- Ну и ну! Докатились!..
Она картинно откинула голову и захохотала.
- Петька! - закричала кому-то вглубь квартиры. - Детдома закрывают! Не справились даже с этим! На-ча-альники!..
Какое-то бормотание донеслось в ответ. Дама захохотала еще громче...
Я поспешно удалился. Бежал по лестнице, а сверху неслось:
- Доктор!.. Эй!.. Куда же вы?..
...Ленкина мама оказалась рыхлой женщиной, завитой "по-овечьему", с красными глазами. Лицо бледное, щеки отвисли, в ушах золотые сережки в форме листиков.
- - Я доктор из детдома. Заберите дочку...
- А что случилось?
- Хорошая ведь девчонка... Может, композитором будет...
Женщина вдруг заплакала. Захлюпала носом...
- Как же так... Думала, ей в детдоме лучше будет.
- Она вас любит. Воспоминания бережет...
- Да ей и вспомнить-то нечего... Казнить меня мало...
- Может, расскажете, как она жила до детдома? - Я подался вперед, намереваясь войти.
- В другой раз, доктор! У меня гости... Гость... - Она спуталась, вытерла слезы ладонью, слегка порозовела.
- Заберите дочку... Хотя... Не знаю...
Повернулся и ушел. Тошно было - хоть вой. И какого чуда я ожидал?..
...Они приехали на другой день, вечером. Все трое с одной электрички Иринкина, Сережина и Ленкина мамы.
Пришли ко мне в кабинет. Нарядно одетые и вроде бы смущенные. Хотя кто их там разберет...
- Скажите, а директора можно увидеть? - спросила Иринкина мама.
- Его нет сейчас. Есть дежурный воспитатель.
- Поговорим с дежурным...
- Да-да, поговорим...
Иринкина и Сережина мамы удалились.
- А у Леночки здоровье как? Как у нее с желудком?.. - Задержавшаяся Ленкина мама расспрашивала про дочку.
Я взял картонную папку - Ленкино медицинское досье - и перелистал ее. Чем болела и как лечилась... Антропометрия и лабораторные анализы... Записи хирурга, невропатолога и других...
Беспокойство мной овладевало, пока разговаривал. Что сейчас будет? Что я наделал?
Едва Ленкина мама ушла, сбежал домой. Не стал дожидаться повторных визитов...
Наутро Зинаида Никитична меня подкараулила.
- Зачем вы это сделали? - сказала укоризненно. - Глупая выходка! Знали бы, чего мне стоило утихомирить их! Особенно Иринкину мамашу. Она жалобу хотела писать.
Зинаида Никитична прошлась по кабинету. Задумалась. Присела к столу. Машинально поправила свои "золотые" очки.
- У директора и так зуб на вас. Знает он, что у вас тут вроде клуба. Разговоры да игры. А ваше дело - только медицина, только уколы да таблетки.
Она словно процитировала кого-то.
- Благодарите бога, что я дежурила!..
Зинаида Никитична встала. Я собрался выразить ей признательность. Но она понимающе улыбнулась и вышла.
Ну и чего я добился? К чему привела моя самодеятельность?
Несерьезно получилось. Когда бы не это Иринкино "не хочу жить"... Когда бы не знал Дениску, Сережу, Наташу, Лену, Димку...
Но что-то делать все-таки надо? С чего начинать?.. Если не на словах на деле?..
А разве я уже не начал?.. Неофициальный клуб в кабинете... Действительно, такой возник. Свободное, не дидактичное, не по плану общение с детьми... Наша сказка про кукушонка...
Но что я могу предложить? Какой выбор? Чем заменить сегодняшние детдома? Странные дома для ненужных детей...
Я убедился: девчонки чаще откровенничают, чаще открывают душу. Видимо, это им нужнее, чем мальчишкам. Или просто мальчики более сдержанны от природы?..
Иринка вдруг взялась мне рассказывать о том, как воспитательница брала ее к себе домой по выходным. Я не просил об этом, но слушал, конечно, с интересом.
- Я не люблю Фаину Филоновну, которая сейчас у нас. А Светлана Петровна была просто прелесть. Никогда не ворчала. Она меня первый раз взяла домой, когда у нас воды в бане не было, чтобы помыть. У нее такое полотенце есть - большое-пребольшое. Я таких никогда не видела. И чай у нее такой вкусный. И дочка у нее, как я. Могла бы задаваться, что у нее такая мама. Но ничего, не задается. Мы с ней играли вместе. У нее всякие куклы. Когда я уходила, она мне подарила одну. Я сказала Светлане Петровне, чтобы она меня тоже в дочки взяла. Но Светлана Петровна сказала, что у нее уже скоро должна родиться вторая дочка. А больше двух детей ее муж не хочет. Если бы я раньше ей сказала, Светлана Петровна меня бы обязательно взяла...
Эдика и Сережу избила воспитательница. На правом виске у Эдика багровые следы - сюда пришелся удар с размаху. На затылке у Сережи - шишка величиной с хорошую сливу. На юридическом языке это именуется легкими телесными повреждениями.
Ребята не возмущаются, не выражают протеста, они просто пришли показаться врачу.
- Мы костер жгли вчера вечером, - рассказывает Сережа. - Неподалеку был костер семиклассников. Нас было трое, семиклассников - двое. Пришла Алена Игоревна и стала запрещать нам жечь костер. А семиклассникам не запрещала. Мы свой потушили. Потом Орехов, который с нами был, подошел к семиклассникам и стал требовать, чтобы и они тоже потушили. Один семиклассник стал с ним драться. Другой смотрел. Мы тоже смотрели. Мы не хотели драться. И Орехову не надо было. И Алена Игоревна тоже смотрела. Потом Орехов убежал, а Алена Игоревна стала нас бить. И кричала, что мы мерзавцы, что мы должны были разнять дерущихся. А почему же она сама не разнимала?..
Я молчу. Обрабатываю телесные повреждения и отпускаю ребят. Тут же одеваюсь и иду в учебный корпус.
Разгоряченный, взволнованный, предстаю перед директором. Он меня подробно расспрашивает и обещает поговорить с Аленой Игоревной. На этом расстаемся, и я возвращаюсь в свой кабинет разочарованным. Чего я, собственно, ждал? Крови Алены Игоревны? Так директор знает, как ее наказать. Объяснений варварскому поступку? Видимо, как раз объяснения мне и не надо. Видимо, я надеялся, что директор все поймет сразу и вернет мне ясность представлений о воспитательском труде, утраченную после поступка Алены Игоревны. Вернет мне уважение к воспитателю...
Решил поговорить с ней самой. Дождался в воспитательской. Вежливо попросил зайти ко мне.
- Как вы могли? - спросил, когда остались наедине. - Почему вы их избили?..
Алена Игоревна посмотрела на меня снисходительно (совсем как Иринкина мама, когда к ней явился). Слегка покраснела.
- Кто дал вам право лезть не в свои дела!.. - отчеканила внятно и напористо, отделяя слово от слова, увенчивая каждое восклицательным знаком. - Вы шпион и доносчик! Мне наплевать на вас!..
Она резко повернулась и вышла.
"Какая страшная девица! - подумал я ошеломленно. - Она ведь уверена, что права!.. Что ей можно бить учеников!.."
Обрабатывал в очередной раз повреждения Эдика и Сережи. Эдик простодушно рассказывал о том, как плакал, избитый воспитательницей...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});