Читать интересную книгу Противостояние - Стивен Кинг

Фрэн. Это очень интересно, и я согласна, что мы должны об этом подумать, но прямо сейчас я вношу предложение закончить заседание. Уже поздно, и я очень устала.

Ральф. Я поддерживаю это предложение. Давайте поговорим о судах в следующий раз. У меня и так голова идет кругом. Заново создавать страну, похоже, труднее, чем казалось с первого взгляда.

Ларри. Аминь.

Стью. Внесено и поддержано предложение закончить совещание. Оно вам нравится?

За предложение проголосовали единогласно, 7–0.

Фрэнсис Голдсмит, секретарь.

– Почему ты остановился? – спросила Фрэн, когда Стью, сбрасывая скорость, подкатил на велосипеде к бордюрному камню и поставил на него ногу. – Нам еще ехать квартал. – Ее глаза оставались красными после пролитых на совещании слез, и Стью подумал, что никогда не видел ее такой уставшей.

– Эта ситуация с начальником полиции…

– Стью, я не хочу об этом говорить.

– Кто-то должен это делать, дорогая. И Ник прав. Я – логичный выбор.

– На хрен логику! А как же я и ребенок, Стью? В нас ты логики не видишь?

– Я вроде бы знаю, чего ты хочешь для ребенка, – мягко ответил он. – Ты много раз говорила мне об этом. Ты хочешь, чтобы он появился не в совершенно обезумевшем мире. Ты хочешь, чтобы он… или она… чувствовал себя защищенным. Я тоже этого хочу. Но я не собирался говорить это перед остальными. Это должно остаться между нами. Ты и ребенок – главные причины, по которым я согласился.

– Я это знаю, – тихо, сдавленным голосом ответила Фрэн.

Его пальцы скользнули ей под подбородок, подняли голову.

Он улыбнулся, и она попыталась ответить тем же. Улыбка получилась вымученная, по щекам текли слезы, но все лучше, чем никакой.

– Все будет хорошо, – заверил ее Стью.

Она медленно качала головой из стороны в сторону, и слезинки улетали в теплую летнюю ночь.

– Я так не думаю. На самом деле я так не думаю.

Она долго лежала в ту ночь без сна, думая, что тепло может идти только от огня – за это Прометею выклевали глаза, – а любовь всегда приходит в крови.

Странная определенность охватила ее, отупляющая, как анестезия, уверенность в том, что в результате все они захлебнутся кровью. Мысль эта заставила ее прикрыть руками живот, и впервые за долгие недели она вспомнила тот сон: темный человек с его улыбкой… и перекрученной вешалкой-плечиками для одежды.

Участвуя в поисках матушки Абагейл вместе с группой добровольцев в свободное от работы время, Гарольд Лаудер также входил в похоронную команду и двадцать первого августа весь день провел в кузове большого самосвала для вывоза мусора вместе с пятью другими мужчинами: все в сапогах, защитной одежде и с толстыми резиновыми перчатками на руках. Начальник похоронной команды, Чэд Норрис, с автобусного вокзала отправился на – как он это называл с ужасающим спокойствием – место захоронения номер 1. Располагалось оно в десяти милях к юго-западу от Боулдера, в карьере, где когда-то добывали уголь. Под жарким августовским солнцем место выглядело таким же унылым и безжизненным, как и лунные горы. Чэд с неохотой согласился на эту работу, предложенную ему потому, что в прошлой жизни он работал в похоронном бюро Морристауна, штат Нью-Джерси.

– От похоронного бюро здесь ничего нет, – сказал он этим утром на расположенном между Арапахоу и Ореховой улицей боулдерском автобусном вокзале компании «Грейхаунд», который стал основной базой похоронной команды. Прикурил «уинстон» от деревянной спички и оглядел двадцать мужчин, сидевших перед ним. – Это похороны, но не те, к которым все привыкли, если вы понимаете, о чем я.

Ему ответили несколько напряженных улыбок, шире всех улыбнулся Гарольд. Его желудок постоянно урчал, потому что позавтракать он не решился. Не был уверен, что сумеет удержать завтрак в желудке, учитывая специфику работы. Он мог бы продолжить поиски матушки Абагейл, и никто бы его ни в чем не упрекнул, пусть любой мыслящий человек в Зоне (впрочем, он задавался вопросом, а есть ли в Зоне – помимо него – хоть один мыслящий человек) прекрасно понимал, что участие пятнадцати человек в поисках – курам на смех, учитывая тысячи квадратных миль пустынных лесов и гор в окрестностях Боулдера. И разумеется, она могла никуда не уходить. Никто, судя по всему, об этом не подумал (что Гарольда нисколько не удивляло). Она могла поселиться в домике на окраине, и они никогда бы не нашли ее, не обыскав все дома, один за другим. Редман и Эндрос не высказали ни единого слова протеста, когда Гарольд предложил, чтобы поисковая команда работала по выходным и вечерам, тем самым продемонстрировав, что не надеются на успех.

Он мог бы остаться в поисковиках, но кого больше всего любят в любом сообществе? Кто пользуется наибольшим доверием? Естественно, человек, который берется за самую грязную работу и выполняет ее с улыбкой. Человек, который делает то, чем другой заставить себя заняться не сможет.

– Это будет похоже на сжигание длинных поленьев, – объяснял им Чэд. – Если так это воспринимать, никаких проблем не возникнет. Некоторые из вас поначалу, возможно, будут блевать. Стыдиться тут нечего. Только постарайтесь отойти в сторону, чтобы никто не видел, как вы это делаете. А проблевавшись, обнаружите, что гораздо легче думать об этом как о сжигании длинных поленьев. Поленья – ничего больше.

Мужчины нервно переглянулись.

Чэд разделил всех на группы из шести человек. Он и еще двое мужчин отправились на место захоронения, чтобы приготовить его к прибытию трупов. Каждой из трех групп Чэд определил один из районов города. В тот день самосвал Гарольда взял курс на Столовую гору, медленно продвигаясь на запад от выезда на автостраду Боулдер – Денвер. По Мартин-драйв до пересечения с Бродвеем. Потом по Тридцать девятой улице до пересечения с Четвертой авеню. Обратно по Сороковой улице, где дома были построены тридцать лет назад, когда в Боулдере только начался строительный бум: двухуровневые дома, с одним надземным и одним подземным этажами.

Чэд раздал всем противогазы, которые позаимствовал в арсенале местного отделения Национальной гвардии, но ими пришлось воспользоваться лишь после ленча (ленча? какого ленча? ленч Гарольда состоял из банки начинки для яблочного пирога – ничего больше в горло не полезло), когда они вошли в церковь Иисуса Христа Святых последних дней в нижней части Тейбл-Меса-драйв. Заболев, люди приходили в церковь и там умирали, так что вонь стояла невыносимая.

– Поленья! – пронзительно-смеющимся голосом выкрикнул один из мужчин. Гарольд развернулся и, волоча ноги, вышел из церкви. Обогнул угол этого красивого кирпичного здания, в котором в годы выборов проводилось голосование, и расстался с начинкой для яблочного пирога, чтобы обнаружить, что Норрис говорил правду: проблевавшись, он действительно почувствовал себя лучше.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});