Кларе становится дурно, но тут кто-то подхватывает её на руки и уносит прочь.
В объятьях мужчины тепло. От него пахнет талым снегом, ветром и слегка — дымом. Она всё ещё не видит его, но уверена, что не ошибается, позвав тихо, будто на пробу:
— М... Марк?
В ответ мужчина останавливается. И выдыхает прогоркло, виновато:
— Да. Я. Разве не узнаёшь? — в последнем слове есть какая-то доля усмешки, горькой, стылой, странной.
Наконец, дымка с глаз Клары спадает, и она видит его.
Его и то, что вокруг.
То, что не похоже на стены её родного замка...
Крысиная магия?
Это неважно. Это всё неважно...
Она обнимает его крепче, холодные пальцы неумолимо дрожат. В горле стоит ком, глаза влажные из-за слёз.
— Марк...
Клара так счастлива видеть его, чувствовать рядом, знать, что больше не одна, что забывается, безбожно забывается и принимается целовать его в скулу, в подбородок, в угол губ.
Словно между ними не существует никаких обид, противоречий и опасений.
— Клара, — выдыхает он так, будто она делает что-то невозможное, больное, неправильное.
Она отстраняется, вглядывается в точёные черты лица, в поджатые тонкие, красивые губы, в глаза цвета чистого льда. Не холодные. Растерянные.
— Что было бы, если бы я не успел? — едва слышно произносит он.
Она выгибает бровь и вдруг смеётся, бросая совершенно беззаботное:
— Заткнись! Лучше скажи, где мы вообще.
Марк медлит, но всё же решается и касается губами её волос. Она чувствует, как судорожно он дышит, как крепко прижимает к себе.
— Я тебя вытащу, — звучит вместо ответа.
Глава 40. Новая игрушка для Тёмной Госпожи
— Твоя теория хороша, начинай сначала, — улыбается красивая женщина, высокая, темноволосая, острая.
Она похожа на...
Лекс щурится и облизывает рот, когда догадка подкатывает к горлу, словно холодный ком.
Она похожа на эрлу Дагарда, Клару Харш.
— Долгие годы я ждала этого часа, — говорит она, — я позволю тебе наблюдать за этим, но рассказать ни о чём ты не сможешь никому... И они, — взгляд бросает на шатры ферсвинов, — тоже.
Интересно.
Это вовремя он, конечно, мимо проходил.
Ферлис прикидывает, что делать дальше и решает начать с забавного — раскрутить злодейку на злодейскую речь.
— Раз я всё равно не выберусь живым... — тянет он, — хоть расскажи, какого чёрта должен буду умереть на краю земли.
У неё дёргается угол красных, словно лепестки розы, губ. Снежинки будто облетают её, ни одна не решается коснуться волос или платья.
— Моё имя — Ханифа. Я сестра Марлен Харш. Мы родились в один день.
— Не повезло, — вставляет Лекс.
Действительно, к двойняшкам и близнецам люди относятся очень настороженно. Иногда матери даже избавляются от одного из детей. Или обоих, так как каждый из них уже запятнан. Людей можно понять — жутко наблюдать за отражениями друг друга. Ведь кто знает, нет ли в них какой-нибудь тёмной силы, которая навлечёт чуму на всё селение.
Марлен и Ханифе, видимо, повезло больше.
В их краях к подобному относились немного легче.
— Так уж вышло, что в день инициации мы обе получили силы. Большая редкость, судьба или естественный ход вещей, потому что проведение двоих считает за одну? Я не знаю. Но моей младшей сестрёнке повезло куда больше — сила сделала её лишь ценнее в глазах других. Не обезобразила, не свела с ума. Ну, может быть только чуть-чуть. Я же...
— Не могла оставаться среди людей? — догадывается ферлис.
Ханифа кивает.
Видно, что она довольна тем, что может остановиться и поговорить. Будто такой возможности у неё не было очень много лет.
— Плата за мою силу — изгнание. Таких как я — очень много. Мы не виновны, мы не просили магии, не просили даров. Но они обрушились на нас в тот момент, когда жизнь только начиналась. Мне пришлось создать клапан, мир под землёй и оставаться там.
— Какая способность тебе досталась?
Ханифа фыркает как-то странно и за её спиной из снега начинают выбираться серые, огромные крысы.
Способности бывают жуткими. Управление вредителями — одна из них. Таких магов обычно называют крысоловами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Крысоловками?
Ферлис не слышал раньше, чтобы сей чудный дар доставался женщинам.
— Я слышал, что с таким живут. Это зарегистрировано в королевском реестре магических способностей. Странно, что плата столь велика.
— Да, — Ханифа закатывает глаза, — я тоже не в восторге. Рядом со своими селением в лесу я устроила свой мир. Он был тесным, но чем больше крыс приходило на мой зов, тем больше становилось пространство. Крысы напитывались магией и становились чем-то иным. Они приносили мне вести со всего мира. И, разумеется, я слышала о своей сестре и её новом положении в обществе. О могущественном муже и первенце.
— Недолго музыка играла. Они лишились своего кормильца.
— Да, но она вышла замуж во второй раз, и жизнь её до сих пор вполне беззаботная.
— Всё дело в зависти к сестре?
— Всё дело в том, что я увидела возможность. Всё дело в том, что я могу. А, значит, почему бы и нет?
Ханифа делает круг вокруг Лекса, будто танцуя.
— Я хочу взять то, что принадлежит мне.
— Что же это?
— Глупый... Человеческую жизнь, конечно же. Как ты не понимаешь? Она родилась со мной в один день. Мы так похожи... Правильно будет разделить одну жизнь на двоих. Половину своей Марлен уже прожила. Два мужа, эпатажные выходки, взрослая дочь, целый замок в распоряжении... Этого достаточно. Настало моё время. Я заберу себе вторую половину. И, видишь, я даже беру время морщин и трещащих костей. Я щедра.
— Или не было способа раньше пробраться к Утёсу? — хмыкает Лекс.
Ханифа смеётся.
Его глаза поблёскивают красным.
— Дорогуша, когда я поняла, что могу делать свой малый мир шире, я тратила все силы, чтобы добраться до сестры. Ещё раз увидеть её. Но потом оказалось, что и у пазух есть пределы. Да и на землях Дагарда стоит что-то против появления иных миров. Но. Крысы на то и крысы, чтобы находить пути. Несколько лет они прогрызали тоннели до Утёса. И вот я здесь. Именно это ты всё же почувствовал, фер. Тебе не повезло, как и этому несчастному табору. О том, что здесь происходит, не должен узнать никто. Все они отдадут мне свою магию. Все они останутся на моей земле.
— Твоей земле?
— Клара сейчас у нас. Она думает, что всё ещё в замке. Что был дуэль, что рядом — жених, но это не так. Скоро-скоро она выйдет замуж за самозванца. Благодаря энергии Урахада и её собственной инициации произойдёт энергетический бум, и мы сможем...
— Поменяться жизнями?
— Да, сладкий, можно сказать и так. Все обители Утёса будут заперты в пазухе. Зная об этом или нет — я ещё не решила. Я же, вместе со своими детками, останусь на земле людей. Баланс. Все довольны и счастливы.
— Думаешь, никто ничего не заметит?
— Это ведь идеальное совпадение, что Итибол выбрал Марлен. Клан Харш весьма и весьма закрытый. Никто не удивится, если его представители не станут слишком уж выходить из тени. И никто не нападёт, посчитав это слабостью, потому что... кому вообще нужен край земли? Здесь нет магии, здесь слякотно, холодно и пусто.
Вот дела...
Получается, Клара должна выйти за чужака, и это станет частью обряда, который заточит её и её семью в ином измерении.
Нужно добраться до неё, спасти, всё рассказать.
Иначе произойдёт непоправимое...
Но как? Ханифа маниакально улыбается.
Она вдруг отводит манящий взгляд от ферлиса и срывается с места к красному шатру. Чёрт! Эрик до сих пор никуда не ушёл, он всё слышал, и теперь...
— Маленький, милый проказник, я начну с тебя!
На его лице застывает страх, но в тот же миг сам он исчезает.
Магичка издаёт рыкающий звук и капризно хлопает в ладоши.
— Найдите его!
Крысы ныряют в снег.
Лекс чувствует что-то тяжёлое на собственной шее.