В горле Конана рождалось глухое рычание и глаза вспыхивали опасными огнями во время этого рассказа. Сама идея принесения человеческих жертв не особенно его взволновала. За свою долгую жизнь он видел слишком много пролитой крови, к тому же подобная практика еще кое-где существовала в ту дикую Хайборийскую эпоху и в его собственном мире. Но чтобы его друзья и соратники были отданы Тьме в таком мерзком варварском ритуале — это уже совсем другое дело!
Конан шумно хлебнул терпкого вина и спросил:
— А что такое Красные Тени?
И тогда он узнал, что постоянные жертвоприношения так сократили население Антилии, что колдунам-священникам пришлось совершать далекие путешествия, чтобы поставлять необходимое количество пленников для утоления кровавой жажды Черного Хотли. Сначала они опустошали берега Майапана. Когда же прибрежные жители той дикой, редконаселенной земли покинули эти нажитые места, скрывшись в своих непроходимых лесах, жрецы начали поиски в других направлениях.
— Красные Тени, как вы их называете,— говорил Метемфок,— слуги-духи самого Властелина Тьмы. Но до сегодняшнего дня я не знал, что Иерарх (чтоб ему вновь родиться дождевым червем!) начал нападать на неизведанные земли на востоке. Черный Хотли, должно быть, сильно проголодался! У нас человеческие жертвы стали столь многочисленны в последнее время, что, как ты сам видел, опустошили город почти наполовину. Целые площади и улицы обезлюдели. Тысячи жителей убежали в горы или на соседние острова, но власть жрецов простирается и на эти земли. Они там вылавливают беглецов по одному. Для этого были созданы и морские стражи, которые захватили твое судно. Они наблюдают за бухтами, чтобы перехватить любого, кто, усомнившись в словах жрецов, попытается сбежать в некую сказочную землю за ревущим морем.
Жилистые кисти рук Конана сжимались и разжимались, как будто в его мозолистых ладонях находилось горло врага.
— Теперь я понимаю, что такое Красные Тени,— глухо прорычал он.— Опыт столкновений с черной магией в моем мире всегда показывал, что если черная сила извне однажды находит точку опоры в мире людей, то она требует все большего и большего числа жертв, чтобы поддерживать там свое существование. Демоны Древнего Мрака — не знаю, как выразить это на вашем языке,— они отрицательны. Это не нечто, это меньше, чем ничто. Потоки жизненных сил поглощаются ими, чтобы наполнить пустоту их искусственного существования. Но вакуум никогда не может быть наполнен и требует отдавать ему все новые и новые жизни, чтобы поддерживать иллюзию своей реальности и могущества. Ты понимаешь меня?
— Да, понимаю,— ответил Метемфок,— Продолжай.
— Что ж, приятель, знаешь ли ты, что, не встречая сопротивления, слуги Черного Хотли превратят в пустыню все земли этого мира и со временем в нем не останется ни единого человека? Более того, они возьмутся и за высшие формы животной жизни, оставив в мире лишь рыб и червей. Именно об этом хотела предупредить меня тень Эпимитреу-са — об этой смертельно опасной, извращенной форме поклонения богам, которая вместе с Атлантидой должна была навеки уйти под воду девять тысячелетий назад.
— Из того, что сказал дух вашего мудреца,— произнес Метемфок,— похоже, следует, что боги выбрали тебя, чтобы встать между миром живых людей и царством Теней Зла. Судя по всему, ты один способен повлиять на исход дела и подтолкнуть чашу весов, чтобы жизнь в этом мире перевесила смерть.
— Да...— пробормотал Конан.— Но как?
14. ЧЕРНЫЙ ЛАБИРИНТ
В эбене темноты мерцают
Кроваво-красные глаза,
И острые клыки сверкают,
Когда за труп идет грызня.
Путешествие Амры
Конан пробирался вниз по темному туннелю. Со сводчатых изгибов потолка свисали окаменевшие глянцевые занавеси сталактитов. Иногда то с одного, то с другого округлого конца срывалась звонкая капля известковой воды. Пол пещеры был покрыт коркой грязной накипи, влажной от известкового раствора, капающего с минеральных наростов на потолке. То тут, то там возвышались остекленевшие глыбы. Тянулись к потолку толстые колонны сталагмитов.
В холодном, пропитанном влагой воздухе носились странные неприятные запахи. Легкий, чуть кисловатый ветерок мягко веял в лицо Конану. Ориентируясь по нему, киммериец шаг за шагом пробирался по черному лабиринту, который простирался на многие мили под древними улицами Птау-кана.
Старый Метемфок, глава воровского мира Птаукана, решительно заявил Конану, что одному-единственному вооруженному человеку невозможно тайно проникнуть сквозь три эшелона охраны в цитадель, куда брошены барахские товарищи Конана в ожидании Дня жертвоприношения. Этот день должен был наступить через две ночи. Бесчисленная стража, ворота и двери, замки и засовы отделяют свежий воздух улиц города от сокровенного сердца крепости жрецов.
Однако пытливый ум Конана не так легко поддавался соблазну отказаться от своих планов. После бесконечных расспросов господин и покровитель всех воров рассказал ему о древнем лабиринте пещер и туннелей под землей. Никто не знал, как они образовались. Но сам город был когда-то построен на огромной известняковой скале, и, возможно, за долгие годы эти ходы пробили подземные потоки.
Воры хорошо знали самые верхние этажи системы туннелей и часто ими пользовались. Но даже они остерегались забираться глубже, потому что о безмолвных глубинах лабиринта ходили всякие сказочные истории, от которых волосы вставали дыбом: о загадочных перешептываниях и странных вскриках, о скользящем шорохе шагов. Говорили, что люди, которые осмеливались проникнуть глубже, с пронзительным воплем исчезали навсегда.
Уступая неутомимому потоку вопросов Конана, Метемфок неохотно признался, что, вполне возможно, глубокие туннели соединяются с подземными темницами Передней Богов. И все же он настоятельно советовал Конану попытаться найти более подходящий путь в запретную крепость. Но киммериец упорно отказывался внимать его благоразумным предостережениям.
В конце концов Метемфок понял, что Конан непреклонен в своей решимости воспользоваться нижними туннелями для освобождения своих товарищей. Тогда с глубоким вздохом толстый главарь воров приказал созвать своих ближайших соратников на совещание. Они долго рылись в пыльных пергаментах архивов воровской гильдии.
Древние карты ходов лабиринта еще сохранились. Конан напряженно рассматривал их, фиксируя в памяти все изгибы и повороты системы пещер и отличительные знаки, по которым он мог бы найти дорогу.