Читать интересную книгу 365 лучших сказок мира - Владимир Одоевский

Однажды вечером Петер шел из харчевни домой и, несмотря на то что выпил много вина, чтобы развеселиться, с ужасом и скорбью раздумывал об упадке своего дела. Вдруг он заметил, что около него кто-то идет. Он обернулся, и что же – это был Стеклянный Человечек. Петером овладел страшный гнев. Набравшись смелости и важности, он стал божиться, что во всем его несчастье виновен малютка.

– Что мне делать с лошадью и телегой? – воскликнул он. – Какая мне польза от завода и от всего моего стекла? Я жил веселее и без всяких забот, когда был еще угольщиком. А теперь я только и жду, что придет пристав, опишет мое имущество и продаст его за долги с молотка.

– Вот как, – возразил Стеклянный Человечек. – Так-то? Значит, я виноват в том, что ты несчастен? Такова-то благодарность за мои благодеяния? Кто ж велел тебе желать таких глупостей? Ты желаешь быть стекольным заводчиком и не знаешь, куда продавать стекло? Не говорил ли я тебе, что ты должен был пожелать осмотрительности? Ума тебе недостает, Петер, разума!

– «Ума, разума»! – воскликнул тот. – Я так же умен, как и всякий другой, и сейчас докажу тебе это, Стеклянный Человечек!

С этими словами он грубо схватил его крича:

– Здесь ты или нет, хозяин сокровищ в зеленом еловом лесу? Ты должен исполнить мое третье желание, которое я сейчас скажу. Так вот, я желаю, чтобы на этом самом месте было двести тысяч талеров, дом и… ай!.. – вскрикнул он и затряс рукой.

Это лесной человечек превратился в раскаленное стекло и как будто горячим пламенем обжег ему руку. Но от самого человечка уже ничего не было видно.

Несколько дней вздувшаяся рука напоминала Петеру о его неблагодарности и глупости. Но потом он заглушил свою совесть и сказал: «Если у меня продадут стекольный завод и все остальное, все же мне останется еще Толстый Эзехиель. Пока по воскресеньям у меня будут деньги, я ни в чем не буду нуждаться».

Да, Петер? Ну а если их нет? Так и случилось однажды, и это было удивительное происшествие. В одно воскресенье он приехал в харчевню. Некоторые высунули в окна головы. Один сказал: «Вот идет Петер Игрок», другой: «Да, это Император Танцев, богатый стекольный заводчик», а третий покачал головой и произнес: «Ну, насчет богатства можно еще поспорить; везде говорят о его долгах, а в городе один человек говорил, что пристав недолго будет медлить с описью». В это время Петер важно раскланялся с гостями, выглядывавшими из окна, и сойдя с повозки крикнул:

– Добрый вечер, любезный хозяин! Здесь уже Толстый Эзехиель?

Глухой голос отвечал:

– Иди сюда, Петер! Для тебя приготовлено место, а мы уже тут и за картами.

Петер Мунк вошел в комнату и, сунув руку в карман, сообразил, что Эзехиель, должно быть, хорошо запасся, потому что его собственный карман был полон доверху.

Он подсел за стол к остальным и стал играть, проигрывая и выигрывая.

Так они играли, до тех пор пока при наступлении вечера прочие добрые люди не ушли по домам. Стали играть при свечах, пока наконец двое других игроков не сказали: «Теперь довольно. Нам надо домой к женам и детям». Но Петер стал уговаривать Толстого Эзехиеля остаться. Тот долго не соглашался, наконец воскликнул:

– Хорошо, сейчас я сосчитаю деньги, а потом будем играть! Ставка – пять гульденов, так как меньше – детская игра.

Он вынул кошелек и сосчитал. Было сто гульденов наличными. А Петер теперь уже знал, сколько у него самого, и не нуждался в счете. Хотя перед этим Эзехиель выигрывал, однако теперь терял ставку за ставкой, ругаясь при этом немилосердно. Если он бросал ровное число очков, Петер метал то же и всегда двумя очками больше. Тогда Эзехиель положил наконец на стол последние пять гульденов и крикнул:

– Ну еще раз, и если я и теперь проиграю, то больше не послушаю тебя! А ты тогда дашь мне взаймы из своего выигрыша, Петер. Честный человек обязан помочь другому.

– Сколько хочешь, хоть сто гульденов! – сказал Император Танцев, радуясь своему выигрышу.

Толстый Эзехиель тщательно потряс кости и выбросил пятнадцать.

– Теперь мы посмотрим! – воскликнул он.

Но Петер выкинул восемнадцать. В это время знакомый сиплый голос произнес позади него:

– Это последний раз!

Он оглянулся: сзади него стоял огромный Голландец Михель. От ужаса Петер выпустил деньги, которые перед этим уже загреб. Но Толстый Эзехиель не видел лесного духа и требовал, чтобы Петер одолжил ему на игру десять гульденов. Как во сне Петер сунул руку в карман, но денег там не было. Он стал искать в другом кармане. Ничего не найдя и там, он выворотил наизнанку сюртук, но и оттуда не выпало ни одного медного гроша. Тут только он вспомнил о своем первом желании – иметь всегда столько денег, сколько их у Толстого Эзехиеля. Все исчезло как дым.

Хозяин и Эзехиель с удивлением смотрели, как он все ищет деньги и не может найти, и не хотели верить, что у него больше ничего нет. Но когда наконец они сами обыскали его карманы, то рассердились и стали клясться, что Петер злой колдун и что все выигранные деньги и его собственные перенеслись по его желанию в его дом. Петер упорно отрицал это, но улики были против него. Эзехиель сказал, что всем в Шварцвальде расскажет эту страшную историю, а хозяин дал слово, что завтра отправится в город и донесет на Петера, что он колдун. Он добавил, что надеется дожить до того дня, когда Петера сожгут. Потом они яростно набросились на него и, сорвав с него кафтан, вытолкали его за дверь.

Ни одной звезды не сияло на небе, когда Петер печально плелся к своему жилищу, однако он мог различить шедшую рядом с ним темную фигуру, которая наконец заговорила:

– Теперь, Петер, всему твоему великолепию настал конец. А ведь я как-то уже говорил тебе об этом, когда ты ничего не хотел слышать от меня и побежал к этому глупому стеклянному карлику. Теперь ты видишь, что происходит с тем, кто отвергает мой совет. Но попробуй обратиться ко мне, я сочувствую твоей участи. Еще никто из обращавшихся ко мне не раскаялся в этом, и если ты не страшишься этого пути, то завтра целый день я буду в еловой роще, чтобы говорить с тобой, когда ты позовешь меня.

Хотя Петер отлично сообразил, кто говорит с ним таким образом, но на него напал страх. Ничего не ответив, он пустился домой.

На этих словах рассказчика прервал какой-то шум перед харчевней. Было слышно, что подъехал экипаж, несколько голосов требовали огня, затем раздался резкий стук в ворота, и среди всего этого завывали собаки. Комната, отведенная извозчику и ремесленникам, выходила на дорогу. Все четверо вскочили и бросились туда, чтобы посмотреть, что случилось. Насколько можно было видеть при свете фонаря, перед харчевней стояла большая дорожная карета; какой-то высокий мужчина только что помог двум дамам в вуалях выйти из экипажа, в то время как кучер в ливрее распрягал лошадей, а слуга отвязывал чемодан.

– Да благословит их Бог, – произнес вздыхая извозчик. – Если они выйдут из этой харчевни невредимыми, то мне и подавно нечего опасаться за свою повозку.

– Тише, – шепотом проговорил студент. – Мне кажется, что поджидали-то не нас, а этих дам. Очень вероятно, что они еще раньше были извещены об их проезде. Если бы только можно было их предупредить! Стойте! Во всей харчевне для дам нет ни одной подходящей комнаты, кроме соседней с моей. Туда их и приведут. Оставайтесь спокойно в этой комнате, а я постараюсь предупредить слуг.

Молодой человек проскользнул в свою комнату, потушил свечи и оставил гореть только ночник, который ему дала хозяйка. Затем он начал прислушиваться около двери. Скоро на лестнице появилась хозяйка с дамами, которых она с приветливыми и ласковыми словами повела в соседнюю комнату. Она уговаривала посетительниц скорее ложиться спать, потому что они утомились с дороги. Затем она снова сошла вниз. Вслед за этим студент услыхал тяжелые шаги мужчины, поднимавшегося по лестнице. Он осторожно приотворил дверь и через маленькую щель увидел того высокого мужчину, который высаживал дам из кареты. На нем была охотничья одежда, а сбоку нож; очевидно, это был выездной лакей или спутник неизвестных дам. Когда студент убедился, что тот вошел один, он быстро открыл дверь и сделал ему знак, приглашая войти. Тот с удивлением подошел ближе и лишь только хотел спросить, что от него угодно, как студент прошептал ему:

– Слушайте! На эту ночь вы попали в корчму разбойников.

Человек перепугался. Студент ввел его совсем за дверь и рассказал, как все в этом доме выглядит подозрительно.

Услыхав это, слуга сделался очень озабоченным. Он сообщил молодому человеку, что эти дамы, графиня и ее камеристка, сначала хотели ехать всю ночь. Но на расстоянии получаса от этой корчмы с ними встретился верховой, который окликнул их и спросил, куда они едут. Услыхав, что они решили ехать ночью через Шпессарт, он очень не советовал этого, так как в настоящее время это очень опасно. «Если для вас что-нибудь значит совет честного человека, – прибавил он, – то откажитесь от этой мысли. Недалеко отсюда есть корчма. Хотя она, пожалуй, очень плоха и неудобна, но вам лучше переночевать там, чем без всякой необходимости подвергаться в такую ночь опасности». Человек, давший этот совет, имел очень порядочный и честный вид, и графиня, боясь нападения разбойников, приказала ехать к этой корчме.