Читать интересную книгу Попаданец - учитель Сталина - Анатолий Матвиенко

  Мария-Сутгоф возглавила коллегию по религии и национальностям, место зело сложное, ибо к этим вопросам Пестель имел отношение особое, предвзятое и решительное. Касательно татар и прочих мусульман он так ей объяснил: "Они исповедуют Веру Магометанскую. Им дозволяется продолжать оной держаться и всякое Насилие воспрещается. Не менее того надобно всяким случаем пользоваться дабы дружелюбием и кроткими убеждениями их склонять к воспринятию святаго Крещения; на каковой конец полезно посоветоваться с их духовными чинами. У них заведено Многожёнство. А так как обычай сей противен православной Вере то и должно многожёнство быть на будущее время совершенно запрещено. Содержание же жён в заперти есть большая несправедливость противу сей половины рода человеческаго; А посему и надлежить употребить средства кроткия дабы Магометане обычай сей оставили".

  - А не оставят? - вопросила Мария, с трудом осилив национально-религиозный указ фюрера.

  - Передай из в КГБ Бенкендорфу, пусть в тайгу мусульман отселяет, дабы многожёнством русские души не смущали.

  Второй неправильной группой граждан Рейха ей пришлось заняться самой, не спихивая на Благочиние. Тем более что в Третьем Рейхе такой опыт имелся в изобилии. Пестель поручил главе коллегии решить еврейский вопрос. Как и Адольф Гитлер в "Майн Кампф", русский фюрер о вражде к иудиному племени писал много, подробно и зловредно.

  "Евреи ... преимущественно тем отличаются от Всех прочих народов что неимоверно тесную связь между собою неизменно сохраняют, никогда друг друга не выдают ни в каких случаях и обстоятельствах и всегда готовы ко всему тому что собственно для их общества может быть выгодно или полезно... Евреи собственную свою веру имеют, которая их уверяет что они предопределены все прочие Народы покорить и ими обладать; а тем самым она их отделяет от Всех прочих Народов, заставляет их все прочие Народы так сказать презирать и всякое смешение с каким бы то ни было другим Народом совершенно запрещает и невозможным делает... Тесная между Евреями связь даёт им средства большия Суммы накоплять или собирать для общих их потребностей особенно для склонения разных Начальств к лихоимству и ко всякаго рода злоупотреблениям для них Евреев полезным... Ожидая Мессия, щитают себя Евреи временными обывателями края где находятся и потому никак не хотят земледелием заниматься, ремесленников даже отчасти презирают и большею частью одною торговлею занимаются. По причине же большаго их числа не может честная торговля всем доставлять достаточное пропитание; и потому нет тех обманов и фальшивых действий, коих бы они себе не позволяли... Не может долее длиться таковой порядок вещей утвердивший неприязненное отношение Евреев к Христниянам и поставивший их в положение противное общественному порядку в Государстве".

  До светлой идеи спалить их в печах или удушить в газнвагенах Пестель пока не добрался, решив ограничиться выселением. Он обсудил сие дело с Машкой. Наперсники упёрлись в проблему: нет на земле стран, готовых принять миллионы евреев. И фюрер разразился приказом.

  "Наш долг состоит в содействии Евреям к Учреждению особеннаго отдельнаго Государства, в какой либо части Малой Азии. Для сего нужно назначить Сборный пункт для Еврейскаго Народа и дать несколько войска им в подкрепление. Ежели все русские и Польские Евреи соберутся на одно место то их будет свыше двух миллионов. Таковому числу Людей ищущих отечество не трудно будет преодолеть все Препоны какия Турки могут им Противупоставить и пройдя всю Европейскую Турцию перейти в Азиятскую и там заняв достаточныя места и Земли устроить особенное Еврейское Государство... Сие исполинское предприятие требует особенных обстоятельств и истинно-генияльной предприимчивости".

  Понятно, что проявление предпринимательского гения Пестель возложил на партайгеноссе Машу и самих евреев. Для ускорения сего дела глава коллегии постановила на пустынных южных землях, откуда выселят муслимов, не желающих оставить многобрачие, начать организацию лагерей по предварительной концентрации евреев. Их так и обозвала - konzentrationslager, кратко - концлагерь.

  Появились первые признаки крамолы. Бестужев, Рылеев и прочие муравьёвы-апостолы запричитали, почему главами коллегий и на командные посты в армии назначаются исключительно граждане с германскими фамилиями. Фюрер повелел собрать сих несознательных и провести меж ними воспитательную работу в Петропавловской крепости. После того забыл их выпустить.

  Пока обустраивался Владимир, в девичестве - Нижний Новгород, ожидая приезд канцелярии фюрера, Верховного правления, КГБ и прочих коллегий, Пауль Бурхардович пожелал увидеть войска гарнизона ещё в старой столице. По Дворцовой площади мимо Зимнего промашировала эсэсовская гвардия, чеканя шаг и горланя строевую песню:

  Руссиш зольдатен,унтер официрен  Эссен концентратен, дурш ди штадт марширен,  Руссиш командер нихт капитулирен.  Айн-цвай-драй!

  Затем прозвучало:

  - Хайль Пестель!

  И в ответ:

  - Зиг хайль! Зиг хайль! Зиг хайль!

  Ночью молодёжь прошлась с зажжёнными факелами, распевая "Русланд, Русланд убер аллес". Фюреру понравилось.

  Дальновидные папеньки и маменьки из хороших семей повели своих чад записываться в Пестельюгенд, откуда лучших обещали пристроить в КГБ и СС. Декабрьская революция победила окончательно.

  И до такой степени бесповоротно, что даже Машке стало тошно. Она вздохнула с облегчением, когда обнаружила, что вместе с Шурой перенеслась в прошлое ещё дальше. А уж сколько радости, что тело молодое, упругое, главное - женское!

  Глава четырнадцатая. Дрожи, Бонапарт, в страхе пред русским оружием!

  - Отставной майор от инфантерии Владимир Богданович Грызун к вашим услугам, господа!

  Весьма немолодой, невысокий, лысый и неприятный на вид мужчина не произвёл ни малейшего впечатления на разодетую Марию, которую в нынешнем состоянии Машкой или тем более Адольфом обзывать невместно. Однако её кавалер, изящный партикулярный господин, уловил в расплывшихся чертах отставника нечто знакомое по давно забытым временам.

  - Милостивый государь! Вы поразительно похожи на моего старого друга. Уж не родственник ли? Тоже Владимир Богданович. В последнюю встречу они рассуждать изволили - не комильфо русскому солдату в обычном виде по Европам шастать. Его бы в сапоги переобуть, дабы перед ледоколом не соромно было.

  Слово "ледоруб" в 1812 году бытовало. А про ледоколы заговорили к концу XIX века. Оттого в глазах толстяка мелькнуло понимание.

  - А не выйти ли нам на балкон, любезный?

  - Уи. Непременно-с, - Шура обернулся к спутнице, тоже угадавшей попаданца, но давно утратившей к ним интерес. - На следующий круг вальса вас ангажировали, ма шери?

  - Не извольте волноваться, барон, в одиночестве не останусь.

  Она упорхнула вглубь зала. Карманов и загадочный майор отправились на балкон и оттуда в сад.

  На Петергофский дворец опустилась светлая майская ночь, ещё не белая, дарящая кусочек хорошей погоды меж частыми балтийскими дождями. Мужчины отошли по аллее вдоль канала к заливу, где звуки музыки слышны едва-едва.

  - Дышится как! - втянул воздух Грызун. - Не то что в Бристоле XXI века. Я из января 2012 года сюда попал. А вы?

  - Из тринадцатого.

  - О! И что стряслось за это время?

  - Да ничего неожиданного. Путина и Обаму выбрали. Футбол проиграли и наши, и ваши. В смысле - англичане. Умерли Брэдбери, Гаррисон и Стругацкий. А, у вас Олимпийские игры состоялись.

  Они вышли на берег. В отсутствие электрического освещения далёкие корабли в Финском заливе практически не видны в полумраке, водная гладь кажется пустой и таинственной, как судьба попаданца.

  - То есть - ничего существенного. Замечательно. А в предвоенное время я провалился от большого желания узнать правду и разоблачить фальсификаторов истории.

  - Странно. Вы же вроде по Великой Отечественной специализировались?

  - Исчерпался материал, - развёл руками Владимир Богданович. - Невозможно бесконечно писать о сапогах наступательного, а не оборонительного фасона, умного Сталина, обманувшего простофилю Гитлера. После двадцатого повтора даже самые тупые читатели заметили... гм, неновизну. Я потоптался по Карибскому кризису, почитал газетки и наткнулся на замечательное открытие.

  - Уж поделитесь.

  - Охотно, Александр! Я ими делюсь даже с теми, кто совершенно того не желает. В последнюю зиму в Англии я обратил внимание на расписание российских событий на грядущий 2012 год. Там ожидали два праздника: инаугурацию Владимира Путина и 200-летие войны с наполеоновской Францией. Если победа на выборах не вызывала сомнений ещё за полгода до них, то результат давних сражений до сих пор будоражит умы. Политизированная и лживая официальная история в изложении учёных в погонах от Министерства обороны Российской Федерации пытается убедить нас, что Наполеон Бонапарт был единственным виновником развязывания войны, а благодаря несравненному полководческому таланту Кутузова Россия одержала победу. Даже спустя двадцать с лишним лет после распада СССР реалистично и независимо мыслящие историки не смеют сказать правду. И лишь я, не побоявшийся бросить вызов самой мощной разведке мира, надёжно укрывшись от неё в Великобритании, дерзну заявить: всё было иначе.