Дариэл держал галету двумя пальцами, рассматривая ее со всех сторон и не особенно стремясь положить в рот эту ломкую безвкусную лепешку.
— Да нет, нравится… Ее трудно откусить, — прибавил Дариэл, словно это все объясняло.
— Конечно, нравится. Я так и скажу Кэран. Некоторые из нашего народца ужасно забавные.
Дариэл, разумеется, был полностью согласен.
— Почему она меня не любит?
— Ее предки готовили еду для твоих предков. Очень, очень давно. Мы слуги, а вы — наши хозяева. У нее свое мнение на этот счет. Но я мыслю иначе. Ты хороший парень. В любом случае пройдет год-другой, и ты потеряешь к нам интерес. Перестанешь сюда ходить. Я не хочу тебя обидеть, малыш, просто я уверен, что у тебя найдутся дела поинтереснее. Начнутся тренировки с мечом и всякие другие штуки. Тебя будут учить тому, что должен знать принц. Вот Кэран — она отчего-то думает, что ты погубишь меня. Говорит: ей что-то такое приснилось. Ну, я сказал, что она, должно быть, перекушала своей стряпни перед сном. Хотя, знаешь, она навела меня на одну мыль. Вот, позволь тебя спросить… зачем все это?
Дариэл непонимающе посмотрел на Валя, и тот развернул свою мысль. Он наклонился поближе к мальчику и свел брови так, что они превратились в одну толстую линию над переносьем.
— Почему ты сидишь здесь со мной, ешь каменные галеты, пьешь наш черный чай? Ты ведь принц, Дариэл. Для тебя это, должно быть, все равно что жевать грязь. Я уже не говорю о моей недостойной компании…
Дариэл отвернулся. Ему стало неуютно — не от самого вопроса, но от тона, каким он был задан. В нем чувствовалось что-то неестественное, будто большой человек скрывал свои настоящие эмоции. Дариэлу слышалась фальшь. Суть здесь была в чем-то другом. Он уже давно рассказал Валю, как нашел путь в подземелья. Он давно объяснил, что ему нравятся приключения и опасность, что люди здесь не такие нудные, как наверху. Валь слышал все это раньше, но задавал тот же самый вопрос снова и снова, будто ни один из прежних ответов Дариэла его не устраивал. Стараясь заполнить тишину, принц сказал первое, что пришло в голову:
— Моя няня пьет какой-то странный чай и от него засыпает.
— Да?
— Да. Мне скучно сидеть там.
Валь откусил от галеты и заговорил с набитым ртом:
— И впрямь. Кому интересно смотреть на спящую старуху?
И снова Дариэл услыхал в его голосе какую-то иронию, но не обратил внимания. Ему показалось, что настал удачный момент поговорить о вещах, которые его беспокоили. Дариэл поведал Валю о своих старших сестрах и брате, которые далеко не всегда были с ним добры. Мэна чаще других общалась с малышом приветливо, но Коринн считала брата глупеньким, а Аливер вообще терпеть его не мог. Однажды он наорал на Дариэла и велел ему убираться вон, а Коринн сказала: «Отойди, от тебя плохо пахнет» — и посетовала, что Дариэл не родился девочкой. Ни у кого из них нет времени на младшего братишку. Всем плевать, как и во что он играет, чем занимается. Так мало-помалу Дариэл нарисовал пред своим другом печальную картину забвения и одиночества — грустной жизни, где рядом с мальчиком не было никого.
Валь слушал, не перебивая: ворчал себе под нос, ел галеты и, казалось, следил за кораблями на море. Подняв взгляд, Дариэл увидел, как подрагивают его ноздри, как шевелятся волоски в носу — тяжелые от угольной пыли. Он вдруг вспомнил, как отец входил к нему в комнату по ночам, целовал его в щеки, в лоб, в губы. Дариэл всегда притворялся, что спит, хотя на самом деле легко просыпался и просто от шороха двери и движения воздуха, когда отец входил в комнату. Иногда Дариэл чувствовал, что на его кожу падают слезы.
Ему стало неуютно из-за того, что он все это рассказал. Зачем? На самом деле Дариэл любил свою семью. Его брат и сестры совершенны — каждый по-своему! — и мальчик восхищался ими. Он боялся дня, когда отец перестанет приходить к нем по ночам. Но вместе с тем испытывал боль, понимая, что отец в такие моменты обычно очень печален. Дариэл знал, что его мать умерла, но не помнил ее. Однако если такое однажды случилось оно может произойти снова. Вдруг он потеряет еще кого-то из семьи? Такая страшная мысль!.. Дариэл поспешил сменить тему разговора и спросил Валя о тех временах, когда он был пиратом.
Валь, кажется, не был уверен, стоит ли рассказывать, но не прошло и пары минут, как он ударился в воспоминания, причем, похоже, не без удовольствия. Он родился в пиратской семье по фамилии Верспайн и, сколько себя помнил, всегда жил бродячей жизнью, в основном на бортах пиратских кораблей. Иногда пираты сходили на берег и устраивали временный лагерь где-нибудь на Внешних Островах. Здесь они прятались и отдыхали после успешных набегов. Пираты грабили корабли и поселения по всему океанскому побережью — от северных границ Кендовии до самого Талая. Налетали обычно ночью, проникая в города и деревни. Брали, что им нравилось, и жестоко расправлялись с теми, кто пытался оказать сопротивление. Пираты продавали награбленное добро, получая взамен деньги и вещи первой необходимости, а затем возвращались на острова, где проводили несколько спокойных месяцев — рыбачили, валялись на песке, пили, устраивали потасовки и наслаждались безмятежной жизнью, пока не приходила пора вновь отправляться в рейд.
Дариэл чувствовал, что начинает замерзать. Поднялся ветер, дующий с северо-запада, и принес промозглый холод.
— Почему сейчас ты больше не пират?
Пожав плечами, Валь пробормотал, что, дескать, лучше ему вернуться к работе. Уже стоя в полный рост, он помедлил и обратил взгляд к морю.
— Видишь ли… Сердце не лежит, — сказал он. — Многие кого я знал, умерли… неправильной смертью. Раньше я был молод, и такие вещи меня не тревожили. Я считал: мне принадлежит все, что я могу взять. И не важно, кого я убью или пораню, — нечего стоять у меня на пути! Но потом… начинаешь понимать, что мир полон людей, лишь немногим отличающихся от животных. Можно сидеть и с улыбкой рассказывать о давних временах — вот как сейчас, однако тридцать лет своей жизни я был именно таким животным. А ведь человек отличается от зверя. Вот когда я это понял, я бросил пиратство и приехал сюда, служить твоему отцу. Для тебя я просто Валь, кочегар, но когда-то я был кровожадным убийцей. Можешь такое представить?
Дариэл поднял голову и оглядел гиганта — простое лицо, кожу, почерневшую от въевшейся угольной пыли, широченные плечи, заслонявшие горизонт… Даже несмотря на все это, Дариэл не мог представить Валя кровожадным убийцей. От его рассказов захватывало дух, и сознание мальчишки готово было впитывать их как губка, бесконечно, сколько угодно. Не верилось, что Валь способен причинить кому-то вред. Он обычный работяга из подземного мира дворца, симпатичный гигант, который на самом деле унаследовал свою профессию от отца и никогда не покидал острова. Наверное, он просто где-то узнал все эти истории и теперь рассказывал их мальчику, чтобы хоть немного скрасить его существование.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});