напряжен для нее. Потому что она отрывает свои губы от моих и задыхается.
— Трахни меня, Коул.
***
ОСТИН
Мое сердце колотится в груди, и я пытаюсь сделать успокаивающий вдох. Я только что попросила его трахнуть меня.
Я так мертва. И так пьяна.
Но я хочу его. Почему я хочу его? Он только и делал, что пытался меня арестовать. Шантажировал меня. Снова и снова, но я только что попросила его трахнуть меня.
Это из-за опасности? В том, как он прикасается ко мне? То, как он говорит со мной? Я не лгала, когда сказала ему, что я не девственница. Но это не значит, что у меня большой опыт.
Он отстраняется от меня, заставляя мои ноги упасть с его талии. Его голубые глаза осматривают меня с ног до головы, а затем он поворачивается ко мне спиной и выходит из битком набитой кухни.
Отказывая мне.
Меня охватывает стыд за то, что я только что сделала. Он хочет моей смерти. Не ради секса.
— Вау, — говорит Бекки, обмахивая себя веером, когда она пристраивается рядом со мной. — Это было очень сильно.
Я спрыгиваю с острова и хватаю бутылку Fireball. Я делаю глоток, а затем отпихиваю с дороги детей, которые смотрят на меня, как на какую-то шутку. Я толкаю парочку, целующуюся в коридоре, и направляюсь к задней двери.
Мне нужен свежий воздух.
Спотыкаясь, я пробираюсь к беседке. Ночной воздух ударяет мне в лицо, и я беру еще один стакан.
Я сажусь и оглядываю большой задний двор. Слева от меня стоит бассейн олимпийского размера, и я задаюсь вопросом, почему Коул и Лилли сегодня плавали в доме моего отца, когда у него есть свой собственный. Посмотрев направо, я вижу освещенные теннисные корты и детей, пьющих из бочонков.
— Вот ты где, — говорит Бекки, выходя из задней двери. Я сдуваю волосы с лица. Я просто хочу побыть одна. — Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе?
— Вовсе нет, — лгу я.
Она садится рядом со мной.
— Хочешь? — Она предлагает мне косяк.
— Спасибо, — говорю я и подношу его к губам. Я делаю длинную затяжку. Дым заполняет мои легкие, и я откидываю голову назад, задерживая дыхание. Затем выпускаю его. И передаю ей обратно.
— Значит, ты и Коул… Теперь я понимаю.
— Я ненавижу его, — говорю я без раздумий. Мое тело не понимает этого. Она смеется, делает длинную затяжку и передает косяк обратно мне.
— Вы, ребята никого не обманете, милая.
Я делаю затяжку.
— Что значит «вы, ребята»?
— Коул не целуется