мере, воздал бы должное искусству противника. Вступая в схватку с ним, я делал свой выбор, а значит, принимал как должное любой исход боя, в том числе и неблагоприятный.
Но на этот раз ничего подобного не было.
Для начала надо найти убежище. Вокруг множество зданий, и проблема лишь в том, чтобы проникнуть в одно из них. Правда, там я буду несколько ограничен в перемещении. Но пока я снаружи, у преследователей есть все шансы меня пристрелить. К тому же не оставляет мысль, что стены здания будут экранировать излучение имплантированного передатчика. И еще я подозревал, что охотники не горят желанием завершить «Игру», схватившись со мной врукопашную, – скорее предпочтут стрелять с приличной дистанции. Что ж, буду рад разочаровать их, пусть даже сумею выиграть лишь несколько минут.
Собрав все силы, я по колено в воде побежал к ближайшему зданию – постройке с гофрированными стенами, которая вознеслась на семьсот-восемьсот метров, прежде чем мутировать и пустить побеги в Пологе. На уровне улицы этот дом пострадал куда сильнее остальных, он напоминал дерево, получившее удар молнии. Я разглядел множество отверстий, от неглубоких вмятин до дыр, которые достигали мертвой сердцевины постройки. Возможно, через них я смогу попасть внутрь и добраться до верхних уровней.
Ослепительный голубой свет скользнул по пустынным развалинам. Присев так, что поток воды скрыл меня по плечи, и задыхаясь от невыносимой вони, я подождал, пока луч прожектора не уйдет подальше. Потом я услышал голоса – будто шакалы тявкали на случке. Между ближайшими зданиями замелькали черные силуэты. Орудия убийства – из числа разрешенных правилами «Игры» – не мешали охотникам жестикулировать, подзадоривая друг друга.
Несколько одиночных выстрелов, и со стены здания в воду посыпались осколки обызвествленной кладки. Очередной луч света принялся обшаривать стену буквально в паре дюймов у меня над головой. Я был изнурен борьбой с грязным потоком, дыхание было шумным и хриплым, похожим на выхлопы неисправного двигателя.
Сделав глубокий вдох, я погрузился в воду.
Разумеется, я ничего не видел, но это не беда. Двигаясь наугад, я ощупывал стену здания, пока не обнаружил край отверстия. Под водой до меня донеслись звуки новых выстрелов, они сопровождались всплесками. Меня затошнило. Но тут я вспомнил улыбку человека, из-за которого оказался в плену. Он умрет первым, затем Фишетти и Сибиллина. После этого я убью Уэверли и разберу эту «Игру» на мелкие винтики.
Именно в этот миг я понял, что ненавижу этих людей больше, чем Рейвича.
Впрочем, он тоже получит свое.
Все еще стоя на коленях, я покрепче ухватился за края отверстия и протиснулся внутрь здания. Я пробыл под водой несколько секунд, не больше, но в этот момент пережил такой всплеск гнева и облегчения, что едва не завопил, когда воздух хлынул в легкие. Однако ограничился судорожным вдохом, чтобы ничем не выдать своего присутствия.
Найдя относительно сухой выступ, я выкарабкался из темной воды. На нем пролежал довольно долго, пока дыхание не восстановилось в достаточной мере – достаточной для того, чтобы обеспечивать работу мозга, а не просто поддерживать во мне жизнь. Снаружи раздались голоса и выстрелы, на этот раз громче прежнего. Сквозь проломы в стенах то и дело врывался голубой луч, вызывая резь в глазах.
Когда снова стало темно, я огляделся и кое-что увидел.
Оно было очень тусклым – по большому счету я вообще не должен был его видеть. Правда, я читал, что сетчатке человеческого глаза достаточно двух-трех фотонов при условии достаточной чувствительности. Я слышал о солдатах с необычайно острым ночным зрением и даже встречал таких. Они старались проводить как можно больше времени в темноте, чтобы «не потерять форму».
Но я такой способностью ноктовидения не обладал.
То, что я увидел, было лестницей, вернее, оставшимся от нее скелетом. Спиральный каркас с ребрами перекладин достигал площадки, а затем снова тянулся вверх, к неровному пятну бледного света, на фоне которого превращался в неясный силуэт.
– Он внутри. Термальный след в воде.
Сибиллина. По крайней мере голос очень похож: те же высокомерие и самоуверенность.
– Необычно для жителя Мульчи, – тоном знатока отозвался мужчина. – Вообще-то, эта публика не любит входить в здания. Все эти истории о привидениях…
– Дело не только в привидениях – там прячутся свиньи. Так что будем осторожнее.
– И как мы попадем внутрь? Я в воду не полезу. Черт с ними, с деньгами.
– У меня есть план этого дома. С другой стороны находится дверь. Но давай поторопимся, Скэмельсон и его команда отстают всего на квартал, а ищейки у них получше наших.
Спустившись с выступа, я направился к подножию разрушенной лестницы и наткнулся на нее, плохо рассчитав расстояние. Но с каждой минутой становилось светлее, и я увидел, что лестница поднимается на десять-пятнадцать метров, прежде чем исчезнуть в провисающем тестообразном потолке. Он напоминал скорее часть пищеварительного тракта, чем архитектурную деталь.
Я всматривался в полумрак, но так и не понял, как далеко мои преследователи и насколько прочна лестница. Если она рухнет, когда я буду подниматься, я упаду в поток. Здесь неглубоко, но без травм не обойдется.
И все же я двинулся вверх, цепляясь за хлипкие перила – там, где они были, – и перелезая через дыры в ступенях и провалы на месте ступеней. Лестница поскрипывала, но я продолжал путь даже после того, как одна из ступеней, не выдержав моего веса, сорвалась в воду.
Помещение подо мной затопило светом, потом люди в черном появились из отверстия в стене и побрели по воде. Я видел их довольно отчетливо: Фишетти и Сибиллина, оба в масках и во всеоружии, – такого арсенала хватило бы для не слишком продолжительной войны. Я замер на площадке, до которой успел добраться. Вокруг по-прежнему было темно, но детали прояснялись на глазах, возникая из мрака, словно обретающие плоть призраки. Я лихорадочно соображал, не пойти ли направо или налево, вместо того чтобы подниматься выше, – прежде чем положение окажется безвыходным.
И тут я разглядел в темноте странное существо. Оно как будто сидело на корточках, и в первый момент я принял его за собаку. Нет, для собаки оно, пожалуй, великовато. Приплюснутая физиономия более походила на свиное рыло. Потом существо поднялось на задние ноги и выпрямилось, насколько