немцев эти документы после войны, сделали ложный вывод о том, что Макс (его другой псевдоним в немецких архивах — Каудер) был подставлен немецкой разведке русской зарубежной эмиграцией в качестве ее находки в результате длительной предвоенной работы в Советском Союзе. В действительности же Макса приобрели сами немцы. Русская эмиграция за рубежом и наша агентура среди нее не имели к Гейне, или Максу, никакого отношения. Немцы лишь использовали возможности русской эмиграции для проверки Макса. Когда же они убедились, что он не был задействован в операциях белой эмиграции против СССР до войны, их доверие к Максу еще более возросло. И Канарис, и Шелленберг, и Гелен справедливо полагали, что НКВД держал в постоянном поле зрения до войны все основные центры русской эмиграции. Макс, или Каудер, для них был, так сказать, новой находкой, которая не была связана с довоенными линиями работы белых в Советской России, подвергавшимися со стороны немецкой разведки большому сомнению.
Информация Макса высоко ценилась в штабе вермахта. За свою работу Александр был награжден крестом “За храбрость” с мечами, после чего в октябре 1943 года мы наградили его орденом Красной Звезды, а его жену, принимавшую личное участие в наших мероприятиях на конспиративных квартирах по обезоруживанию диверсантов, медалью “За боевые заслуги”.
В 1944 году дело “Монастырь” получило новое развитие.
Накануне летнего наступления Красной армии в Белоруссии Сталин вызвал меня, начальника разведупра Генерального штаба, Меркулова — наркома государственной безопасности и Абакумова — начальника военной контрразведки СМЕРШ, одобрил план дальнейшего использования “Гейне” и предложил, вместе с тем, кардинально расширить рамки радиоигры, чтобы создать впечатление активных действий в тылу Красной армии остатков немецких войск в Белоруссии.
Девятнадцатого августа 1944 года немецкое верховное командование получило от Гейне сообщение о том, что соединение немецкого подполковника Г. Шерхорна численностью в 2500 человек блокировано Красной армией в районе реки Березины. Так началось продолжение “Монастыря” — операция “Березино”.
Для непосредственного руководства ее проведением к месту событий в Белоруссию выехали мой заместитель генерал-майор Эйтингон и уже получивший звание полковника Маклярский.
В действительности группы Шерхорна в тылу Красной армии не существовало. Немецкое соединение под его командованием численностью в 1500 человек, защищавшее переправы на реке Березине, было нами разгромлено. Шерхорн и двести солдат и офицеров вместе с ним были захвачены в плен. Эйтингон и Маклярский при активном участии Гейне перевербовали Шерхорна и его радистов. С 19 августа 1944 года по 4 апреля 1945 года мы провели одну из самых успешных в истории войны радиоигру обмана с немецким верховным командованием.
Дело было в том, что начиная с этой даты немецкая служба безопасности и командование вермахта всерьез думали, используя соединение Шерхорна, парализовать тыловые коммуникации Красной армии. С этой целью Шерхорну в ответ на его просьбы о помощи были посланы значительные подкрепления людьми и техникой. Вместе с радистами для действий в наших тылах были направлены две группы боевиков СС. Наконец, в марте 1945 года Отто Скорцени получил от Гитлера специальное задание создать особую воздушно-десантную группу для взаимодействия с диверсионными операциями, якобы осуществлявшимися Шерхорном в тылу Красной армии в период напряженных боев в Польше.
Гитлер произвел Шерхорна в полковники, наградил его рыцарским крестом, а также присвоил очередные офицерские звания всем офицерам, которые указывались в радиодонесениях Шерхорна, включая Макса — для абвера, а для нас — особо ценного агента Гейне.
Поражения в боях (март 1945 года), к сожалению, вынудили Отто Скорцени отказаться от задуманного им десантирования в нашем тылу. Мы непременно захватили бы его. Однако и помимо этого немцы растратили время, технику, перебросили в наши руки более 500 хорошо подготовленных ими диверсантов. Не скрою, мы получили большое удовольствие и удовлетворение от этой игры, изобиловавшей порой критическими неожиданными поворотами.
За успешное проведение операции “Березино” ее непосредственные исполнители Маклярский. Гейне, члены его семьи были награждены орденами и медалями.
В апреле 1945 года, накануне завершения войны, командование вермахта прислало последнюю радиограмму Шерхорну, в которой ему предлагалось действовать по обстоятельствам.
Максу было предложено законсервировать источники информации и решительно прервать контакты с немецкими офицерами и солдатами, которым угрожало неизбежное пленение или захват противником.
Операции “Монастырь” — “Березино” были наиболее важными среди в общей сложности более 90 дезинформационных радиоигр, которые провели мы, военная контрразведка и Разведывательное управление Генерального штаба с немецкими спецслужбами в годы войны».
КУОС — боевой авангард. О тех, кто передавал свой опыт
Илья Григорьевич Старинов (1900–2000)
Илья Григорьевич Старинов родился в селе Войново Орловской губернии. Во время Гражданской войны участвовал в боях против войск Деникина и Врангеля. В 1919 году попал в плен. Бежал, добрался до своих, но был ранен.
В 1921 году направлен на учебу в военное училище. Окончил Воронежскую школу военно-железнодорожных техников. По окончании откомандирован в Киев, в 4-й Краснознаменный железнодорожный полк, начальником подрывной команды.
Осенью 1923 года направлен на учебу в Ленинградскую школу военно-железнодорожных техников, затем назначен на должность командира роты 4-го Коростенского полка, занимавшегося строительством железной дороги Орша — Лепель. Занимался подготовкой подрывников. В 1923–1924 годах неоднократно привлекался к экспертизе при расследовании диверсий на железной дороге. Изобрел мину-сюрприз, которая предохраняла малые мосты от подрыва диверсантами. С 1925 по 1928 год обучал загражденцев в Киеве, в 1929 году был привлечен к подготовке диверсантов-подпольщиков, предназначенных для вывода из строя железнодорожных участков в случае оккупации территории.
В 1930 году направлен в распоряжение 1-го Управления Главного штаба РККА, где занимался подготовкой партизан. Через три месяца работы в качестве начальника пограничного пункта в Тирасполе переведен в ГРУ. Работал в отделе М. Сахновской и преподавал в школе К. Сверчевского (готовил две коминтерновские группы китайцев, поляков, а также демонстрировал технику работникам компартий западноевропейских стран, в том числе французу А. Марти и итальянцу П. Тольятти).
В августе 1933 года поступил на 2-й курс железнодорожного факультета Военно-транспортной академии РККА, которую окончил в 1935 году. Параллельно с учебой в начале 1930-х годов участвовал в подготовке минно-взрывных средств для длительного хранения и в закладке тайных складов на заблаговременно подготавливаемых скрытых партизанских базах.
В 1935 году, когда подготовка к партизанской войне была свернута, назначен заместителем военного коменданта станции Ленинград-Московский.
В 1936 году по запросу Я. К. Берзиня направлен в Испанию советником и инструктором разведгруппы Доминго Унгрии, выросшей к 1937 году в легендарный 14-й интернациональный партизанский корпус.
По возвращении на Родину в 1938