Байгет устало опустилась на траву. Динлины один за другим подходили к расселине в скале, на которой был выбит рисунок лосихи, и опускали туда связки бус, бронзовые фигурки животных или пучок стрел. Затем садились на коней и, не оглядываясь, уезжали.
Приток Великой реки начинался среди массивных серых скал и обрушивался вниз ревущим, пенистым водопадом, пересекая небольшой участок степи и снова врезаясь в горы, стремительно нес свои бунтующие воды в русло Великой реки.
Там, где воды, спокойно разливаясь, текли по равнине, у берегов и на небольших островках образовались густые заросли тростника, в которых находили приют стаи диких уток, цапли, кабаньи стада, волчьи выводки и разное другое зверье.
Сюда-то и привел своих охотников Хангэй. Были здесь и повозки, чтобы складывать на них подбитую дичь. Возле них хлопотали женщины. Собрав возле себя конных охотников, Хангэй вполголоса беседовал с ними. Собаки рыскали вокруг, обнюхивая траву. Но вот, по данному Хангэем знаку, охотники двинулись в камыши. Большая группа их вброд переправилась на противоположный берег. На воду спустили несколько легких долбленых лодок. Все взгляды были устремлены на Хангэя, гордо восседавшего на вороном коне над рекой. Вот он поднес к губам бычий рог, и низкий хриплый вой раскатился над степью. По обоим берегам ему отозвались десятки рогов. Заухали бубны. Взметнулись факелы. Одни охотники двинулись вдоль реки к горам, другие продвигались верхом сквозь камыши, а те, кто был ближе к реке, шли пешком по вязкой земле.
При первых же звуках рога из тростников поднялись стаи уток, тучей застилая небо. Вслед им метнулись длинные стрелы с деревянными или костяными наконечниками. Послышались всплески воды и шорох падающих в тростники мертвых птиц. Их быстро начали подбирать женщины, которые следовали за охотниками на лодках, верхом и пешком. Следом медленно двигались повозки.
Вот в зеленой чаще метнулась серая тень. Это легкими прыжками неслась по берегу косуля. Послышался резкий свист, и вдогонку помчалась стрела, пущенная рукой Дунгу. С яростным визгом, ломая кустарники, бросилось в сторону стадо диких свиней. Огромный вожак с налитыми кровью глазами бежал, низко опустив голову и выставив вперед похожие на изогнутые ножи желтые клыки. Несколько всадников, подняв клевцы и опустив копья, понеслись наперерез стаду. Стая волков, бросая вокруг опасливые и злобные взгляды, рысцой потянулась в кустарник. Непреклонный железный полукруг охотников и собак неумолимо теснил всю эту хрюкающую, ревущую и рычащую массу к горам, где она должна была попасть в каменный мешок.
Алакет сидел за выступом скалы, прижавшись и словно слившись с ним. Рядом лежали связка легких метательных копий и колчан со стрелами. Юноша держал лук, а рядом к скале прислонено еще одно тяжелое копье с массивным железным наконечником и деревянным перекрестьем под ним.
Алакет внимательно смотрел на тропу, но по ней лишь пробегал ветерок, шевеля поблекшую траву и пожелтевшие листья кустарников. Алакет изо всех сил напрягал слух, но ухо ловило лишь монотонный шум реки. Бросая взгляд направо, юноша видел в кустарнике сливающийся с цветом осенних листьев желтый халат брата Бергуна. Дальше виднелось беспорядочное нагромождение камней, но молодой динлин знал, что за ними с копьем и луком в руках притаился в засаде Канзыр. А слева, на склоне горы, ветер нет-нет да подхватывал белокурые волосы дяди Паана.
Припекало солнце: близился полдень. Алакет чувствовал, как неодолимо наваливается на него дремота, пьянит медвяный запах осенних трав. Он встряхивался, смотрел на тропу и по сторонам, а через некоторое время мысли снова, как легкие тихие волны, окутывали мозг… И тогда в воображении появлялись черные, продолговатые, похожие на две миндалины глаза Мингюль, легкий и стройный стан, яркое платье из овечьей шерсти, множество длинных косичек, змейками сбегавших по спине и плечам, задумчивая улыбка.
С тех пор как Алакет спас девушку от хуннского плена, ее образ все чаще незваным гостем появлялся в его душе. А она?.. Что мог знать юноша? Когда он на горячем скакуне мчался мимо дома ее отца или мимо поля, где она широким, похожим на нож серпом срезала клонившиеся к земле колосья, девушка низко опускала глаза и прятала лицо под платком.
Иногда, оглянувшись, он ловил долгий взгляд, которым Мингюль провожала молодого наездника, но как только их глаза встречались, девушка, вспыхнув, отворачивала лицо и убегала…
Вдруг ухо юноши уловило донесшийся издалека гул. Он разрастался. Эхом начали отзываться горы. Слышались крики, лай, рев и тяжелый топот, от которого гудело ущелье.
Мысли о Мингюль моментально исчезли. Глаза быстро и внимательно скользили по камням и кустарнику. Сердце билось учащенно. Вот, сейчас… Но зверя не видно. Поток обитателей речных берегов двигался по другой стороне ущелья…
Вдруг раздался треск ломаемых веток и кустов, и прямо перед Алакетом появилась клыкастая морда вожака кабаньего стада. В ту же минуту юноша поднялся из-за камня, сжимая в руках копье. Наклонив голову, кабан ринулся на врага…
Резкий свист — и острие копья вонзилось в глаз животного. Кабан упал на колени, затем хрипя повалился на бок. Паан, видевший из своего укрытия, как ловко племянник управился с грозным зверем, довольно улыбнулся. Ведь в прошлом году вооруженный Ченбак едва не погиб от кабаньих клыков.
Но долго раздумывать было некогда. Следом за вожаком на тропу выскочило несколько диких свиней, и копья засвистели в воздухе. Животные повернули назад, но тут же снова выскочили на тропу. Что случилось? Ведь судя по звукам рогов, загонщики еще далеко.
Вдруг совсем рядом послышался раскатистый рев. Зашуршал кустарник. Алакет увидел среди желтых листьев две скользящие по-кошачьи рыжие, с черными полосами, длинные спины.
Сердце Алакета дрогнуло. Тигр двигался прямо на него. Второй хищник крался по склону горы туда, где притаился Паан. Юноша ждал.
Вдруг второй зверь внезапно переменил путь и тоже направился к Алакету. Два могучих врага шли на молодого охотника. «Что ж, — мелькнула мысль, — если гибнуть, то так, как учили дед и отец: лицом к опасности, с оружием в руках!»
— О, владыка неба, — прошептал Алакет, — духи земли Динлин, вам поручаю я свою душу…
И он поднялся из-за камня, бесстрашный, готовый ко всему. Храбрец в бою всегда первым наносит удар. Алакет метнул копье, но зверь мягким движением ушел в сторону, и оружие воткнулось в землю. В ту же минуту рыжая масса взвилась в воздух. Перед самым лицом Алакет увидел растопыренные лапы с огромными когтями, желтовато-белое брюхо. Отшатнувшись, Алакет подставил тяжелое копье с перекрестьем, уперев его концом в землю.