Опешив - вот что это опять за «наезды»? - растерянно моргнула, соображая, что может стать равнозначной уступкой с моей стороны. В голову, кроме каких-то совсем уж пошлых вариантов, ничего не приходило. Да и это, скорее, происки моего самолюбия.
- А что бы ты хотел? - осторожно спросила.
- О! - белый резко подобрался, сразу избавившись от всей расслабленности, и, изобразив разматывание целого рулона бумаги, шутливо заявил. - У меня тут списочек заготовлен. Давай по пунктам: 1 - завтрак, обед и ужин с тебя; 2 - все свободное время, минимум раз в неделю, ездим вдвоем охотиться в животной ипостаси; 3 - слушаешься меня безоговорочно и никаких резких телодвижений, не посоветовавшись со мной, не совершаешь.
У меня даже рот округлился - ничего себе подборочка! Впрочем, экспедиция - это же как мечта, вряд ли еще когда-нибудь на чужую территорию пустят. Поэтому решила положиться на судьбу:
- А давай снова в «камень, ножницы, бумагу» сыграем? - за окном царила ночная темнота, а сидеть тут на полу с белым было непривычно здорово и спокойно. Именно это и сподвигло меня на такое странное предложение... Или «компотик»?
Белый с готовностью кивнул, тут же предложив:
- Начинаем?
Уже я согласно протянула в его направлении сжатый кулачок.
- Камень, ножницы, бумага, раз, два, три... - ответив мне зеркальным жестом, быстро зачитал волк считалку вслух.
Я резко изобразила ножницы, в то время как Добровольский - бумагу! Ура! Я поеду в заказник!!!
Подскочив в ликовании на ноги, не удержалась от импровизации, исполнив пару торжествующих па. Но резко осеклась, поймав удивленно-заинтересованный взгляд белого.
Сразу оробев, скромно присела обратно на ковер с самым независимым видом (это мне хотелось верить в то, что вид был именно таким). День невероятнейший! Столько всего намешалось - и плохого, и очень плохого, и хорошего, и очень хорошего... Но не хотелось, чтобы этот день заканчивался. Сейчас, впервые с момента сообщения о том, что я приму на себя обязательства по древнему договору от клана бурых, ощущала себя в обществе Добровольского расслабленной и довольной. Не так как рядом с Женей, конечно, но... ни с кем другим я такой располагающей атмосферы еще не чувствовала. Хотя ему не привыкать находить подход к волчицам.
В очередной раз напомнив себе о личности мужчины, расположившегося на ковре рядом со мной, постаралась приспустить себя на грешную землю. Не хватало еще витать в облаках и влюбиться в этого заезжего небожителя. Который к тому же старше, опытнее, сильнее и раскусит меня мгновенно. Так, основные установки - быть собой и себе не изменять! Три месяца, по сути, - смешной срок.
Враз поостыв, уже с деловым настроем снова встала на ноги под пристальным взглядом Андрея и чинно сообщила:
- Маме позвоню, предупрежу, чтобы не ждала.
И, оперативно выскочив в прихожую, стала рыться в сумке в поисках телефона. Мама ответила сразу, а на мою информацию и вовсе отреагировала вздохом облегчения, прошептав только:
- Это и к лучшему, доченька.
Покончив с необходимым минимумом, решила осмотреться. Гостиную я уже видела. Заглянув на кухню, с удовлетворением отметила ее солидную площадь, оснащение и удобную мебель. Я б и сама так все сделала. В ванной я уже была. Осталась спальня. Там я сразу испытала шок, первым делом обнаружив весьма солидную двуспальную кровать! Сразу закрались подозрения, что мой туристический спальник не перевезли. И диванчик в гостиной так себе, декоративный.
- Чего стоим, кого ждем? - неожиданно возникший позади Андрей слегка подтолкнул вперед меня, застывшую в дверном проеме.
Ему, понятное дело, о смущении и не думалось, а мне вдруг стало крайне неловко. Стараясь не встречаться с ним взглядом, тихо-тихо промямлила:
- Кровать одна...
Добровольский ехидно хмыкнул и, не меняя тональности, задал провокационный вопрос:
- Так она же широкая... Меня терзают смутные сомнения - уж не невинны ли вы, Елена?
Возмутительное любопытство! Для волков данный момент существенной роли не играл, в каком-то смысле у нас присутствовала полная свобода нравов. И у меня личный опыт тоже имелся, правда с человеческим мужчиной, но... перед Добровольским отчитываться намерения не было точно.
Постаравшись в ответном взгляде по максимуму облить его презрением, с самым независимым видом молча отправилась в ванную. Моюсь и спать!
- Даже интересно стало, какой тип мужчин тебе нравится? - прозвучал в спину вопрос. Явно меня дразнит!
Поэтому решила ответить честно, поскольку в моем ответе была толика обидного для него. Как мне казалось. Сразу представив Женю и будучи глубоко убежденной, что именно он - мой идеал мужчины, постаралась подобрать слова, чтобы охарактеризовать свою точку зрения:
- Такой... ну... простой... Без претензий на совершенство. Чтобы уши торчком, нос пятачком, что ли?.. - образ получился весьма размытым, но с конкретикой как-то не сложилось. Одним словом, белый к этому типу ну никаким местом не относился!
Позади повисла озадаченная тишина. Что, съел?! Не все готовы падать к твоим ногам. Как ни хотелось оглянуться и оценить его выражение лица, стойко дотопала до ванной. Быстро приняв душ и почистив зубы (благо обнаружилась новая зубная щетка!), выбралась из кабинки и осознала... Одежду-то я не взяла! И вообще, надо было предварительно посмотреть, что он мне там собрал, а то мало ли... Пришлось, обмотавшись полотенцем, высунуться за дверь и умоляющим тоном воззвать к доброму началу в белом:
- Андрей! Принеси, пожалуйста, сумку с моими вещами!
Добровольский помог без возражений. Вручив мне большой тканевый пакет, обежал стремительным взглядом мои плечи и узел на груди, заставив меня спешно вместе с вещами утянуться за дверь.
Порывшись в пакете, вслух чертыхнулась, мысленно пожелав оборотню «убиться об стол» - ну, по какому принципу он все отбирал?! Пижамы нет, джинсов нет, толстовок нет, белья нормального тоже нет! Единственное, что относительно сгодится для сна, - хлопковая футболка. Хотя коротковата, конечно, но все же скрывает что надо.
Натянув нелюбимые ажурные труселя (мамой клянусь, были задвинуты черти куда!), зависла над вопросом как быть дальше. Спать в бюстике - это ж неудобно. Без него - как-то стеснительно. И не в том дело, что грудь у меня каких-то колоссальных размеров. Просто рядом с Добровольским лучше вообще иметь на себе одежки побольше. В итоге, понадеявшись на то, что широкая футболка скроет все двусмысленные моменты, бюстик не одела. Закинув грязную одежду в корзину с бельем, с сумкой на буксире вышла из душа. Ложусь спать и сплю! А кто там и что еще думает - мне до лампочки.
Белый обнаружился в спальне спокойно разбирающим свой багаж. Злобно покосившись на него - небось, себе все полезное прихватил! - с самым, надеюсь, независимым видом прошагала к кровати, шмякнув по пути сумку на пол. Аккуратно забравшись под одеяло, отвернулась лицом к противоположному краю и всем своим видом продемонстрировала намерение спать. К моему удивлению, никаких ироничных замечаний или ехидных смешков не последовало - стояла абсолютная тишина. И тут разочарование!
Уловив движение позади и услышав вскоре шум душа, поняла, что Добровольский тоже отправился готовиться ко сну.
Когда Андрей вернулся, я уже находилась в состоянии полудремы, как-то отдаленно осознавая его присутствие. Волк тоже улегся, почти сразу заснув. Дыхание стало ровным и расслабленным. Меня же это, наоборот, всколыхнуло, заставив вновь вернуться в состояние бодрствования.
В спальне было темно, сквозь тонкие шторы слабо проникал лунный свет. Впрочем, волчье зрение этот момент не смущал: видно все было прекрасно. Окружающую тишину нарушало только дыхание спящего Андрея. А у меня перед глазами вновь проносились картины сегодняшнего дня, да что там дня - всей жизни! И неожиданно стало так обидно, горько и одиноко... Многого не могла понять, но свою чуждость чувствовала всегда. Что-то словно отделяло меня от отца, от брата... Словно невидимая стеклянная стена всегда стояла между нами. И будучи еще ребенком, я всегда старалась быть идеальной - послушной, ответственной, непроблемной. Надеялась, что этим смогу заслужить любовь и понимание. Искреннюю заботу я ощущала только от мамы, да и то с оглядкой на отца. Она вообще старалась по возможности уменьшить количество точек нашего соприкосновения, как-то ограждала меня от контактов с ним. Маленьким волчонком не отпускала побегать в лес, даже когда Кристина резвилась, по-детски игриво напрыгивая на отцовского зверя.
Казалось бы, давно пережитое и почти потухшее на волне сегодняшнего страха и откровенного пренебрежения вновь вышло на передний план, сжав душу в крепком кулаке горечи. Чувствуя, как на глаза набегают слезы, тихонько перевернулась на живот и, уткнувшись носом в подушку, беззвучно заплакала. Перед глазами вставали картины прошлого, вспоминались принятые решения, желание стать самостоятельной.