– Что же в этом странного? За последнее время мы все пережили немало неприятных моментов в самые прекрасные, самые особые для нас дни. Мы не выбирали себе горе, оно выбрало нас само. Конечно, это расставание тоже будет нелегким, но я уверена, что оно будет гораздо менее болезненным, чем прочие события, Люсия.
– Думаю, Ален переживет огромное потрясение.
– Я ведь уже сказала, что много об этом думала. Я думала об этом с тех пор, как приехала из Стамбула, и теперь уверена в одном – если эти отношения продолжатся, то разочарований будет еще больше. Я больше не хочу жить в чьей-то тени, не хочу делить с кем-то человека, которого люблю. Я хочу чувствовать себя хозяйкой своей собственной жизни. Мне это очень нужно.
– Понимаю, дорогая. Если тебе понадобится финансовая поддержка…
– Спасибо, милая Люсия, думаю, я справлюсь. Я уже сказала Ирине Романовой, что возьму дополнительную работу. Полагаю, если я всерьез займусь модельным делом, оно прокормит меня здесь, в Париже.
– Тебе будет сложно жить в такой же роскоши на доход от показов.
– Я знаю, и мне все равно. Я живу здесь только потому, что это квартира Алена. Если бы он жил в темном переулке, я бы все равно разделила с ним кров.
Люсия с завистью посмотрела на подругу.
– Ты совсем не боишься, да? Жить чуть беднее, чуть стесненнее?
– Разве я могу не бояться, Люсия? Поэтому я хочу как можно скорее взять свою жизнь в собственные руки и жить своими решениями. Разумеется, меня это беспокоит, но гораздо больше меня беспокоит перспектива жить, завися от другого человека и его любви.
Шура внезапно умолкла, осознав, что, возможно, задела чувства подруги.
– Забудь об этом, – махнула рукой Люсия, заметив ее виноватый вид. – Ты удивишься, но я тоже подумывала о переменах. Как только все решится окончательно, я сообщу тебе.
– Ты ведь знаешь, что я радуюсь каждой хорошей новости от тебя, – облегченно улыбнулась Шура.
– Да, дорогая. Ты очень удивишься, когда все узнаешь. Но я хочу, чтобы ты знала: я с тобой согласна. Независимо от того, насколько богаты наши мужчины, мы должны сами крепко стоять на ногах.
– Я рада, что ты со мной согласна.
– Да, но вот в одном мы не сходимся.
– В чем? – спросила Шура.
– Я никогда не упускаю из виду свои возможности, пока не уверена в том, что у меня есть запасной план. Здесь ты и храбрее, и беззащитнее.
– Думаю, прошлое преподало мне этот урок.
Люсия чувствовала, что подруга многое не рассказала ей. Шура почти не делилась с ней тем, что произошло после того, как она покинула Кисловодск и уехала к своему дяде. Все ее рассказы были поверхностными, в них отсутствовали детали. Люсия была уверена в том, что переживания Шуры были гораздо глубже, а история – гораздо горше.
– Неужели у тебя есть тот, о ком ты все еще не можешь забыть?
– Я не могу забыть о нем вот уже семь лет, – грустно улыбнувшись, ответила Шура.
Так Шура рассказала Люсии о том, что произошло с ней за то время. Вернее, Люсия сама все поняла. Подруги взяли бокалы, словно запивая горечь прошедших лет.
Глава восьмая. Время расставания
Расставания никогда не были легкими, и Шура прекрасно знала, что ее ждет. Но она уже приняла решение, и теперь идея держаться за мужчину только ради собственного спокойствия казалась ей подлой и низкой. Она любила Алена, однако не настолько крепкой любовью, чтобы согласиться стать его женой или не видеть без него своей жизни. Она бы не хотела встретить с ним старость и воспитывать его детей. Ей нравились его проницательность и мягкий характер, она обожала его влюбленный взгляд и то, с каким пониманием он относился к ней. А больше ничего. Даже в самые моменты близости в животе Шуры не порхали бабочки, и сердце не ухало вниз, к пяткам. Если бы она не пережила большую искреннюю любовь семь лет назад, то ее чувства к Алену, несомненно, были бы другими. Несмотря на то что Сеита уже не было в ее жизни и он никогда не появится в ней вновь, она, самая того не осознавая, стремилась найти такую же страсть. Возможно сейчас, в очередной раз выбирая одиночество, Шура совершала огромную ошибку. Впрочем, если она даст Алену надежду в какой-то другой день, когда она будет не в силах совладать с эмоциями, то это обернется ошибкой гораздо более серьезной.
После ухода Люсии Шура не могла не подумать над своим решением еще раз. Люсия в чем-то была права. Для многих женщин расставание с любящим мужчиной, обеспечивающим комфорт, гораздо сложнее, нежели перспектива в одиночку распоряжаться своей жизнью. Но, с какой бы стороны Шура ни обращалась к поставленной перед собой задаче, и сердце, и разум твердили одно: «Уходи как можно скорее! Иди своей дорогой! Ты справишься. Не бойся. Ты переживала и более трудные времена».
Всякий раз, когда Шура сомневалась в своих решениях, внутренний голос придавал ей сил. Теперь, думая о прошлом, она не могла не вспомнить юную, неопытную, хрупкую и наивную девочку, которой когда-то была. Да, ей многое довелось пережить, и пережитое холодом отзывалось в ее душе.
Утро 1917 года, когда еще в Кисловодске они проснулись утром от звуков стрельбы, пожалуй, ознаменовало неотвратимое. Оно положило начало большевистскому террору, когда красные – солдаты, мародеры, преступники – без разбору нападали на правых и виноватых, выстраивая свой кровавый режим. Впоследствии, в день,