«А разве ты сама не писала о тяжелых проблемах? О проституции и голоде, об ужасной социальной несправедливости?»
Марлена так крепко сжала ручку разливной ложки, что чуть не вскрикнула от боли.
«Да, я делала это! Но хочу ли я такой судьбы для Авроры? Нет, я не хочу, чтобы она переживала такие страдания! Хочу, чтоб она была счастлива. Я буду оберегать ее. Она ведь еще так молода!»
Марлена выпрямилась и продолжила разливать суп по тарелкам.
– Скажи что-нибудь, Джон, – наконец потребовала она от мужа.
Джон недавно вернулся из Мендосы, где искал новых поставщиков вина для отчима Марлены – Юлиуса. Вскоре ему снова предстояло отправиться в путь. Марлене вдруг показалось, что муж мыслями не здесь.
– Что я должен сказать? – спросил Джон.
– Ты хочешь оставить окончательное решение за мной? – напомнила о теме разговора Марлена.
– Почему нет, моя любимая женушка, ведь важные решения ты всегда принимаешь сама.
Марлена осуждающе покачала головой:
– Но Аврора и твоя дочь тоже.
– Разумеется, – Джон подвинул тарелку супа поближе к себе. – Марлена, а почему бы действительно Авроре не стать врачом? Ее родители – ты и я – тоже выбрали необычную дорогу. Если у нашей дочери есть интерес к медицине, она должна идти по этому пути.
Аврора озадаченно взглянула на отца. Его одобрение стало совершенно неожиданным.
– Но… – Марлена осеклась, но начала снова: – Девочка пока даже не знает, что значит быть врачом. У нее столько возможностей!
Марлена снова взглянула на дочь:
– Аврора, оглядись сначала по сторонам, есть еще столько вещей, которые тебе нужно узнать. Ты еще совершенно не определила своих возможностей и предпочтений. Сходи в ателье к Ленхен, посмотри кондитерскую и кухню Марии…
– Но я уже все это знаю, – застонала Аврора.
– Ну, как бы то ни было, для начала тебе все же придется окончить школу, – улыбаясь, вмешался ее брат Хоакин.
Аврора сердито посмотрела на него. Почему брат в такой момент наносит ей удар в спину?
В этот день она впервые не могла дождаться, когда сможет убежать из-за обеденного стола.
Когда вечером Хоакин вошел в ее комнату, Аврора обиженно отвернулась от него и продолжила читать книгу. Она все еще сердилась на него за то, что он ее не поддержал. Ее руки, державшие книгу, дрожали, и это злило девочку еще больше.
– Эй, малышка, – услышала она голос брата, когда тот прикрыл за собой дверь, – не сердись.
Аврора бросила книгу на кровать. Девочка сдержалась и вначале не удостоила его ни единым словом, но потом она сердито повернулась к брату:
– Я старше тебя, не забывай об этом.
– Но я тебя выше, – парировал Хоакин, как ей показалось, слегка заносчивым тоном, но с миролюбивой улыбкой на лице.
Аврора вновь взяла в руки книгу – одни из первых путевых заметок матери. Дочери нравилось читать ее очерки. Девочке казалось, что в эти моменты она путешествует вместе с ней.
«Ах, черт побери, ведь мама делала все, что ей хотелось, и никто не мог ее отговорить…»
Аврора заметила, что Хоакин замялся и неуверенно присел на край кровати рядом с ней. Несколько секунд они молчали. Краем глаза Аврора поглядывала на брата. Его волосы уже слишком отросли, и все же не прическа Хоакина стала главной темой за ужином. Волосы у брата каштановые, густые и вьющиеся, как и у нее. Губы несколько уже, но нос превосходен. Размер то что надо, как считала Аврора. К тому же у ее носа была маленькая горбинка, а у брата нет. Как любила говорить Марлена, эта горбинка делала нос Авроры уникальным, хотя сама девочка охотно бы отказалась от такого раритета. Сначала Аврора думала, что такой странный нос может оттолкнуть Рауля, но парень, казалось, ничего не заметил. Аврора задумчиво потерла переносицу.
– Значит, ты действительно хочешь стать врачом? – спросил Хоакин, качая головой. – Работать врачом – это кромсать людей скальпелем… – снова улыбнулся он.
Аврора проглотила слюну, прежде чем кивнуть.
– Да, я этого хочу.
Лицо Хоакина стало серьезным.
– Хорошо, если ты на самом деле хочешь этого, то у тебя наверняка получится. – Брат похлопал ее по плечу. – У тебя все получится!
Аврора несколько опешила, потом вздохнула. Как она могла забыть о таком?! Хоакин, ее младший брат, всегда поддерживал начинания сестры, какими бы сумасбродными они ни казались. Не разлей вода – их часто так называли. Находились даже люди, которые считали их близнецами и не могли поверить, что у них разница в возрасте больше года.
Аврора сглотнула, решительно бросилась в объятия брата и прильнула к нему. «А он ведь так ничего и не знает о Рауле, – вдруг подумала она, – о таком я обычно рассказываю ему первому».
– Ты действительно считаешь, что у меня все получится? – спросила она.
– Конечно. Кто, если не ты? – Хоакин крепко прижал сестру, потом отпустил и погладил по щеке. – А я позабочусь, чтобы с тобой все было хорошо.
– Хм… Это наверняка будет нелегко.
– Вот этого я сейчас совершенно не желаю слышать!
Аврора радостно рассмеялась, хотя на душе было неспокойно, встала с постели и подошла к письменному столу. В тот же миг мысли унесли ее куда-то далеко. Конечно, с одной стороны, было хорошо, что Хоакин на ее стороне, но с другой – она внезапно почувствовала неуверенность. Раньше ей было легко, если Хоакин выступал ее защитником, сегодня же девочка заметила, что это лишь мешает. Аврора вдруг поняла, почему не рассказала брату о Рауле: она боялась реакции Хоакина. Она просто ненавидела с ним спорить. А совершенно ясно, что Рауль «недостаточно хорош» для нее, и это даже не обсуждается.
Иногда Авроре казалось, что Хоакин не мог смириться, что прошли времена, когда брат с сестрой всегда были только вдвоем. Он все еще ревностно следовал по ее пятам, куда бы она ни пошла. Аврора до конца не понимала, как вести себя в такой ситуации.
Аврора почувствовала, как Рауль нежно погладил ее по волосам. Она не могла дождаться новой встречи с ним, и не только потому, что страстно хотела Рауля. Это чувство было для Авроры новым. Сначала она представляла себе лишь невинные поцелуи, но потом все чаще стала мечтать коснуться его тела, не исключая тех мест, о которых приличные девушки вообще и думать не смели. Но как Аврора ни старалась, она не могла избавиться от этих видений и мыслей. Они появлялись в голове неожиданно, иногда даже заставляли ее краснеть.
«Маму я спросить об этом не могу», – думала Аврора. Она разговаривала с Марленой обо всем, даже о первых месячных, но о Рауле с мамой точно нельзя беседовать. Но к чему этот фальшивый стыд? Если уж она решила стать врачом, то узнает еще и не такое.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});