Читать интересную книгу Золотая Орда и зарождение казачества - Гордеев Андреевич

В 1487 году германский путешественник Николай Поппель побывал в Москве, возвратясь в Германию, на съезде князей, в Нюренберге, рассказывал, что московское государство является одним из самых могущественных в Европе. В 1489 году Николай Поппель прибыл в Москву в качестве посла своего Императора, Максимилиана.

Но при появлении в Москве ханских послов, для встречи которых, по установленному обычаю, московский князь должен был выходить, кланяться им, подносить кубок с кумысом и выслушивать ханскую грамоту, стоя на коленях. По сведениям русских летописцев, царь Иоанн в 1475 году послушался княгиню Софию и не вышел навстречу ордынским послам. Правда, Иоанн «осторожно» решился на такой решительный шаг, и не вышел им навстречу, сказавшись больным. История «топтания ханской басмы» является результатом позднейших вымыслов. Оскорбленный нарушенным обычаем, что московский князь не вышел навстречу ханским послам, хан Золотой Орды выступил с войсками против него и в 1480 году приблизился к Дону. Нерешительность Иоанна III была настолько велика, что он решился выступить с войсками против Ахмета только под настойчивым требованием Крутицкого епископа Вассиана, не так давно переселившегося в Москву из Сарая. Княгиня Софья с казной была отправлена из Москвы в Белоозеро. Выехав с войсками, Иоанн III отправил к хану посла Ивана Товаркова с дарами и просьбой, чтобы хан отвел войска и не разорял московских земель. Хан требовал, чтобы князь явился к нему сам и ответил послу: «Жалую Ивана, пусть сам придет бить челом, как отцы его к нашим отцам ездили в Орду». Иоанн, однако, не только сам не поехал, но не послал и сына. Осторожность царя Иоанна во многих случаях оправдывалась результатами. Хан не решился вступить в бой с московским князем, потому что исход боя вызывал большие сомнения — перевес сил был явно на стороне московского княжества. Хан отвел войска от московских границ, пограбил земли литовского княжества, остановился с награбленной добычей на Северном Донце, где и подвергся нападению ногайского хана Ивана, в составе войск которого было 16000 казаков. В этом бою Ахмет был убит.

В 1475 году в Крыму произошли события, резко изменившие общее политическое положение на всем юго–востоке Европы. При взятии турками в 1454 году Константинополя генуэзские торговцы, имевшие торговые фактории в Таврии, чтобы оказать помощь Византии, послали флот на помощь византийцам. Султан Магомет, чтобы наказать генуэзцев, в 1475 году послал в Таврию войска под начальством визиря. Таврия была взята турками, и генуэзцы были подвергнуты жестокому избиению. Оставшаяся от резни часть генуэзцев была забрана в плен и отправлена в Турцию для заселения пустынных мест, а около двух тысяч — на Кавказ.

Таврия перешла во владение Турции. Оставался пока не занятым Азов, столица Азовских казаков.

Крымским ханом после смерти Девлет-Гирея, был его сын Менгли-Гирей. Он был вызван в Турцию, объявлен султаном ханом Крыма и возвратился в Крым в качестве подвластного султана. Покорение турками Крыма меняло политическое положение на юго–востоке Европы. Султан стал главой всего мусульманского мира, и в его ведении оказались теперь и мусульмане Крыма, Золотой Орды и Казани.

Появление турок на северном побережье Черного моря создало плацдарм для этих народов в их борьбе с московским князем. Положение последнего осложнялось, так как московский князь в политике с азиатскими соседними ордами должен был теперь считаться с султаном.

Крымские татары и орды Астрахани, Казани становились более агрессивными против Литвы и московских владений. При помощи крымских татар Турция стала продвигаться в сторону литовских владений и черноморских степей. Крымский хан оттеснил литовцев от границ Крыма и нижнего течения Днепра и расширил свои границы на востоке до р. Миуса, и на северо–западе — до р. Самары. Московские владения стали подвергаться более дерзким нападениям со стороны Казани и сарайского хана. Но на счастье Москвы, крымский хан Менгли-Гирей продолжал поддерживать дружественные отношения с царем Иоанном и продолжал войну с ханами Золотой Орды.

Случай нападения на московские границы золотоордынского хана Махмета служил примером, как крымский хан оказал своему союзнику помощь. Во-первых, тем, что в сторону низовьев Волги направил ногайцев, а со стороны Крыма к московским границам послал «хана» Ивана с 16–ю тысячами казаков, и тем не только оказал помощь царю Иоанну, но и покончил с ханом Махметом.

После гибели Махмета ханами Золотой Орды были его сыновья, которыми продолжалась борьба с крымским ханом. Дружественные отношения с крымским ханом облегчали положение московского царя, и он продолжал укреплять страну и усиливать постоянные войска. Азовские казаки оставались независимыми от турецкой власти и вели войны на стороне крымского хана против ханов Золотой Орды, но при случае нападали и на крымских татар, и по всей вероятности, и на турецкие части. Занимая независимое положение и от крымского хана, и от московского царя, в церковном отношении казаки находились в подчинении Патриарха Всея Руси и Сарайско–Подонского епископа, теперь переселившегося в Москву Вассиана. Поэтому Турция и Крым считали азовских казаков подданными московского царя и требовали от него, чтобы он остановил казаков и запретил им делать нападения на крымских татар, — на что московский царь отвечал, что азовские казаки ему не подвластны и действуют самостоятельно. В 1485 году были присоединены Псков и Новгород, и в 1488 году — Тверь. Рязань находилась под управлением сестры Иоанна, правившей княжеством за малолетством своего сына, признавшего своего дядю, московского князя, за отца. Количество «пушечных изб» в Москве увеличивалось и выделывались собственными средствами «пищали» и «пушки». Был построен «пороховой двор». В походе на Тверь и Новгород на вооружении войск были пушки, тюфяки и пищали.

Границы против Золотой Орды и юга охранялись дозорными «служилых» и «городовых» казаков и казачьими войсками, служившими на границах мещерского, рязанского и переяславского княжеств.

В 1488 году в Москве произошла настоящая катастрофа — страшный пожар испепелил Москву из края в край; сгорели и «пушечные избы» и «пороховой двор».

Пожар Москвы, испепеливший столицу из «края в край», был действительно катастрофой для московского государства, однако, он не остановил политического и военного роста Москвы.

Для решения политических и военных вопросов при московском князе была образована «Великая Дума», составлявшаяся из московских князей, бояр и духовенства. Сарайско–Подонский епископ имел важное значение в сношениях русских князей с ханом Золотой Орды еще со дня образования епархии в Сарае; после перехода епископа в Москву он этого значения не утратил.

Епископ Вассиан сохранил титул «Епископа Сарайско–Подонокой» епархии, и не из «уважения к древности», а в силу действительного своего положения.

Епархию составляло казачье население, большинство которого продолжало оставаться на своих прежних местах, часть его влилось в пределы московских владений и служила основными кадрами для формирования постоянных войск. Епископ Вассиан был ближайшим советником князя Иоанна III; он побуждал его к более решительным действиям против разлагавшейся Орды, окружавшей московские владения. После нерешительных действий князя против хана Ахмета епископ упрекал князя в трусости и называл «беглецом» за то, что он, вместо боя, отвел войска к Москве. Епископ старался согласовать действия московского князя с крымским ханом в общей войне против ханов Золотой Орды.

Решительные меры епископа в борьбе с азиатскими ордами, и такие же нерешительные со стороны князя, крылись в их различной психологии. В течение всего времени зависимого положения Руси от ханов Золотой Орды, в Сарско–Подонской епархии сменилось 14 епископов, их прихожане были преимущественно военные люди. Они не испытывали татарского гнета, и освобождаясь от зависимости, имели правильное представление о гибнущей Орде, о психологии азиатских народов. Как к народу, нижестоявшему по культуре, потерявшему значение военной силы, казаки могли испытывать к ним только презрение, понимая, что для русских пришла пора применить к ним смелость и силу.

Царь Иоанн был человек умный, хитрый, расчетливый, осторожный, хладнокровный и упорный в достижении целей; медлительный и смелый. В этой сложной психологии князя очевидно одно, что в отношении ханов Золотой Орды — он был не уверен в себе, своих силах для открытой борьбы с ханами, под гнетом которых в течение 250 лет находились русские князья. Русь только выходила из зависимого положения и психология безоговорочной покорности не могла быть еще изжита. Царь Иоанн не освободился еще от сознания гнета, давившего на психологию его и его предшественников. Ханы требовали еще от него, чтобы он выходил навстречу ханским послам, выполнял установившиеся унизительные ритуалы и стоял на коленях, выслушивая ханские указы. Характерной особенностью психологии царя Иоанна в отношении ханов Золотой Орды было то, что он, выступая против них в походы, никогда не решался вступать против них в открытый бой, и только под влиянием «Великой Думы» и, безусловно, Сарско–Подонского епископа, отважился оказывать помощь крымским ханам в их войнах с ханами Золотой Орды, выражавшейся в демонстративных действиях.