если такое вообще возможно.
Я почувствовал, как сердце подпрыгнуло в груди.
– Так мы это сделаем?
– Да, – кивнул Проф. – И да поможет нам Бог.
Часть вторая
14
– Будь с ней понежнее, – сказал Коди. – Как будто ласкаешь красотку в ночь перед метанием бревен.
– Метанием бревен? – переспросил я, протягивая руки к стальной болванке на стуле передо мной.
Я сидел, скрестив ноги, на полу в убежище мстителей. Коди сидел рядом, прислонившись к стене и вытянув ноги перед собой. Прошла неделя с того дня, когда мы убили Счастливчика.
– Угу, метание бревен, – кивнул Коди.
Хотя акцент у него был чисто южный, и притом сильный, он постоянно говорил, будто он из Шотландии. Вероятно, оттуда родом была его семья.
– Такое у нас на родине было развлечение. Мы швыряли деревья.
– Молодые деревца? Вроде копий?
– Нет, что ты. Стволы – мы их называли «кабары» – были такие толстые, что их и не обхватишь пальцами одной руки. Мы вырывали их из земли, а потом швыряли как можно дальше.
Я скептически приподнял брови.
– Если собьешь птицу в воздухе – дополнительные очки, – добавил он.
– Коди, – сказала вошедшая со стопкой бумаг Тиа, – ты вообще знаешь, что такое «кабар»?
– Дерево, – ответил он. – Мы строили из них развлекательные заведения. Оттуда и пошло слово «кабаре», девушка.
Я не смог понять по его невозмутимому виду, шутит он или говорит серьезно.
– Болван, – сказала Тиа, садясь за стол, заваленный разнообразными картами, в которых я так и не сумел разобраться, – похоже, это были планы города времен до Захвата.
– Спасибо, – ответил Коди, коснувшись козырька камуфляжной бейсболки.
– Это вовсе не комплимент.
– Я нисколько в том не сомневался, девушка, – сказал Коди. – Но слово «болван» происходит от слова «болванка», означающего нечто тяжелое и крепкое, что, в свою очередь…
– Тебе вроде как поручили помочь Дэвиду научиться работать с тензорами? – прервала она его. – А вовсе не мешать мне?
– Ничего страшного, – ответил Коди. – Я могу делать и то и другое. Я мастер на все руки.
– Увы, молчать ты не мастер, – буркнула Тиа, склоняясь над картой и делая на ней несколько пометок.
Я улыбнулся, хотя, даже проведя неделю среди мстителей, я так и не пришел к какому-то определенному о них мнению. До этого я представлял их кем-то вроде группы элитного спецназа, сплоченной и полностью преданной друг другу. Впрочем, нечто подобное действительно имело место, и даже пререкания Тиа и Коди не выходили за рамки добродушного подшучивания. Однако каждый из них отличался индивидуальностью. Каждый как бы… занимался своим делом. Проф выглядел не столько руководителем, сколько менеджером среднего звена. Абрахам занимался техникой, Тиа – исследованиями, Меган – сбором информации, а Коди всякими странными делами – как он любил говорить, заполнением пустот майонезом. Что бы это ни значило.
Отчасти они меня даже разочаровали. Моими богами оказались обычные люди, которые ссорились по пустякам, смеялись, действовали друг другу на нервы, а также – что касается Абрахама – храпели во сне. Причем громко.
– Вот это я и называю сконцентрироваться, – сказал Коди. – Хорошая работа, парень. Главное – не терять головы. Сосредоточиться. Как сам сэр Уильям. Душа воина.
Он откусил от сэндвича.
Мысли мои были сосредоточены вовсе не на тензоре, но я об этом умолчал, лишь поднял руку, делая, как мне было сказано. Легкую перчатку пронизывали тонкие металлические линии вдоль каждого пальца, соединявшиеся в узор на ладони и светившиеся мягким зеленым сиянием.
Я сконцентрировался, и моя рука слегка завибрировала, словно где-то неподалеку играла музыка со множеством басов. Странная пульсация мешала сосредоточиться. Я поднес руку к куску металла – остаткам трубы. Теперь следовало оттолкнуть колебания от себя – что бы это ни означало. Технология, подключенная непосредственно к моим нервам, использовала встроенные в перчатку датчики, интерпретируя поступавшие из мозга электрические импульсы. По крайней мере, так объяснял Абрахам. Коди говорил, что это магия и чтобы я не задавал лишних вопросов, иначе я «разозлю крошечных демонов, благодаря которым работают перчатки и кофе получается таким вкусным».
Мне пока что не удавалось заставить тензоры работать, хотя я чувствовал, что цель уже близка. Требовалось сосредоточиться, ровно держать руки и вытолкнуть из них колебания – Абрахам сказал, что это примерно как выдохнуть кольцо дыма, когда куришь. Или как будто кого-то обнимаешь, делясь теплом, – так объясняла Тиа. Похоже, каждый понимал это по-своему.
Моя рука задрожала сильнее.
– Спокойнее, – сказал Коди. – Не теряй контроль, парень.
Я напрягся.
– Не так сильно, – возразил Коди. – Крепко, но спокойно. Как будто ласкаешь красотку, помнишь?
Я тут же подумал о Меган… И потерял контроль. Из моей руки вырвалась зеленая волна похожей на дым энергии. Не задев трубу, она испарила металлическую ножку стула, на котором та лежала. Посыпалась пыль, и стул опрокинулся. Труба с лязгом покатилась по полу.
– Треск, – буркнул Коди. – Ни за что не дам тебе меня ласкать, парень.
– Ты вроде как велел ему думать о красотке, – заметила Тиа.
– Угу, – ответил Коди. – И уж тем более не хотелось бы узнать, что он сотворит с уродом-шотландцем.
– У меня получилось! – воскликнул я, показывая на превратившийся в порошок металл рядом с останками стула.
– Угу, только ты промазал.
– Неважно, – возразил я. – Главное – получилось! – Я помедлил. – Больше похоже не на то, как выпускаешь кольца дыма, а… как будто поешь. Только рукой.
– Что-то новенькое, – заметил Коди.
– У каждого свои ассоциации, – сказала из-за стола Тиа, не поднимая головы.
Так же, не отрываясь от записей, она открыла банку колы. Без колы от Тиа не было никакого толку.
– Твой мозг не привык пользоваться тензорами, Дэвид. У тебя уже выстроились нейронные связи, и тебе приходится приспосабливаться на ходу, пытаясь определить, какие ментальные мышцы задействовать. Мне всегда было интересно – что, если дать тензор ребенку? Смогут ли дети научиться пользоваться ими естественным путем, будто еще одной конечностью?
Коди посмотрел на меня.
– Крошечные демоны, – прошептал он. – Не дай ей себя одурачить, парень. Похоже, она на них работает. Я видел, она как-то раз оставляла им пирог.
Проблема заключалась в том, что я никак не мог понять, говорит он серьезно или шутит. С одной стороны, веселые искорки в глазах, с другой – абсолютно невозмутимый вид…
Я снял тензор и протянул его Коди. Надев перчатку, он рассеянно отвел руку в сторону и выбросил ее ладонью вперед. Тензор завибрировал, а когда вибрация прекратилась, из него вырвалась едва заметная зеленая волна, ударив в упавший стул и трубу. Оба превратились в