Усевшись на берегу, будущий король прислонился спиной к пальме и принялся осматриваться, оценивая плацдарм будущих действий. Улиток хватало. Жирные особи достигали размеров кулака взрослого мужчины. Их панцири представляли собой нечто идеально правильную ало-черную полосатую спираль, а уровни колебались между пятым и сороковым, полностью завися от размеров. Потратив не меньше четверти часа, Люц приказным рыком выгнал отмывшегося лохра из воды, оторвав его от рыбалки — рыба тут водилась, но мелкая, костистая и полностью обыкновенная. Когда Корнш приволок видавшую уже виду бамбуковую клетку, Люц закинул ее за плечи, велел слуге оттащить на плот фляги и спрятать в сундук, а сам двинулся вдоль озерца, то и дело нагибаясь и подхватывая с песка сразу по несколько улиток. Он выбирал мелких — тех, что гарантировано не окажут сопротивление. По сути, он здесь не ради охоты и набивания следующего ранга «Улитколов». Это ждет его на острове лохров — равно как и продуманный набор уровней и умений. Раз уж судьба улыбнулась ему, то он не имеет ничего против того, чтобы задержаться среди лохров подольше. А здесь он ради одной жирной и ценной добычи, что может появиться в любой момент, выдавая себя свечением шипастого массивного панциря…
Спустя час клетка была полна доверху и о ужине можно было не волноваться — улиточьего мяса хватит на всех. Люц не забывал, что требования пиратов хоть просты и легко выполнимы, но постоянны, а повидавшие жизнь моряки не из тех, кто любит и умеет ждать. Ему только пиратского бунта на борту не хватает…
Клетку Люц отдал улыбающемуся лохру, успевшему неплохо так налопаться свежатинкой и не забыть закусить ползучей добычей. Корнш смело атаковал сорокауровневых улиток, начиная с броска нескольких увесистых камней, а затем доставая заточку и переходя в ближний бой. Действовал он быстро и умело. Наевшись, лохр наполовину зарылся в мелкий песок у кромки берега и пополз в нем, поднимая быстро оседающую муть. Сделав полный круг, он, радостно посмеиваясь, вручил господину семь больших радужных ракушек.
— Деньги! — гордо оповестил Корнш — Тебе!
— Молодец — кивнул Люц, убирая радужную добычу в рюкзак — Молодец…
Ракушки на самом деле служили вполне себе официальной денежной валютой — одной из многих дополнительных в Вальдире и далеко не самой удивительной. Эта «мелочь» была Люцу не нужна, но он точно не был из тех придурков, кто покажет верному слуге свое пренебрежение его стараниям.
— Придет время, и ты будешь восседать на золотой скамеечки у моего величественного золотого трона — пообещал Люцериуса просиявшему лохру.
— А там будет озеро?
— Будет.
— И рыба?
— И рыба.
— А…
— Копай деньги дальше, Корнш.
— Да, мой король!
Лохр снова зарылся в мелководье и самозабвенно забулькал там. Люц знал, что прямо сейчас уровень удовлетворения жизни Корнша растет быстрым скачками. А чем выше шкала этой удовлетворенности, тем меньше шансов, что Корнш однажды решит покинуть своего повелителя. Такая шкала есть у любого «местного», хотя далеко не всех из них можно нанять. Впрочем, некоторые предложат пойти с тобой без всякой награды — если твои деяния придут им по душе. Часто так поступают юные ученики паладинов из «местных».
— А ко мне почему-то привязалась ехидная мокрая ведьма — недовольно пробормотал Люц.
Он хотел добавить еще пару острых блистательных слов, но тут высокая трава в нескольких шагах от озерца зашелестела и Люц поспешно опустился на колени в песок, чтобы воззвать к духу лоа. Для этого он зажег пучок смоченной водой сырой травы и, морщась от запашистого дыма, зажег черную и белую свечи, поставив их по бокам тлеющего пучка. Куриное коричневое яйцо жалобно треснуло и излило свое содержимое на тлеющую траву. Подув, чтобы пламя не угасло, игрок высыпал пару щепоток красной хны и когда вспыхнуло искристое пламя, он дважды ударил себя ладонью по висящему на груди амулету гри-гри. В ушах раздался сонный невнятный шепот — лоа откликнулся на зов и требовал вкусностей. И вскоре они последовали — у Люца под рукой была целая клетка заранее пойманных улиток, которые и пошли на прокорм прожорливому лоа.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Так недолго и бокором стать — усмехнулся игрок, жестом выгоняя лохра из воды.
Вовремя. Едва ноги Корнша покинули воду, на берег выползла улитка размером с голову орка. Ее мясистое тело было цвета сливочного масла, а панцирь… он представлял собой настоящее произведение искусства и больше всего походил на полупрозрачную башню с торчащими вверх остриями стеклянных мечей. Не корона — но близко. Улитка была тридцать шестого уровня и встречалась в разных местах Вальдиры, но мало кто знал — да почти никто — что лишь в некоторых особых уголках цифрового мира панцири этого вида невероятно красивы, особенно хрупки и весьма символичны для родовитых дворян одной из рас.
Полагаясь на собственные умения и навыки, а еще на силу сытого и довольного лоа, Люц вошел в воду одновременно с улиткой. Они встретились на середине крохотного озерца, достигающего до пояса полуорку. Наклонившись, он с головой погрузился в воду, сомкнул ручище на полыхающем в воде невероятном панцире и медленно выпрямился, избегая любых рывков и поспешности. Этот панцирь столь хрупок, что одно неверное движение — и он разлетится мелкими осколками, а улитка обернется хищным острозубым и ядовитым слизняком, эволюционируя до сотого уровня. Тогда это озерцо станет его могилой под охраной злобной твари — тогда погибнет и наблюдающий с бережка Корнш…
Несколько томительно долгих мгновений и… улитка сначала втянула усики, а затем и сама медленно убралась в свой потемневший на воздухе домик. Осторожно шагая, Люц выбрался на песок, поместил добычу в клетку и только тогда сделал первый шумный вдох. О да…
Он свое дело сделал. Теперь оставалось только ждать. Но как можно ждать на пустой желудок?
Повернувшись к слуге, Люц скомандовал:
— Тащи хворост! Будем жарить зефир и улиток…
— Ф-у-у-у-у-у…
— А ну не пререкаться с королем! А то ведь я могу заставить есть угрей…
— Вкусно!
— запеченных с яблочной карамелью…
— Фу-у-у-у-у!
Вряд ли Корнш знал, что такое «яблочная карамель», но вот слово «запеченные» ему точно не понравилось и он сморщился подобно жухлому яблоку, а затем запрыгал и затряс головой, будто пытаясь вытряхнуть из грязных ушей эти ужасные слова. Но про приказ своего короля он не забыл и вскоре среди кустов послышался хруст собираемого им хвороста. Вспомнивший о главном Люц поспешно дополнил свой приказ:
— Собирай только сухие ветки с земли, Корнш! Зеленых не ломай! Деревья не трогай!
— Да, мой король! — лохр был не из тех персонажей, кто задает лишние вопросы.
Его простенькая цифровая душонка радовалась, когда ему удавалось понять приказ и в четкости его исполнить — это хватало для счастья. Будь на его месте кто поумнее — начал бы задавать вопросы.
Вскоре на пиратском плоту, среды давящих храпака пьяных пиратов, рядом с отрубившимся боцманом, стоически ждавшего возвращения капитана и только затем упавшего вместе с бутылкой, два удивительных жителя Вальдиры разожгли пламя в глиняном очаге и принялись за трапезу. Один с хрустом и утробным рыком дожирал мелкую сырую рыбешку, жадно выскребая ее когтистыми пальцами из драного сетчатого мешка. Второй, весь поободравшийся, поизносившийся, но все еще яркий и удивительно величественный, гордо держа голову, сидел на корточках и держал у огня конец палки с насаженной на него большой зефириной. Люц сам не замечал, но он бормотал нескладную считалку, с детства любимую им и младшим братом, придуманную их мамой.
— Раз, два, три — и быстро прокрути.
Четыре, пять и шесть — новый оборот довесь.
Пусть сахарок густеет, а зефирка золотеет,
Черный нам бочок не нужен и горчинку не хотим!
И скорее меж печений мы зефирку поместим.