Но пока Юрий раздумывал, требовались иные союзники. К Святославу присоединились два князя-изгоя — двоюродный племянник Владимир Святославич из Рязани, сбежавший от своего родного дяди Ростислава Ярославича[7], и Иван Берладник. Последний, прославленный на Руси авантюрист из галицкого семейства, когда-то был призван в Галич горожанами, бежал от вернувшего себе стол Владимирка в Киев к Всеволоду, а теперь был нанят его братом. Это было небольшое прибавление сил, и Святослав пошел уже проторенным путем — призвал на помощь своих половецких дядьев, ханов Тюнряка и Камоса Осолуковичей. Они наспех собрали и привели еще три сотни воинов — слишком мало. Между тем Давидовичи подстрекали Изяслава Мстиславича к скорейшему выступлению против Святослава. Они надеялись присвоить Северщину и владеть вдвоем всеми землями княжества. Изяслав встретился с Давидовичами и поручил им возглавить поход, придав в помощь сына Мстислава с переяславцами и берендеями. Сам он обещал подойти в том случае, если война затянется. С налета Новгород-Северский действительно взять не удалось. Князья принялись разорять окрестности, ожидая подхода Изяслава Мстиславича.
Святослав же вновь послал к Юрию в Суздаль. К тому времени клан Мономашичей опять раскололся. И Вячеслав, и Юрий считали, что имеют неменьшие права на великокняжеский трон, что соответствовало действительности. Вячеслав уже начал войну с племянником. Потому и Юрий целовал крест Святославу на том, что будет «искать для него Игоря», и выступил к Новгороду-Северскому. Прознав об этом, Изяслав Мстиславич двинул туда свои полки, поручив отвлечь Юрия своему брату Ростиславу Смоленскому и Ростиславу Муромскому. Юрий был вынужден защищать свои земли, а к Новгороду отправил сына Иванка. Святослав обрадовался и этому, обещав отдать сыну союзника Курск и Посемье. На время ему удалось убедить Давидовичей удовлетвориться грабежом и отступить от Новгорода-Северского.
Но это была лишь передышка. 25 декабря 1146 года Давидовичи и Мстислав подошли к Путивлю. Вскоре к ним присоединился и великий князь со своей ратью, после чего упорно сопротивлявшийся город сдался на крестоцелование. Изяслав разграбил тамошний двор Святослава. Святослав же понимал, что не сможет в Новгороде-Северском противостоять киевской рати. Князья-союзники и дружина посоветовали ему покинуть город и бежать в «лесную землю», на вятичский север, и оттуда связаться с Юрием. Святослав, послушав совета, бежал в Карачев. Лишь часть дружинников последовала за князем{117}.
К тому времени Святослав Ольгович был уже отцом семейства — его сопровождала не только жена, но и дети (очевидно, имеются в виду старший сын Олег и две старшие дочери), и жена его брата Игоря, которая, видимо, не успела прибыть к мужу в Киев. Великий князь, узнав о бегстве противника, послал вдогонку Изяслава Давыдовича с трехтысячной дружиной. Преследователи отправили на разведку берендеев, трое из которых были захвачены союзными Святославу половцами. Так он узнал о приближении врага. «И было Святославу, — говорится в летописи, — либо дать жену, и детей, и дружину в полон, либо голову свою сложить». Посовещавшись с союзниками и дружинниками, он решил принять бой. Битва произошла у Карачева 16 января 1147 года. Войско Изяслава Давыдовича было обращено в бегство. Изяслав Мстиславич, шедший следом, узнав о поражении тезки, «больше разжег сердце на Святослава — был ведь храбр и крепок на рати». Когда к Карачеву подошло, собрав к себе остатки разбитого авангарда, всё великокняжеское войско, Святослав счел за лучшее бежать дальше. Изяслав Мстиславич не стал преследовать его в лесах, а повернул к Киеву, оставив завоеванное в управление Давыдовичам на условии передачи ему всего принадлежавшего Игорю Ольговичу и доли от причитавшегося Святославу.
В Киеве болезненный вопрос о судьбе Игоря Ольговича решился сам собой: тот, расхворавшись в заточении и опасаясь за свою жизнь, попросил разрешения постричься в монахи. Изяслав заявил, что и без этого выпустил бы больного родича, но готов помочь в осуществлении его намерения. Игорь был пострижен и поселен в киевском монастыре Святого Феодора.
Между тем Давыдовичи продолжили преследование Святослава Ольговича. К ним присоединился Святослав Всеволодович. Этот молодой князь в те годы (положа руку на сердце, и в многие последующие) был еще весьма далек от величественного образа, созданного автором «Слова о полку Игореве». Прикормленный Изяславом, он несколько месяцев верно служил обидчику своего рода, безропотно променял полученный от отца Владимир-Волынский на скромное бужское княжение, участвовал в войне с Вячеславом. Но воевать против родного дяди он не желал. Из Карачева он тайно отправил тезке весть о возвращении великого князя в Киев и о намерении Давидовичей объединиться с Ростиславом Смоленским для захвата Вятичской земли. Давыдовичи между тем дошли до Дебрянска (нынешнего Брянска) и встали тут. На Козельск, где находился беглый князь, должен был идти Святослав Всеволодович, но дал дяде время покинуть город. Тот перемещался из одного города в вятичском порубежье в другой, ожидая помощи от Юрия. Иван Берладник предал нанимателя, отправившись к Ростиславу Смоленскому. Но в Колтеске к Святославу Всеволодовичу, наконец, подошла подмога от Долгорукого — тысяча воинов, с которыми он собрался идти на Дедославль, главный город вятичей, где тогда находились Давыдовичи. Напуганные братья собрали вятичей на вече, поручили им «ловить» беглого князя и вернулись в Чернигов.
С падения Игоря не прошло и года, а ветер усобицы уже менялся в сторону Святослава и его могущественного союзника. Той же зимой Юрий выбил из Рязани Ростислава Ярославича и тот бежал к половцам. Святослав, «ловить» которого вятичи не спешили, получил возможность отпустить своих половецких союзников, богато одарив их. Еще лишь одно горе настигло союзников той зимой — 24 февраля умер Иванко Юрьевич, болезнь которого, собственно, и не позволила Святославу сразу пойти на Давидовичей. Юрий прислал за телом сына двух его братьев, которые и отвезли умершего в Суздаль. Сам Святослав поднялся по Оке до устья Протвы и остановился в городе Лобыньске. Здесь к нему пришли посланцы суздальского князя, передавшие его слова: «Не тужи о сыне моем, раз уж его Бог взял. А я другого сына тебе пришлю». Юрий послал щедрые подарки союзнику, его жене и дружинникам. Можно не сомневаться, что это было как нельзя кстати — за этот год Святослав растратил немало{118}.
По весне 1147 года Юрий двинул дружины в Новгородскую землю против Святополка Мстиславича, а Святославу велел идти на смоленские владения Ростислава Мстиславича. Тот отправился вверх по Протве и захватил в полон на поживу дружине плативших дань Ростиславу жителей этих мест из балтского племени галиндов (голяди). Юрий, к тому времени вернувшийся из своего набега, призвал Святослава: «Приди ко мне, брат, в Москов». Это первое упоминание города Москвы (кстати, вопреки распространенному заблуждению, в древнейшей версии этого летописного рассказа стоит именно «в Москов» — в город, а не «на Москву» — на реку). Святослав послал вперед сына Олега с экзотическим подарком для союзника — барсом (любопытно, что он нашелся у князя-беглеца), а сам поехал следом с малой дружиной и рязанцем Владимиром. 4 апреля 1147 года князья встретились в Москве. Юрий задал в честь Святослава пышный обед и почтил союзника, вновь щедро одарив его со спутниками. Договорились, что один из сыновей Юрия поможет Святославу отвоевать Северскую землю, после чего Святослав вернулся в Лобыньск, откуда выступил в поход. Под городом Неринском к нему присоединилась небольшая подмога от половецких дядьев — 60 степняков во главе с крещеным половцем Василем. Сами же Осолуковичи обещали в случае нужды подойти с большим войском.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});