— Я встречал несколько таких.
— Следует помнить, — продолжал Кеннард, — что все осложнялось успевшим сформироваться с незапамятных времен очень эмоциональным отношением к… обсуждавшемуся вопросу. Это ведь была почти религия. Какое-то время комъины считались чуть ли не духовенством. Особенно Хранительницы… они были объектом самого настоящего религиозного поклонения; дело доходило до откровенного фанатизма. Даже теперь… ладно, впрочем, речь не о том. Теперь — при чем тут ты.
Тридцать лет назад — а я тогда был еще совсем юнцом — Хранительницей была Клейндори Эйллард, Золотой Колокольчик. Она происходила из одного из самых знатных на Даркоувере семейств и входила полноправным членом в Совет комъинов. Она была моей молочной сестрой, и я очень любил ее. — Кеннард замялся; в лице его снова появилась горечь. — Клейндори была Хранительницей. Это означало, что она — кроме того, что была вай леронис — давала обет девственности. Но Клейндори считала, что все это сплошные предрассудки. В глубине души она была… наверно, вы бы назвали ее реформатором. Она всячески боролась с новым руководством Совета, насаждавшим тотальную секретность и квазирелигиозный статус комъинов. И в конце концов она сбежала из Арилинна. С землянином.
Джефф уже начинал догадываться; и все равно это был шок.
— С Джеффом Кервином? Моим отцом?
— Да, — кивнул Кеннард. — Вот почему Остер ненавидит тебя, вот почему для некоторых твое появление на свет — святотатство. Впрочем, у Остера есть особенные причины для горечи. Клейндори бежала не одна, и всех их Совет объявил предателями. Остер тоже родился среди землян и, хотя сам этого не помнит, тоже какое-то время жил в Приюте Астронавта. Нам удалось заполучить его назад, и это не менее загадочная история. — Кеннард улыбнулся. — Но Совет был крайне возмущен святотатством, что совершила Клейндори; и одно твое появление на свет они готовы были счесть личным оскорблением — как же, сын Хранительницы, поправшей священные обеты, и (о, ужас!) землянина. Тебе еще повезло, — он снова помрачнел, — что тебя отправили на родину отца. Было немало фанатиков, готовых убить сына предателей в святой уверенности, что мстят за поруганную честь вай леронис.
Кервин похолодел.
— Но в таком случае, — спросил он, — какого черта я тут делаю?
— Времена изменились. Мы вымираем. С каждым годом нас становится меньше и меньше. В Арилинне есть Хранительница, в полной мере унаследовавшая ларан; на всем Даркоувере наберутся еще двое-трое с ограниченными способностями, плюс подрастают несколько маленьких девочек, которые когда-нибудь, возможно, станут Хранительницами. Фанатики или повымирали, или с возрастом стали менее твердолобыми. Сменилось руководство Совета. Когда ты вернулся на Даркоувер, не так уж сложно было догадаться, кто ты такой. Потом Элори увидела тебя на матричном экране и подтвердила мои подозрения. Она выступила за тебя на Совете, и я поддержал ее. Если есть хоть малейший шанс, что ты унаследовал ларан … в общем, не то у нас положение, чтобы разбрасываться такими возможностями. Мы тебя позвали; ты откликнулся на зов. И вот ты здесь.
— Да, и вот я здесь. Чужак…
— Не совсем чужак, — возразил Кеннард. — Иначе ты не прошел бы сквозь Вуаль. Может, ты уже догадался, что мы не любим, когда поблизости не-телепаты. Это очень болезненно — особенно во время работы. Вот почему нам прислуживают одни только кирри; вот почему все хозяйство лежит на Месир, хотя она давно не работает с матрицами. У кирри есть некоторые телепатические способности, но они… работают только на прием. С точки зрения обычного человека, они глухи и немы. — Он улыбнулся. — С тобой я не чувствую ни малейшего напряжения. Это хороший знак.
— И он очень хотел бы сказать о себе то же самое, — сообщила Кеннарду Таниквель, высунув голову из-за портьер. — Так и будет, — пообещала она Кервину. — Просто ты жил с варварами слишком долго.
— Тани, не надо дразниться, — укоризненно сказал Кеннард. — Да, он не привык к телепатам — но это же не обязательно означает, что он варвар. Принеси-ка нам выпить, и хватит озорничать. У нас и без того забот хватает.
— С выпивкой лучше обождать, — проговорил, появившись в дверях, Раннирл. — Элори обещала спуститься через минуту.
— Значит, она решилась, — произнесла Таниквель, подошла к дивану, с кошачьей грацией опустилась на одну из подушек и прислонилась головой к колену Кеннарда. Она зевнула и потянулась; одна рука ее задела Кервина, задержалась у его ноги и рассеянно похлопала по колену. В глазах девушки сверкнул озорной огонек; почему-то от этого прикосновения Кервин ощутил явный дискомфорт.
Таниквель беспокойно шевельнулась, поудобней устраиваясь между Кеннардом и Джеффом. Кеннард ласково похлопал Таниквель по плечу, Кервин же неловко отстранился. Неужели девушка не может хоть на секунду перестать дразниться? Или она привыкла по-детски, наивно расслабляться среди взрослых мужчин, полагая, что все они испытывают к ней чисто братские чувства? Снова, как и в то мгновение, когда Элори без предупреждения вошла к нему в комнату, Кервин почувствовал себя не в своей тарелке. В этих правилах телепатического этикета сам черт ногу сломит!
В зале появились Элори, Остер, Месир и Корус. Сердитый взгляд Остера отыскал Кервина, и Таниквель тут же отстранилась.
Корус в раздумье застыл перед баром, изучая внушительную батарею бутылок, кувшинов и графинов.
— Кто что будет пить? — небрежно поинтересовался он, следуя, очевидно, давно установившейся традиции. — Кеннард — как обычно? Месир? Элори, ты, я знаю, не притрагиваешься ни к чему крепче шаллана …
— Только не сегодня, — объявил Кеннард. — Сегодня все пьем кирьян.
Такого Корус явно не ожидал и обернулся за подтверждением. Элори кивнула. Таниквель поднялась с подушек и стала помогать Корусу разливать по низким бокалам вино из необычной формы графина. Один бокал она предложила Кервину, даже не поинтересовавшись, будет ли он пить этот загадочный кирьян.
Бледная жидкость источала аромат. Джефф ощутил, что снова все выжидательно смотрят на него. Черт побери, этот цирк начинал ему надоедать. Даже не пригубив вина, он отставил бокал на пол.
Кеннард расхохотался. Остер произнес что-то, чего Кервин не уловил. Элори, едва заметно улыбаясь и не сводя глаз с Джеффа, поднесла бокал к губам и сделала маленький глоток. Таниквель хихикнула.
— Зандру всех вас побери! — взорвался Кеннард. — Это же совсем не шуточное дело! Тани, я понимаю, ты любишь повеселиться, но надо же меру знать… — Он принял у Коруса бокал и со вздохом повернулся к Кервину. — Что-то слишком часто мне приходится изображать школьного учителя. Эта жидкость, — он кивнул ка бокал, — называется кирьян. Это не настоящий наркотик или стимулянт, кирьян просто понижает порог восприятия и повышает телепатическую чувствительность. Можешь, конечно, не пить, если не хочешь, но это поможет. — Он отхлебнул из бокала и продолжил: — Теперь, когда ты уже здесь и немного отдохнул, нам надо определить, что ты реально можешь как телепат, и чему тебя еще нужно обучить, чтобы ты смог с нами работать. Вот, собственно, и все. То есть мы собираемся проверить тебя на самые разные пси-способности. Вот зачем, — он снова отхлебнул из бокала, — и нужен кирьян.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});