Не отрывая взгляда от обеда, я начал медленно отходить в сторону океана. Искать камень в песке та ещё задачка, но другого выбора я не вижу. Задачу упрощал близлежащий риф, но с ним, насколько я помню, шутки плохи. Приметив что-то похожее на камень, я ещё на несколько метров отдалился от козла, который активно пытался вырваться из западни. Это оказался кусок рифа и козёл начал уж слишком резко крутить башкой, так что пришлось вернуться. При виде хозяина козёл поник и склонил голову, так что у меня появилась возможность осмотреться, не переживая за его побег. Глупо, но я первый раз оказался в такой ситуации, так что правило «не спускать взгляд с добычи», подаренное мне от индейцев, я помнил слишком дословно. Я понимал, что он никуда не убежит, но всё равно старался возвращать взгляд на место, быстро сканируя территорию. В итоге, подходящий камень я нашёл в пятнадцати метрах от козла, валяющийся рядом со скалами.
Смотреть на тупую рожу козла была немного смешно, но мысли об предстоящем убийстве тоже не были особо радужными. Я, всё-таки, первый раз отнимаю жизнь, даже если это всего лишь существо с зачатками разума. С каждым шагом становилось всё сквернее, но отступать я был не намерен. Камень сам собой поднялся над умоляющим лицом козла и, поймав момент, когда он остановит свои виляния, я нанёс удар. Брызнула кровь, начал вытекать левый глаз и камень соскользнул с черепа, оставив кровавую борозду. Козёл начал верещать как резанный, так что пришлось отступить. В голове это, может быть и выглядит просто — «стукнул и всё», но в реальности всё по-другому. Второй раз поднять камень у меня не хватило духа. Я прекрасно понимал, что это еда, что он уже калека и ему не выжить, но совесть, какая бы она не была, это сделать не позволила. Сразу начали появляться отмазки, что-то вроде «опасно бить камнем, он слишком сильно дёргается» или «камень — это слишком по-варварски», но сам я прекрасно осознавал причину. Наносить вред живым существам косвенно, как я делал во время первой жизни это одно, а другое, когда вред наносится прямо в лицо, прекрасно видя последствия.
Но как бы я не был благороден по отношению к тупому существу, оставить всё как есть я тоже не мог. Сделав из рядом висящей лианы подобие петли, я кое-как смог навсегда усмирить рогатого. Это стоило много труда и сил, но после его кончины, на душе стало спокойней. Это моя еда не на один день, это кости, это жир, это одежда. Слишком много плюсов, которые просто не могут не покорить мою совесть. Когда посмертные спазмы козла окончательно закончились и он перестал пахать под собой яму правым копытом, я освободил его из плена. Забросив тридцати килограммовую тушу себе на плечо, игнорирую его мокрые от мочи ляжки и обосранный зад, я с частыми перерывами отправился домой.
Остался самый простой и одновременно с этим самым неприятный момент — разделка. Отмывшись от грязи и смыв с плеча говно, я принялся потрошить товарища. Работать каменным ножом было то ещё удовольствие, но немного надавить, немного потянуть и кожа поддалась. Сделав перпендикулярный разрез вдоль живота и, с пониманием обойдя свисшие яйца, нож пошёл вдоль ног. Сложного здесь ничего не было. Любой, кто хоть раз пытался самостоятельно разделывал курицу и извлекал из неё кости, здесь не потеряется. Единственный нюанс, это похабная вонь смеси псины и коровьего навоза, но к нему я привык ещё при переноске. На голове и на копытах шкура слишком цепко держалась, так что эти места я оставил без изменений. Снять шкуру без дыр не вышло, да и я на это не надеялся. Дальше по плану было расчленение на составляющие для удобства разделки, но этим козёл и отличается от курицы. Руками выломать кость может было и можно, но не так уж и нужно, когда каждая деталь на вес золота. Из костей я собирался сделать нормальное копьё, крючки, лопату, может ещё какие инструменты, так что обойдёмся без вандализма. На сегодня ранений для моей совести и так достаточно.
![]()
Глава 12. Химия
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мясо я решил срезать сколько смогу, кости потом оттирать буду отдельно. Сначала срезал куски с ног, потом перебрался на спину. У козла на месте хвоста был небольшой курдюк, что тоже не могло не радовать.
Когда пласты мяса были сняты, осталась зачистка самого сложного — живот. С ним пришлось повозиться, так как резать грудные хрящи каменным ножом было то ещё удовольствие, я обошёлся обычным камнем. Переломал рёбра и хрящевое сочленение, потом вырезал все внешние мышцы животы и вывалился желудок. Ломать позвоночник не хотелось, так что пришлось практически отрывать все органы изнутри. Кишечник, тонкая и толстая кишка сразу пошли в утиль. Знаю, что с моей стороны это кощунство, но отравление чайков мне показало мои ограничения. Я знаю, что кишки можно промыть и вроде как это деликатес, но уж очень я сомневаюсь, что мои дальнейшие желудочные муки после его употребления стоят такого удовольствия. Печень, почки и сердце переложил на пальмовые листы, по ближе к мясу. В своём мире я таким никогда особо то и не питался, отдавая предпочтение чистому мясу и морепродуктам, но у меня хотя бы есть представление, что это можно есть.
В остальном склепе органов, мои познания были скудны. Было что-то похожее на лёгкие, куча трубок, что-то желеобразное, которая я наименовал селезёнкой, ещё один пузырь, к слову, мочевой, и много чего ещё другого. Выбрасывать добрые несколько килограмм «чего-то» съедобного было не так сложно. Тут я вообще ничего не знал об питательности тех или иных органов, так что и размышлять об их потреблении не мог. Пойдёт на корм крабам, вместе с кишками.
Сам желудок я промыл и оставил сушиться. Если получится, то будет моим пакетом для хранения. Всё кровеносную систему пришлось вырывать с корнем, заляпал кровью весь пляж рядом с домом. В следующий раз буду умнея и подберу иное место для разделки.
Когда добрался до черепа, никак не мог сообразить, как достать мозг не разбивая череп, так что решил оставить этакую консерву. По идее, туда никакие микробы попасть не должны, жир, из которого практически весь мозг состоит портиться очень медленно, так что такую штуку можно будет не опасаться хранить на открытом воздухе. Сам видел, как аборигены отрезали головы обезьянам и вскрывали их по праздникам.
С мясом решил не заморачиваться и сразу его засушить, для чего насобирал двухметровых рогатин и разместил их на пляже. В качестве верёвки выступала лиана толщиною с мизинец. Тоньше найти не мог, а делать верёвку — это терять драгоценное время, потраченное на заготовку мяса. Жаль, что заранее не заготовил соли для этого дела, ну да на таком солнце всё должно получиться. Если получится сохранить мясо хотя бы на неделю, это уже будет достижение. На большее я не рассчитываю, да и его не хватит. Из тридцати килограммового козла, мяса было хорошо если половина. Часть точно испортится, так что неделя это край, я съем его раньше.
Нарезать тонкие полоски было то ещё удовольствие. Нашёл отличную разделочную доску из ровной половины бревна. Нож большие куски резал лучше некоторых железных, но размер здесь имел значение. Маленькие кусочки были неудобны, приходилось их давить, а не нарезать. Так как солнце начало подниматься, как только нарезал кулёк, сразу его развешивал. Провозился с этим делом часа на четыре, забыв про всё остальное.
Оценить красивую змейку из мясных полосок времени не оставалось, так что я перешёл к шкуре. Если я хочу её просто сохранить, её нужно зачистить от кусков кожи, жил и жира. Никакого скребка у меня не было, так что пришлось действовать грубо, увеличивая количество дыр. Что делать дальше я точно не помнил.
Вроде бы её надо долго мять или чем-то дубить. Если первый вариант мне не упал, так как можно предположить, что это делается для эластичности будущей шкурки, то второй вариант я так или иначе мог совершить. Дубильный раствор без знаний об его составе я не сделаю, но слышал, что можно намазать шкуру мозгом, либо её обоссать. Для чего это делается, я не совсем представляю, но возможно это ускорит процесс очистки. А раз так, то есть более действенное средство, которое я могу сделать прямо сейчас.
