на столе тетради и учебники, пытаясь вникнуть в конспект лекции. «Преим. исп-я ядвт. досп-в явля-ся их эф-ть против б-ва пр-ков» – нет, это вроде бы понятно, но что за шифрованное послание идет дальше? Его вообще безопасно читать, это не приведет к новому прорыву скверны?
– Что, Тейт, снова пытаешься призвать древнее зло?
Гаррисон сел на соседний стул и королевским жестом положил передо мной свою тетрадь. До противности аккуратную и с легкочитаемым конспектом.
– На первом курсе я тоже пытался активно сокращать, потом дошло, что на расшифровку трачу кучу времени, и стал писать подробнее.
А я думала, что умственно отсталый Гаррисон пишет дольше всех потому, что ему буквы с трудом даются, и гордилась своим превосходством.
– Совершенство со всех сторон, – буркнула я и внесла ряд правок в свой текст: по нему же еще к экзамену в конце года готовиться, а Гаррисон к тому времени может растерять свою тягу помогать ближнему.
Пока же он поправил очки и подтащил к себе учебник, правда, очень низко склонился над страницей, будто зрение стало совсем слабым. Я хотела подлечить его, но проклятый Макграт изрядно опустошил запасы, работать оставалось еще часа три, а Уилл не просил о помощи.
Тем временем одна из подавальщиц поставила перед ним блюдо с закусками и новым бокалом эля. Гаррисон скривился и отодвинул его от себя:
– В академии меня научили четырем способам навести порчу по слюне, точно хочешь поучаствовать в еще одной моей лабораторной работе?
Девушка невольно покосилась на свой опаленный рукав, поджала губы и унесла еду, чтобы через минуту заменить ее новой порцией. А еще она бухнула на стол закрытую корзину, через просветы между прутьями которой то и дело пробивались разноцветные лучики от разъяренных и испуганных вспыхлей.
– Подарок от заведения. Приятного вечера!
– Благодарю, – Гаррисон невозмутимо запихнул корзину под стол, затем отхлебнул эля и прищурился. – Отличное местечко. Атмосферное. Ты только выбиваешься. Вправду тут работаешь?
– Угу, пятый год. Не мешай, а? Скоро начнется поток людей, надо успеть немного разобраться с заданиями на завтра. Картины вон посмотри.
С конспектами Уилла дело пошло быстрее, но в «Блудницу» уже начали набиваться люди и нелюди вроде усталых работяг из подгорного народа, которые реконструировали особняк Златорукого. Такие обычно жутко устают на работе и приходят сюда с желанием почесать о кого-то кулаки, чтобы немного сбросить напряжение.
Вышибала на эту роль подходит просто отлично.
– Эй, – коренастый и помятый мужчина в спецовке встал напротив нашего столика и подбросил в воздух кувалду. Кто им только разрешает брать инструменты со стройки? – Ты, что ли, здесь отвечаешь за порядок?
– Как видишь, – я очень надеялась дописать две последние строчки, но работяга не был настроен откладывать веселье. – Шел бы ты, а?
– И что же такая милая соплюшка делает на месте вышибалы?
По пути он толкнул Гаррисона, чтобы наверняка спровоцировать драку, и навис надо мной, обдав запахами пыли, дерева и недельного пота, нижними нотами шел стойкий перегар от дешевого пойла. Обычный коктейль, отличающий подгорный народ, но с непривычки вышибает слезу.
– Призываю древнее зло, – ответила я.
После взмахнула рукой, подвешивая нужные знаки, и напитала их подкрашенной в зеленый цвет магией. Пол под ногами работяги задрожал, затем покрылся светящимися знаками и начал клубиться туманом. Дядюшка Питер нахмурился и покачал головой, не пойму, от чего, я все сделала, как надо, без огня, а доски давно было пора менять.
Подгорный мастер размахнулся кувалдой и саданул ею по полу, отчего тот сразу же взорвался, выпуская «букет» щупалец твари с нижнего плана бытия. Разозленная тем, что ее оторвали от еды или отдыха, она перехватила работягу поперек туловища, запустила в стену, а затем свернула щупальца и исчезла. Я же наскоро подлатала заклинанием пол и прикрикнула:
– Мэри, запиши на счет этой компании услуги бытовой магии.
Главная над подавальщицами понятливо кивнула, а остальные мужчины из подгорного народа на время притихли.
– Напряженная работенка, – заметил Гаррисон. – Но интересная. Знаешь, а я бы попробовал. Давай подменю тебя на полчасика, пока готовишься к занятиям?
– Ты? Без обид, но мне тебя еще в академию возвращать. Хотелось бы не в виде зомб…
Пока говорила, Гаррисон самонадеянно стащил с моей головы шляпу, натянул ее, обернулся к залу и подвигал бровями. Ну все, кажется, нашей футбольной команде придется искать нового капитана.
Завсегдатаи и гости заведения почти сразу всполошились и обратили внимание на нового вышибалу. Конечно, о дочурке Липкого многие слышали, как и о ее способностях, а этот домашний мальчик с эмблемой мага третьего уровня – им на один зуб. Ушлые подавальщицы сразу же начали принимать ставки, кто и как быстро вырубит Гаррисона, а тот невозмутимо подвесил несколько знаков и положил руку на спинку ближайшего стула.
– Еще не поздно отступить, – попыталась я образумить Уилла, но его самодовольная ухмылочка быстро погасила это желание. Некоторые люди некомфортно себя чувствуют, если на их теле нет ни одного синяка, наверное, он из таких.
– А где та самая картина, про которую ты говорила?
В ответ я молча указала на стену слева. На самом деле это была не совсем картина, а лист бумаги с карандашным наброском девушки в обтягивающем кожаном комбинезоне, таком же порванном, как и на вывеске заведения. Дыры вышли весьма… специфические, к примеру, через одну проглядывала вся левая грудь целиком.
Этот лист дядюшка притащил из своих путешествий по другим мирам, поэтому белизной он не отличался. И целым тоже не был: затерся в местах сгибов и лишился куска в правом нижнем углу, где обычно художники ставили свою подпись. Но дядюшка все равно очень ценил рисунок, как память о лихой молодости.
– Мазня какая-то, – Гаррисон подписал себе смертный приговор и подкрепил печатью. – Но некоторый потенциал у художника есть. Возможно, с годами из него выйдет неплохой карикатурист из тех, что малюют наброски к газетным статейкам.
Сразу несколько десятков глаз уставились на дядюшку, ожидая его дозволения. Картина была не просто символом «Блудницы», считалось, что она приносила удачу. Множество обитателей Дертихоула перед важными делами приходили в таверну, чтобы прикоснуться к потрепанному листу, отчего его пришлось закрыть двумя слоями толстого стекла, а то ведь и на память норовили кусочек оторвать!
Поэтому Питер коротко и едва заметно кивнул, признавая за Гаррисоном право занять место вышибалы, а за прочими – надавать ему по шее. Не до смерти, конечно, исключительно в рамках воспитания будущего боевого мага, ссориться с академией и гильдией магов из-за такого пустяка никому не хотелось.
Первым среагировал Большой Сэм, полукровка зеленокожих, как самый преданный поклонник мистических сил картины с блудницей. Он неспешно встал, демонстративно отложил подальше свой топор, обмотал пальцы полотенцем и двинулся на Гаррисона. Сразу же за ним поднялись с мест трое подгорных мастеров и один из закутанных в темные хламиды парней.
Пятеро против одного – весьма серьезный расклад, тем более Уильям слабый маг, а у завсегдатаев таверны с собой всегда множество амулетов, которые увеличивают силу, скорость, регенерацию и прочее. Есть и такие, которые выпускают простые заклинания вроде молний или заморозки. Одно-два Гаррисон еще отобьет, но сразу несколько… Тем более пока он сидел на месте и не шевелился, только потихоньку подпитывал знаки энергией.
К моменту, когда Большой Сэм подошел и замахнулся, чтобы вырубить наглого вышибалу одним ударом по уху, Гаррисон быстро соскользнул со стула, а весь зал таверны погрузился в непроглядную темноту, вместе с которой исчезла вся магия.
От такого даже мне стало чуть-чуть страшно: одно дело, когда ты маг восьмого уровня, другое – пятикурсница, которая знает простейшие боевые приемы и умеет