спросил Сокол. — Я просто хочу понять, насколько ты был замешан в заговор дяди.
— Я не был в нем замешан.
Лед тяжело сел на койку и замер. Эден стоял над ним и думал, думал… И понимал, что не может злиться. Ему бесконечно больно от предательства Льда, только боль — это не злость, и держать кузена вечно взаперти не выйдет.
— Твой отец скоро будет здесь, — сказал он Льду. — Думаю, захочет завершить то, что у тебя не получилось. Скажи мне, брат, на чьей стороне ты будешь сражаться?
— Я… — Лед поднял голову и внимательно посмотрел на него. — На твоей, Эден. Прости, я сорвался. Поддался ему. Больше этого не повторится. И я никогда не желал зла нашей семье.
— Мне хочется в это верить. Идем, возвращайся в свою комнату, приведи себя в порядок, выглядишь жалко. И постарайся пока не попадаться мне на глаза.
Сокол не знал, пожалеет ли о принятом решении, однако не хотел, чтобы Лед и дальше сидел здесь, под замком. Если снова предаст, Сокол найдет, как ему отплатить. Но очень хотелось верить, что этого не случится.
— Спасибо, — горячо проговорил Лед, хватая его за руку. — Я не подведу!
— Увидим. — Сокол вырвал руку. — Увидим, братец.
И пошел прочь. Он очень устал за это долгое утро. Ноги сами повели в лазарет, но на полпути принц вспомнил, что не должен больше докучать Лучику своим вниманием — он ей не нужен. С любовью тоже придется что-то делать. Вытравить из сердца, как вредную поросль, и больше не поддаваться подобной слабости. А пока… пока стоит подготовиться к экзаменам. Сам напросился. Оставалось надеяться, что пострадавшей магии хватит, чтобы их сдать.
УРОК 14. Идя к цели, не забывай о тех, кто рядом
Я снова проснулась в лазарете. События минувшего дня казались чьей-то злой шуткой, жестокой выходкой. А в окно светило осеннее солнце, напоминая, что все осталось в прошлом. И покушение на Сокола, и нападение Льда на меня. О признании принца я старалась не думать, хоть и где-то в глубине сердца застряла заноза вины. Нельзя приказать себе любить кого-то. Да если бы и можно было! Я и Сокол? Нет, ничего бы не получилось. Слишком разные мы люди. И он сам сказал — там, за пределами академии, у него есть невеста.
И если этот вопрос для меня был решенным, то другие… Я отвернулась к стене и закрыла глаза. Из-за вчерашнего вечера по-прежнему было страшно. Этот страх прорастал под кожу, заставляя укрыться одеялом с головой вопреки тому, что ночь закончилась.
— Что, девочка, неприятно чувствовать себя беспомощной? — раздался вдруг женский голос.
Я вздрогнула и резко села. У моих ног стояла знакомая девушка в тонком, совсем не осеннем белом платье. Маделена… Почему-то я не сомневалась, что это она. Ее душа зацепилась в академии после смерти, оказалась заперта.
— Неприятно, — ответила я тихо. — Ты ведь Маделена, да?
— Надо же! Меня узнают! — восхитилась девушка. — Да, когда-то меня так звали. Удивлена, что ты обо мне наслышана.
— Дерек рассказал, — призналась в ответ. — Прошу, назови мне его истинное имя! Это спасет наши жизни.
— Глупая девчонка, — рассмеялся вдруг призрак. — Отсюда нет выхода и не будет никогда.
А затем меня ослепила яркая вспышка. Когда снова смогла видеть, в комнате никого не было. Зато в коридоре послышались знакомые шаги, затем за ширму осторожно заглянул Дерек.
— Ты проснулась, — улыбнулся он. — Что-то случилось? Ты бледная.
— Нет, ничего, — заверила поспешно, не желая его беспокоить. Уверена, упоминание Маделены только отрицательно повлияет на его контроль над магией.
— Ты напугала меня, Лучик.
Дерек присел на край кровати, и я тут же вложила ладонь в его теплую руку. Стало хорошо и спокойно, будто все самое страшное осталось позади.
— Я не хотела, — ответила, наслаждаясь этим редким ощущением покоя. — Просто так сложились обстоятельства. Что со Льдом и Соколом?
— Сокол в порядке. Приехали его мачеха и брат, он с ними. А Лед ночь провел в карцере, недавно выпустили. Не думаю, что от него будут проблемы.
— Мне тоже так кажется.
Накануне Лед не помнил себя. И в какой-то степени окружающие были тоже виноваты. Говорила ведь нам Пушинка: он не в порядке, изменился, ведет себя странно. Но кто мог подумать, что дойдет до подобного?
— Вилла постаралась, от вчерашнего даже синяка не осталось, — заметил Дерек, разглядывая мое лицо. — Она сказала, сотрясения нет, и ты можешь вернуться в свою комнату. Только, честно говоря, мне страшно тебя отпускать.
— Не страшнее, чем мне тебя.
— Вот такие мы проблемные.
Я забралась в его объятия и затихла. Сидеть бы вот так долго-долго, но разве можно в лазарете укрыться от чужих глаз? Вскоре раздались голоса — это Вилла возвращалась на рабочее место, с ней шел еще кто-то. Я с сожалением отодвинулась от Шторма. Увы, любые чувства между нами придется скрывать от чужих глаз.
— А вот и наша соня проснулась! — весело сказала Вилла, входя в мою «палату». — Здравствуй, Лучик. Как самочувствие?
— Хорошо, — ответила я. — Думала, будет хуже.
— На самом деле, был лишь легкий ушиб, я его убрала, — щебетала целительница, разглядывая мое лицо, а затем еще и проверяя магически. — Надеюсь, это наша последняя встреча в лазарете, но если что — обращайся, всегда рада помочь.
— Спасибо за заботу, — поблагодарила от души.
— Не стоит, моя магия и ее необходимость в этой академии придает силы жить, — проговорила Вилла. — Ну вот, ты в полном порядке. Можешь возвращаться в свою комнату.
Мы тепло попрощались, и Дерек повел меня к лестнице.
— Отдыхай, — сказал он, останавливаясь перед моей дверью и целуя в лоб. — На занятия вернешься через пару дней.
— Но почему? — изумилась я. — Все ведь в порядке.
— Поверь, ближайшие два дня академии будет не до лекций и практикумов, — загадочно ответил Шторм. — Береги себя, Лучик. Увидимся вечером.
И отправился работать, а я помаялась в комнате, привела себя в порядок и поняла: если продолжу сидеть в четырех стенах, взвою! Поэтому накинула пальто и вышла в парк. Как быстро облетели листья с деревьев… Конечно, постаралась буря, вызванная Дереком, но в предыдущие дни у меня не было времени заострить на этом внимание, а теперь вдруг остановилась, взглянула и увидела. И поняла, что осень медленно близится к концу. Снег в наших широтах обычно выпадал в начале ноября. Значит, скоро землю укроет белый покров. Всегда любила зиму! Но сейчас в груди жило опасение, что академии будет не так-то просто выстоять.
Я брела по аллеям, наслаждаясь