еще минуту назад настроенном на борьбу, сейчас сквозит откровенная усталость. В глазах утих воинственный задор, а уголки рта утомленно опущены. Мне становится невыносимо жаль его – человека, в одиночку несущего невидимый для других груз.
Катя облажалась, сотворила нечто, что разрушило их отношения, покрыло рубцами его душу и породило в нем скребущихся, кромсающих его клыками монстров. Но выпустить свою боль из себя он не может, потому что боится заодно с ней освободить и этих злобных демонов. Держит их в клетке, внутри себя, заперев на сотни крепких засовов.
И, несмотря на это, он нашел в себе силы обо мне позаботиться, выручить, когда я отчаянно нуждалась в его помощи. Память услужливо вертит калейдоскоп картинок, демонстрируя самые яркие фрагменты. Вот, он, бережно обхватив меня, мокрую и грязную, устраивает на сидении своей чистой машины. Ухаживает за мной, пока моя распухшая лодыжка приковывает меня к постели. Носит на руках. Покупает машину.
Теперь моя очередь отдавать. Моя, не его.
Подхожу к нему со спины, ставлю свои ладошки на его аршинные плечи. Чувствую мгновенно напрягшиеся мышцы. Предлагаю:
- Давай сделаю тебе массаж!
- Ты? Мне? – он недоверчиво косится на меня, но не пытается отстраниться.
- Угу. Я тебе не рассказывала, но еще до встречи с тобой я знавала одну японку, которая показала мне несколько удивительных техник и парочку важных точек.
Вспоминаю Фумико – хрупкую девушку из Токио, с которой я познакомилась на втором курсе универа. Она училась на филологическом и жила вместе с моей Анютой в одной комнате общежития. Ее тоненькие пальчики вытворяли на моей голове чудеса. Я заходила к девочкам в общагу уставшей, сонной тетерей, не представляя, как доучу к завтрашнему экзамену огромный объем материалов. А уходила оттуда с легким, свежим сознанием, готовым впитывать и обрабатывать километры информации.
Аккуратно массирую его голову и плечи по заученному когда-то рисунку. Потихоньку усиливаю давление. Он недовольно мычит, но я прошу потерпеть. И, наконец, самое болезненное. Засовываю палец под заднее, нижнее основание черепа, по-особенному нажимаю на одну точку и давлю изо всех сил. Знаю, насколько это болезненно, но результат того стоит. Он протестует, ворчит, но терпит.
Поразительно! В свой первый раз я с криками вырвалась от Фумико, как из-под пыточной машины, а потом еще долго не подпускала к себе ее сильные руки, умеющие мгновенно опустить в океан невыносимой боли. То ли у него болевой порог ненормально высокий, то ли... он мне доверяет? Через пару минут отпускаю палец и легкими поглаживающими движениями завершаю массаж.
- Ну как?
Ищу его взгляд. Он удивленно моргает. Вскакивает со стула, прохаживается по комнате, прислушиваясь к своим ощущениям. Оживленно спрашивает:
- Кать, что ты со мной сделала? В башке все прояснилось, как будто я только что выспался, принял холодный душ и уже выхлебал первую чашку кофе. Кристальная ясность в мыслях!
- Обращайся, - небрежно мурлычу я, – если устанешь и потребуется сосредоточиться. Могу тебе еще и чай заварить. Хочешь?
- Ты слишком добра, - он подозрительно щурится. - Но от чая не откажусь. Спасибо.
Через двадцать минут заношу ему в кабинет чай с гречишным медом, как он любит, и на этот раз он встречает меня приветливо. Чувствую себя принятой им в свое личное пространство, и это ощущение ласково греет душу. Поставив поднос на стол, предлагаю:
- Скажем твоей маме, что...
Он останавливает меня коротким жестом.
- Скажем ей, что мы придем.
Не верю своим ушам. Вопросительно смотрю на него. Мне не послышалось? На лице его решимость, в глазах уверенность. В ответ на мой невысказанный вопрос он произносит какую-то загадочную бессмыслицу:
- Думаю, слишком многое стоит на кону. Но так или иначе для меня там все окончательно разрешится.
- Хорошо, - киваю растерянно. - Ничего из тобой сказанного не поняла, но твоей маме передам, что мы придем. Здорово, что ты передумал!
Разворачиваюсь, чтобы уйти, но прежде, чем успеваю перешагнуть порог, он, задумчиво барабаня по крышке ноутбука, произносит:
- Мне нравится то, какой ты стала. Прошу, не меняйся больше! Куда бы ни делась старая Катя, пусть она там и остается!
Улыбнувшись неловко, выхожу и закрываю дверь. Прижимаюсь к прохладной стене. Он только что вслух сказал, что я ему нравлюсь. Не Катя, а я! Его слова впорхнули в меня нежными бабочками и теперь щекотно трепыхаются в груди. От взмахов их шелковых крыльев крепнет надежда на нечто прекрасное, манящее призрачной дымкой к себе, как оазис в пустыне.
Как и следовало ожидать, рядом появляется та, о которой минуту назад шел разговор. Бабочки, при виде ее испуганно вздрогнув, улетают прочь, оставляя после себя легкий налет уязвимости.
Возмущенно размахивая руками, как дива из гетто, вышедшая на разборки, Катя сердито кричит:
- Ты! Мерзкая душонка! Ведешь свои игры, охмуряешь моего мужа! А я? Что будет со мной, когда я вернусь обратно?
Дохожу до спальни, аккуратно закрываю дверь и только тогда тихо ей отвечаю:
- Если хочешь остаться с мужем, тебе придется измениться. Ты вообще-то должна сказать мне спасибо! Я показываю тебе путь к счастливой семейной жизни. Так что смотри и учись!
- Ага, конечно! Путь она мне показывает! Ты рубишь мне сук, на котором я сижу – вот что ты делаешь, дровосечка проклятая! Мне нужно срочно, срочно попасть обратно, пока ты все окончательно не испортила! С ведьмой когда встречаешься?
- С первой договорились на завтра. На вечер. К счастью, она принимает в Колпино.
- Да по мне хоть на Чукотке – ты должна поехать и с ней встретиться!
- Поеду и встречусь, - отвечаю я устало. Спорить надоело, как и держать удар. Обессиленно падаю на кровать. Как же я сочувствую Акиму! Он не заслуживает этой эгоистки. Боже, как все сложно! Была бы моя воля, я могла бы сделать его счастливым. Чувствую, что мне хватило бы на это сил. А Катя? Сумеет ли? Захочет ли? Кроме своей гладкой, хорошенькой шкурки ее ничего не интересует.
Под ее диктовку записываю меню на ближайшие дни и Катя, всласть покомандовав по поводу завтрашнего питания, уходит. Чтобы не обострять ситуацию, даже не упоминаю, что обедать теперь собираюсь чем придется у своих работодателей. После Катиного ухода чувствую себя настолько усталой, что еле заставляю себя встать, добрести до ванной и умыться. Ставлю на смартфоне будильник на пол седьмого утра и посылаю Алене сообщение:
- Я поговорила с Акимом. Ждите нас на юбилей! Кстати, когда и где?
Вскоре,