точно аборигены?
Леонид пожал плечами.
— Не знаю. На вид не поймешь... На того вроде похожи...
— На кого? — уточнил я,
— Ну, тип которого в кургане откапывали, только с пушками, и одежда разбавлена тряпьем всяким.
— А живых кого-нибудь взяли?
— Одного. Когда они палить начали, тут уже не пленных стало, кого постреляли, кого машинами подавили. Остальные разбежались... А тот что попался, ранен серьезно, даже в себя не пришёл ещё, так что считай что и нет никого...
— А наши как? Потери есть?
— Трое двухсотых и семеро трёхсотых, плюс ты...
Мда... Если стычка с небольшой группой привела к таким потерям, то что будет когда к нам придут основные силы хозяев этих мест?
Леонид хотел что-то еще добавить, но его прервали, и он, выпровоженный фельдшером, неуклюже скрылся за дверью.
Меня осмотрели, перевязали, сделали пару уколов, попытались покормить, но сил на еду уже не хватило, и оставив тарелку на тумбочке, я тут же уснул. В принципе, если не считать нюансов, так прошёл и второй день на больничной койке, и третий, а на четвертый меня отпустили, потому как разницы где отлеживаться, — здесь или дома, уже не было, и к вечеру четвертого дня я возлежал на своем любимом диване.
Новостей за это время тоже особенных не случилось, разве что появились патрули на всех близлежащих высотах, да основную часть машин, в том числе и Зяму, попытались защитить от огнестрела. Прикрыли баки, мотор, радиатор, почти до верха закрыли окна, оставив лишь узенькие полосочки, поставили лист металла на лобовое, полностью зашили весь зад. Всё это я узнал от навещавшего меня по три раза на день Леонида, но сам ещё свой уазик не видел, чему очень даже огорчался.
И да, чуть не забыл. — Раненный скиф очнулся, но говорить ещё не мог, слишком слаб был.
Конечно все мы понимали что даже когда он поправится, без знания языка допросить его будет очень сложно, хотя была вероятность что говорят скифы на одном из тюркских диалектов, во всяком случае в наше время выдвигались такие версии.
Но лично для меня всё и так понятно: то что не мы одни провалились в эту дыру было почти подтвержденным фактом — казахская деревенька, и найденный в степи самолёт прямое тому доказательство. И оружием скифы разжились попросту разграбив один из таких вот перемещенных поселков, или даже городов. Это у нас всё прошло спокойно, без особой паники, но это скорее исключение, чем правило, а если представить что сюда провалился целый город? Тогда как?
Связи нет, света нет, воды нет, информации нет, люди ничего не понимают, начинается всеобщая истерия, еда быстро заканчивается... Мародёрство наконец...Вообщем полный швах.
Народ бежит за город, и попадает прямо в лапы аборигенов, которые пусть и дикие, но их много, и они у себя дома.
Ну а дальше уже ясно откуда у скифов пушки и всё остальное. И единственное что нам нужно узнать у пойманного дикаря, — где этот город находится.
Понятно что мы не будем никого спасать, во всяком случае специально, город нам, — а я думаю со мной согласятся все, нужен лишь как источник пополнения запасов, ведь даже разграбленный дикарями, для знающего человека он ценнее чем целая сотня Клондайков.
Какие-то механизмы, зарытое на заправках топливо, детали от техники, аппаратура, может быть лекарства... Да много чего ещё — всего и не перечислить.
А если предположить что городок здесь оказался не один...
Но это все домыслы конечно. Пусть я и уверен в том что говорю, но сказать что-то наверняка можно будет лишь после общения с пленником. Так что подождём, тем более и без этого забот вполне хватает.
Вроде, всего ничего дома не был, а дел накопилась гора. В основном по мелочи конечно: там поправить, тут повесить, но с висящей на перевязи рукой продвигалось всё очень медленно.
*****
— Пап, там дядя Андрей приехал! — заглянув в дом, позвала меня дочь.
Я выглянул в окно, и чуть со стула не упал. Впритык к воротам стояло бывшее когда-то уазиком нечто страшное.
Мощный кенгурятник из толстенного швеллера с наваренной по центру металлической пластиной украшал передок, передние окна и сами двери прямо поверх убраны железом, колесные арки спрятаны больше чем в половину, задние окна закрыты наглухо, а вместо лобового стекла железка с длинной прорезью.
— И как на этом ездить? — выйдя на улицу, я посмотрел в ухмыляющееся лицо товарища. — А?
— Непривычно маленько. — улыбнулся Андрей, и добавил, — но всяко лучше чем с простреленной башкой... Попробуешь?
— Не знаю. — чувствуя непривычную тяжесть, я открыл дверь, и заглянул внутрь.
— Там ничего не поменялось, можешь не смотреть. — прокомментировал Андрей.
— Нет, Леонид мне конечно говорил что некоторые машины готовят под войнушку, но я думал что все будет как-то поизящнее...
— Типа инкассаторских?
— Ну хотя бы... А это что-то совсем из области фантастики. Такое только в кино снимать... Он хоть передвигается?
Внешне, на вскидку, машина потяжелела килограмм на триста если не больше.
— Ну я же как-то приехал. — Андрей попинал колесо, — Гремит только, но это мелочи, главное от пуль защищает.
— А вдруг у дикарей ещё и пушки найдутся? Тогда как? Танки строить будем?
Ну а что, если из автоматов палить научились, значит и со всем остальным справятся. Почему-то я в этом нисколько не сомневался.
— Прокатишься? — проигнорировав вопрос, предложил Андрей.
— Если только на пассажирском... — напрягать не зажившую рану рулежкой этого бегемота я как-то не стремился, но попробовать как он на ходу, всё же хотелось.
— Как скажешь. — пожал плечами Андрей, и придержав дверь, залез на водительское кресло.
Мотор взревел, уаз затрясся всеми своими железками, и медленно, но без видимых усилий отъехал от ворот.
— Обзор вообще никакой... — с сожалением промолвил я, пытаясь понять как теперь смотреть по зеркалам.
— Так это он сейчас в боевом режиме, я показать тебе хотел, прокатимся и поснимаем защиту со стёкол.
— То есть это отцепляется? — удивился я, вспоминая как выглядели переделки со стороны. — Мне показалось намертво всё...
— Не всё, с передних окон снимается, —