Отчаявшийся и злой я пришёл к тёмному повелителю и попросил помочь мне вернуться на Землю. Всё, чего я тогда так сильно желал — вернуть своё тело. Я отдал врагу кольцо подчинения, вещь, которая могла заставить меня стать его рабом, из-за которой склонил колени перед тем, кого должен был уничтожить. Мы договорились, что я помогу Люциторуму разрушить границы и выйти в мир смертных, а он даст мне шанс наказать брата. Убивать Света я не хотел, лишь отплатить ему той же монетой, разделить его тело с душой и запереть на долгое время в месте, где я был вынужден влачить жалкое существование…
Время тянулось, и вот настал тот самый момент, но на моём пути попалась безбашенная ведьмочка, ради которой мне захотелось наплевать на месть. Какой смысл что-то доказывать брату? Я просто хочу забрать Адалин и умчаться с ней подальше от всех этих разборок. Но не смогу этого сделать. Потому что теперь она связана с Люциторумом.
Понимая, что поступаю, как бывший истинный ведьмочки, я решаю заглянуть к ней в комнату и поговорить. Мне важно рассказать ей всё, раскрыть душу и объясниться. Я не понимаю, что конкретно испытываю к ней, но она должна знать, что угольное сердце вновь забилось, и причина скрывается в ней. Возможно, я не идеальный… и она легко может выбрать другого, но отталкивать ведьмочку от себя нарочно я не хочу.
Стучусь и вхожу в комнату, не дожидаясь ответа. Адалин с головой укрывается одеялом. Обижена на меня за наш последний разговор?
— Ведьмуля, я пришёл с миром. Хочу извиниться перед тобой. Мне не следовало запрещать себе проявлять чувства и уж тем более отнимать у тебя то влечение, что образовалось между нами. Я пришёл, чтобы исправить свою ошибку и попросить у тебя прощения. Знаешь, я же не умею говорить все эти красивые слова и признаваться в любви… Это вообще несвойственно тёмной сущности, и ты должна понимать, но… Дурак! Веду себя как полный кретин. Даже сейчас мне сложно подобрать правильное определение тому, что хочу сказать. Ты слышишь меня?
Ведьмочка мычит что-то себе под нос. Она с характером. Я и не рассчитывал, что она простит меня вот так просто и заключит в объятия. Не ждал, что прямо сейчас она отдастся во власть тёмной сущности и воплотит в реальность мои самые порочные желания, но она сбегает от разговора, не хочет даже в глаза мне посмотреть.
— Ты хочешь, чтобы я вёл себя откровенно? Чтобы ничего не утаивал от тебя? Ладно… Я постараюсь. С тех пор, как ты появилась в моей жизни, все планы, цели, выстраиваемые столетиями… всё это полетело в бездну. Я долго сопротивлялся чувствам, одержавшим надо мной верх, но теперь понимаю, что зря делал это. Ты ведь помнишь мои слова, которые сказал тебе на балу? Я не отказываюсь от них. Даже если весь мир придётся уничтожить ради твоего благополучия, я сделаю это и буду бороться за нас. Ты веришь мне?
Снова угуканье, но какое-то хрипящее.
Меня обжигает не самая приятная мысль, но сделать шаг и убедиться, что это правда, а не фальшивые домыслы, я боюсь.
Всё-таки делаю его: сдёргиваю одеяло и застываю с изумлением на лице.
Девчонка, лежащая на кровати, взвизгивает, сворачивается клубочком, умоляет о чём-то и плачет, а у меня по жилам льётся ярость.
Я сейчас выворачивал душу наизнанку, переступал через себя и почти признался в любви вот этому? Что она вообще такое? Откуда эта девчонка появилась в постели Адалин? Что она забыла здесь вообще?
Хватаю девчонку за руку и заставляю её встать с кровати. Она сыплет извинения, шмыгает носом и трясётся, ничего толком не объясняя. Нет, что-то всё-таки мычит себе под нос, но разобрать её слов из-за истерики не могу.
— Да кто ты такая, чёрт тебя подери? — не выдерживаю я. — Говори внятно, чтобы я понимал!
— Эми, господин!.. Мне было дурно, но повелитель отправил сюда с посланием… Адалин любезно позволила мне прилечь и отдохнуть. Прошу вас, отпустите меня. Я никому ничего не скажу из услышанного.
Нет… Меня бесит не то, что она услышала признание, на которое мне было непросто отважиться, на которое я вряд ли отважусь ещё раз в ближайшее время… Бесит то, что его не услышала та, кому и предназначались мои слова. Видимо, сама судьба показала, что не следует мне даже рассчитывать на то, что смогу поспорить с собственным предназначением и изменить свою сущность. Не получится. Я дьявол во плоти, и это уже не изменится. Мне не следует забивать головушку Адалин прибаутками о любви и о том светлом мире, где у нас есть шанс стать счастливой семьёй с кучей детишек и домиком на берегу моря.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Конечно, не расскажешь, потому что я сотру всё из твоей памяти, — гневно рычу я, делаю шаг к девчонке и обхватываю её голову руками, сосредоточив подушечки больших пальцев на её висках.
— Пож-жалуйста, — лепечет девчонка, а я стираю свои слова из её памяти, стираю всё до визита в комнату Адалин.
Вот только то, что вижу дальше, в её недавнем прошлом, не поддаётся никакому логическому объяснению. На корабле бунт, и среди нас есть предатель? Я не могу понять, кому именно принадлежит голос, приказавший этой смертной втереться в доверие к Люциторуму, но обязательно выясню это. Кто-то играет против повелителя? И это точно кто-то из демонов… Остаётся докопаться до истины и вычислить крысу. А потом публично наказать. Ещё одна забота, обрушившаяся на голову… Кажется, я скучаю по былым временам, когда жизнь на облаках казалась мне скукой смертной и тянуло на приключения. Сейчас бы я не отказался понежиться в тишине, не заботясь о том, что придётся искать предателей среди друзей. Хотя… друзей у меня никогда не было. До появления Адалин, конечно… но и другом я считать её не могу.
— Господин, простите! Я искала Адалин, — говорит Эми, когда я отпускаю её и делаю шаг назад.
— Адалин уже ушла. Тебе стало дурно, когда ты сообщила ей о поручении Люциторума, и ты потеряла сознание. Теперь ты в порядке, и тебе лучше не приближаться к Адалин, — внушаю девчонке нужную мне мысль.
— Да, господин. Благодарю вас за великодушие. Мне уже стало лучше, и я пойду. Спасибо, что не бросили в беде.
Бедные смертные… Провожаю девчонку взглядом и понимаю, что повелителю не понравится правда, которую мне удалось выяснить. Кто-то из демонов обходит его запрет и кормится смертными, чуть ли не опустошая их… Добирается до такого заветного допинга — последнего жизненного вздоха, а потом отпускает. Но однажды этот кто-то сорвётся с тормозов, и может появиться множество невинных жертв, которые Люциторуму точно не простят.
Бросаю взгляд на помятую простынь Адалин и думаю, что нужно найти уборщицу, которая сменит постельное бельё. Мне неприятна мысль, что моя ведьмуля ляжет в эту кровать после какой-то смертной…Моя ведьмуля…Ага! Размечтался. И надо же как получилось — вроде бы признался в любви, а не вышло. Что же небеса пытаются донести до меня?
Глава 20. Адалин
Вхожу в аудиторию мадам Юми и окидываю взглядом стеллажи с разнообразными артефактами. Узнав, что я обладаю умением поглощать чужую магическую материю, женщина так сильно обрадовалась… Я тогда особо не осознавала, что смогу не просто поглощать и переносить её в артефакты, но и взращивать. Жаль, что теперь не смогу делать что-то для помощи людям. А я ведь с превеликим удовольствием бы занялась созданием амулетов, избавляющих от заболеваний. Вспоминаю свои нелепые мечты, тяжело выдыхаю, ведь на смену им я получила удар в спину, узнав, что Джеймс выпускает тёмного повелителя. Всё случилось слишком быстро, но однажды…
Ключевое слово «однажды», ведь веришь, что когда-то всё изменится, получится переломить эту патовую ситуацию и изменить её в лучшую сторону.
Прохожу к столу, за которым женщина обучала меня созданию артефактов. Я помню, как Байрон наблюдал за нами, и уголки губ приподнимаются в улыбке. Словно сейчас вижу перед собой смешинки в уголках глаз парня, его губы, нахмуренные брови. Тогда уже я разорвала связь истинных между нами. Байрон вёл себя отстранённо, старался не выдавать глубокую тоску, наполнившую его душу. Кажется, он пытался очаровать меня, заставить полюбить его без метки, но уже тогда в моём сердце поселился ещё один парень…