Прогуливаясь по замку, я часто хотел выйти за его пределы, но охрана разворачивала меня на сто восемьдесят градусов, и отправляла назад. Как и младшие курсы, слуги могли ходить только в определенных местах, чтобы не слишком часто мелькать на глазах у благородных учащихся. Это было не слишком справедливо, но жалобу ректору писать я не спешил.
Время от времени происходили небольшие инструктажи, где студентам магической школы рассказывали ее же правила. Нам рассказали о местной валюте и как ее получать. Радуги – это специальные камни, которые Гильдия выпустила в ограниченном количестве специально для Академии. Соответственно их распространением занималась та же Гильдия, которую здесь представляло ведомство. За золото и серебро в нижнем городе нельзя купить и кусок хлеба, а чтобы достать радуги нужно либо работать на ведомство (как слуги и большинство местных), либо хорошо учится, и быть активным общественным деятелем.
Мне были нужны деньги, но ни один из вариантов меня не устраивал. Хорошо учиться у меня не выходило, ибо я был слишком неотесанным архимагом, а о работе на ведомство я даже и не думал. Уж лучше грабить князьков и лордиков, которые часто ходят по пустынным коридорам одни, чем приклоняться перед Гильдией.
Пока так делать я не собирался, но окончательно вычеркивать такое развитие событий не стал. Уж очень привык к нему…
Покидать замок подготовительным курсам запрещено. С этим я уже смирился, поэтому в свободное время прогуливался по длинным коридорам, рассматривая картины живописи. В коридорах была собрана настоящая сокровищница искусства, и это не могло меня не радовать. То и дело я останавливался возле какой–то рамки и долго вглядывался в нее, продолжая в уме то, что хотел показать художник.
Дома, в Михельзе, у меня была собственная коллекция живописи. Когда были деньги, и особо ничего не хотелось, я шел на Проспект Кочевников и долго выбирал себе картину. Конечно, все они были дешевыми, местами угловатыми, но мне нравилось. Я вспомнил свою «Девочку в цветах» и «Рыцаря без шлема» и сравнил их с местными полотнами.
Мои проигрывали по всем пунктам.
Главный замок Академии был огромным, именно здесь проходили все занятия, за исключением практических. Я подумал, что буду исследовать его не меньше месяца, но после придется найти себе новое развлечение.
В конце коридора мое внимание привлекла мраморная статуя ученой девы, которая, как мне показалось, шевельнулась. Удивленный, я подошел к ней, но камень остался камнем. Тогда я начал изучать табличку у самого постамента и именно в этот момент боковым зрением заметил человека в мантии, который, не спеша, приближался. Я сделал вид, что не замечаю его, по привычке крепко сжав кулак.
Этим коридором пользовались не часто, так как вел он в никуда, в старые запечатанные кладовые, вход куда воспрещался. Маги не слишком привыкли без толку любоваться на предметы живописи, а посему редко тут появлялись. Я подумал, что в мою сторону идет какой–то заблудившийся студент, и не особо напрягался по этому поводу, считая, что средь бела дня я в полной безопасности.
Оказалось, зря я так считал. Шаги человека в мантии стихли в тот момент, когда он оказался у меня за спиной. Сперва я не обратил на это внимание, а потом до меня дошло. Я резко рванул, разворачиваясь и целясь кулаком туда, где надеялся увидеть туловище врага. Он тоже не стоял на месте, а издал громкий гортанный звук, который оказался заклинанием.
Яркая вспышка магии понеслась в мою сторону, и именно в нее я угодил, когда пытался достать обидчика. Медальон задрожал, а кулак пронзили десятки игл. Я скривился и зарычал. Правая рука безвольно повисла, но левой я все–таки сумел схватить человека, напавшего на меня. Сильно встряхнул, так что у того чуть не подкосились ноги, а, после, быстро наступая, прижал его к стенке.
На меня заплывшими от злости глазами смотрел подросток, унаследовавший черты отца и манеры матери. В них я прочитал то же презрение и злость, что было у Дюран, когда она поняла, что меня не четвертуют по решению суда. Ее сын и брат Дархана зло рычал, и пытался вырваться, отчего мне пришлось оттянуть его назад и с новой силой тряхнуть об стену.
– Ты даже не знаешь, что с тобой будет! Ты даже не…
Я не стал его слушать, и прервал ехидным замечанием:
– Тебя прислала мамочка? Не думал, что для подобной работы она выберет собственного сына. Но что сделать, видно вся ваша семейка рождена, чтобы копаться в грязи.
В глубине глаз мальчика заплясал яркий огонь, и если бы не амулет архимага, я отлетел бы на несколько десятков метров. Сын Дюран унаследовал огромный магический потенциал, и был готов мстить за честь своей семьи. Держать его одной рукой стало труднее, но вторая до сих пор безвольно висела, не подавая признаков жизни.
– Сними, откажись от него! Немедленно… ты не имеешь права, – все еще пытаясь вырваться, рычал парень.
– Где–то я это уже слышал. Мой ответ остается прежним: нет. А вот тебе сейчас не повезет, маг херов.
– Кому не повезет, так это тебе…
Мне пришлось его слегка приподнять, напрягая все силы, чтобы я мог попасть в него головой. Треснув мага лбом в череп, я ощутил сладостную боль, прекрасно зная, что у противника сейчас заплясали перед глазами леприконы. И, правда, он быстро заткнулся, а мне пришлось напрячься еще сильнее, чтобы маг не свалился мне под ноги.
– Ты поступаешь очень неблагородно парень, и я научу тебя хорошим манерам. Так, как раньше учили меня…
Второй раз бить его я не стал, так как почувствовал прилив гуманности. Порой мне очень нравилось чувствовать себя доблестным рыцарем, который дает противнику еще один шанс. Я брезгливо откинул мага на пол, после чего хотел прочесть длинную проповедь о том, что я считаю правильным. Несколько раз мне доводилось слышать подобное, когда перед боем нас пытались зомбировать на геройские поступки. Прочистив горло, я уже хотел начать свою тираду, когда…
– Вон он!! – услышал я чей–то вопль и повернул голову. В мою сторону через весь коридор шумно бежали другие студенты, размахивая кто руками, а кто даже стеком (я, конечно, может чем–то и похож на лошадь, но это уже слишком!).
Я опешил, пытаясь определить, можно ли договорится с малолетними разбойниками. Кажется нет: благородные, выкрикивая угрозы и что–то на подобии «Оставь нашего друга, скотина», неслись в мою сторону во весь опор. И я понял: ситуация из пустяковой стала серьезной. Куча муравьев убьет одного термита без проблем. А значит…
Я отложил свою предвыборную речь перед электоратом до лучших времен, и начал пятиться назад. В отчаянии приказал правой руке подняться для защитной стойки, но та лишь слабо дернулась. Я успел только чертыхнуться, когда на меня налетели.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});