Читать интересную книгу Маньчжурские правители Китая - Василий Сидихменов

Евнухи донесли Цыси, что император только один-два дня в месяц уделяет внимание наложницам, а все остальное время проводит с Алутэ. Это вызвало недовольство вдовствующей императрицы, которая делала все возможное, чтобы восстановить Тунчжи против молодой жены, породить между ними раздор.

Как-то Цыси пригласила к себе Алутэ и строго ее отчитала за то, что молодая императрица якобы использует неприличные приемы для возбуждения у императора страсти и часто проводит с ним ночное время, а это разрушает его здоровье. Цыси попросила Тунчжи реже навещать Алутэ и обратить больше внимание на наложницу Хуэй Фэй. Чтобы заставить сына повиноваться себе, Цыси приказала евнухам дежурить у входа во дворец Алутэ. Если император подойдет ко входу дворца, им было велено упасть на колени и просить его не входить во дворец, где находится Алутэ, так как его мать повелела ему навещать наложницу Хуэй Фэй. Император при всем своем хорошем отношении к жене не осмеливался ослушаться Цыси, хотя отказался и от наложницы Хуэй Фэй.

Император с помощью преданных евнухов в ночное время вновь стал посещать публичные дома во Внешнем городе. В конце концов его разгульная жизнь стала известна придворным. Великий князь Гун о похождениях Тунчжи сообщил Цыси, но она никак на это не реагировала и не предпринимала ничего, чтобы урезонить сына. Сложилось впечатление, что она, питая неприязнь к императору и императрице, сознательно поощряла разгульную жизнь сына, готова была рисковать его жизнью ради сохранения своей власти.

Настало время, когда сорегентши Цыси и Цыань должны были официально передать власть императору Тунчжи. В обычных условиях это сопровождалось пышными церемониями, парадом войск и богатым пиршеством. О распущенной жизни Тунчжи знали все во дворце, поэтому великий князь Гун не рекомендовал сорегентшам проводить большие церемонии по случаю передачи государственной власти молодому императору.

Передача власти ограничилась оглашением двух указов сорегентш и одного указа императора, в котором говорилось: «Принимая на себя тяжелую обязанность, оставленную покойным императором Сяньфэном, моим отцом, мы взошли на престол шестилетним мальчиком. По случаю нашего малолетнего возраста мы вверили управление делами государства императрице Цыань и императрице Цыси, которые добродетельно вместо нас управляли государством в качестве сорегентш в течение одиннадцати лет».

После свадьбы Тунчжи две вдовствующие императрицы вынуждены были в соответствии с установившимися правилами отказаться от верховной власти, которая перешла в руки молодого императора.

Внешне казалось, что после того как Тунчжи стал во главе государства, Цыси устранилась от государственных дел. Она увлеклась разведением цветов и шелковичных червей, забавлялась собаками и кошками. Ее любимцем стал старый попугай, который произносил многие китайские слова. Его учили повторять слова. Птицу помещали напротив зеркала, за которым находился евнух и громко произносил какое-либо слово; попугай принимал свое изображение в зеркале за другую говорящую птицу и повторял услышанные слова.

Увлечение домашними делами, однако, не помешало Цыси контролировать обстановку во дворце: через своих евнухов она хорошо знала все, что происходило в Запретном городе.

Пу И в своей книге «Первая половина моей жизни» писал: «Еще при жизни Тунчжи не было секретом, что мать и сын не ладят между собой. Когда Тунчжи правил государством, Цыси организовала при дворе группу своих сторонников. И хотя Цыси мало интересовалась государственными делами, однако император не мог ничего предпринять, не испросив прежде на то ее согласия. В этом была истинная причина разлада между матерью и сыном».

И хотя в связи с окончанием регентства Цыси и Цыань власть по закону перешла к императору Тунчжи, он хорошо знал — управлять государством по-прежнему будет его мать. Молодой же император выполнял формальные обязанности: присутствовал на государственных приемах, совершал жертвоприношения и другие церемонии. Цыси относилась к нему как к малолетнему сыну, не способному решать государственные дела.

Жуя Лу — ближайший советник и фаворит Цыси

Это приводило Тунчжи в уныние. Он чувствовал себя «полноправным» императором только тогда, когда совершал жертвоприношения в Храме неба, Храме земли и Храме предков. Существовали и другие жертвоприношения, в которых принимал участие Тунчжи: события, связанные с засухой, наводнением, голодом и другими национальными бедствиями. В то время как его предшественники посылали вместо себя придворных вельмож совершать многие жертвоприношения, Тунчжи делал это сам.

В китайских источниках было зафиксировано первое жертвоприношение императора Тунчжи, когда он пришел к власти, б Храме неба, в день зимнего солнцестояния. О том, как это происходило, можно узнать из следующего описания.

По религиозным взглядам, тело любого человека, даже императора, считалось нечестивым, поэтому Тунчжи в течение трех дней соблюдал обряд воздержания, прежде чем принять на себя сан верховного священника в этой важной церемонии. Чтобы очистить свое тело, Тунчжи два дня провел во Дворце соблюдения поста, расположенного в отдаленном месте юго-западной части Запретного города. Здесь он, совершив омовение и сменив одеяние, соблюдал пост: не пил вина, не ел мяса животных и птиц, рыбу, сильные приправы — чеснок, перец, не курил табака и опиума, не играл в азартные игры и не предавался любовным развлечениям.

После двухдневного воздержания Тунчжи покидал Дворец соблюдения поста и направлялся во Дворец небесной чистоты. Здесь он облачался в халат дракона, одевал шапочку, украшенную жемчугом и драгоценными камнями, садился в церемониальный паланкин и направлялся через Ворота высшей гармонии в Храм неба, где также находился Дворец соблюдения поста.

Императорский кортеж, направлявшийся в Храм неба во время зимнего солнцестояния, был наиболее пышным. В зимний вечер, когда темнота покрывала столицу Китая, тысячи огромных разноцветных фонарей освещали путь церемониальной процессии. Каждый паланкин, каждый человек, каждое животное имели неповторимые украшения. Сотни флагов различных размеров, форм и цветов украшали императорский кортеж, который состоял из шести групп, отделенных друг от друга разноцветными фонарями — их несли разодетые евнухи.

В первой группе находились четыре больших слона, покрытых яркими попонами, за ними шли еще пять слонов в богатой упряжи и с огромными сиденьями, на которых находились «вазы сокровищ». За слонами следовали чиновники, некоторые из них ехали верхом на лошадях, другие — на паланкинах, третьи — на двухколесной повозке, запряженной слоном. Затем шествовали музыканты, игравшие на различных инструментах (барабаны, флейты, лютни, гонги, цимбалы, колокольчики).

Вторая группа состояла из: евнухов, которые несли ритуальные сосуды, знамена и флаги. Их сопровождали военные и гражданские чиновники и религиозные деятели. В третьей группе несли знамена и балдахины. В четвертой группе несли веера — маленькие, большие, различных размеров и форм. В пятой группе находились лошади, нагруженные домашним скарбом, необходимым для императора и его спутников.

Шестая группа была самой красочной из всех: в нее входили красивые паланкины членов императорской фамилии и высших сановников. Их сопровождали стражники, но не с оружием в руках, а с фимиамом, чтобы с его помощью отгонять злых духов. В центре этой группы находился императорский паланкин. Накрытый золотой парчой паланкин несли 36 носильщиков — он напоминал миниатюрный дворец. Его сопровождали стражники, вооруженные луками, стрелами, копьями и другим древним оружием.

Прибыв к воротам Чжаохэн, Тунчжи сходил с паланкина и направлялся в Храм неба. Первая его обязанность состояла в том, чтобы воскурить фимиам и совершить челобитье перед табличками духов покойных императоров маньчжурской династии. Затем он шел во Дворец воздержания, где в третий день поста находился 24 часа. Здесь император предавался самосозерцанию и очищению своих мыслей и желаний, вспоминал все важнейшие события, которые произошли во время его царствования, а также допущенные им ошибки. Все это он записывал на специальной бумаге, а затем ее публично сжигал: клубящийся дым достигал неба.

Тунчжи по установившейся традиции громко произносил: «Я один буду отвечать перед небом за любую вину моего народа. Я приму на себя любую его вину».

В то время когда император Тунчжи пребывал 24 часа во Дворце воздержания, чиновники Палаты церемоний занимались соответствующими приготовлениями в алтаре Храма неба. В самом центре алтаря они устанавливали большой шатер для обращения к верховному божеству неба — Шан-ди. Сделанный из шелка шатер имел круглую форму и был задрапирован голубым атласом. В нем помещали императорский трон, обращенный в южную сторону. Перед троном находились жертвенные предметы — послание императора к Шан-ди, фрукты, вино, нефрит, свитки шелка, туша молодого бычка.