Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Упомянутое выше тесное сотрудничество между действующей армией и эйнзатцгруппами с первых же дней русской кампании приводит меня к непоколебимому заключению, что верховное командование вооруженными силами еще до ее начала в обычном служебном порядке уведомило командующих группами армий и отдельных армий, предназначенными для участия в кампании, о предстоящей задаче эйнзатцгрупп и эйнзатцкоманд полиции безопасности и СД, включая планомерное массовое истребление евреев, коммунистов и всех других элементов сопротивления.
В начале июня 1941 года Вагнер совместно с Гейдрихом и начальником управления разведки и контрразведки ОКВ (Абвер) адмиралом Канарисом созвали в помещении верховного командования вооруженными силами в Берлине общее совещание всех офицеров разведывательной службы и, насколько мне помнится, всех офицеров разведывательной службы всех групп армий, армий, армейских корпусов и некоторых дивизий, которые были предназначены для участия в предстоящей русской кампании. Присутствовало также большинство ответственных руководителей эйнзатцгрупп и эйнзатцкоманд полиции безопасности и службы безопасности. Я также присутствовал. Смыслом и целью этого совещания было ознакомление участвующих с военными планами против России и объявление им вышеупомянутых подробностей заключенного между Вагнером и Гейдрихом письменного соглашения.
Эта группа офицеров разведывательной службы армий и соединений пробыла в Берлине еще несколько дней и в ряде дальнейших совещаний, в которых я не участвовал, была подробно информирована о дальнейших деталях предстоящей русской кампании.
Я допускаю, что предметом этих совещаний было уточнение смысла приказа фюрера «всеми средствами быстро и окончательно сломить всякое сопротивление на завоеванных территориях», включая организованные массовые убийства всех сопротивляющихся элементов. В противном случае, вероятно, нельзя было бы ожидать установления в течение нескольких недель того сотрудничества между действующей армией и эйнзатцгруппами, о котором ясно свидетельствуют вышеупомянутые документы. Во всяком случае, вряд ли можно сомневаться в том, что эти офицеры разведывательной службы немедленно по возвращении из Берлина самым точным образом и в полном объеме информировали о соглашении своих начальников, включая командующих группами армий и армиями, которые должны были начать наступление на Россию.
Вальтер Шелленберг
26 ноября 1945 г.
Нюрнбергский процесс в 3-х т., М.1965, т.1, с.214—218.
Заявление Бушенгагена правительству СССР
[Документ СССР-169]
Бушенгаген,
бывший генерал пехоты
германской армии
26.XII — 1945 г.
Из газеты «Известия» от 20 декабря 1945 г. мне стало известно, что на процессе над виновниками войны в Финляндии финский генерал Силасвуо заявил, что я — Бушенгаген, будучи полковником немецкой армии, перед началом германо-советской войны приезжал в Финляндию.
Так как это соответствует действительности и я, по поручению германского генерального штаба, несколько раз приезжал до нападения Германии на СССР в Финляндию, считаю необходимым честно и откровенно изложить историю вступления Финляндии в германо-русскую войну.
1. В конце декабря 1940 года (приблизительно 20-го числа), являясь начальником штаба германских войск в Норвегии в чине полковника, я был приглашен на длившееся несколько дней совещание начальников штабов армий в ОКХ (главное командование сухопутных сил) в Цоссене (вблизи Берлина), на котором генерал-полковник Гальдер изложил план «Барбаросса», предусматривающий нападение на Советский Союз. В тот же период в Цоссене находился начальник генерального штаба финской армии генерал Гейнрихс, который вел там переговоры с генерал-полковником Гальдером. Хотя я и не принимал в них участие, предполагаю, что они касались совместных германо-финских действий в войне Германии против СССР. Тогда же в ОКХ генерал Гейнрихс сделал доклад для высших немецких офицеров о советско-финской войне в 1939 году. В докладе он всячески восхвалял боеспособность финской армии. После совещания в Цоссене финским послом в Германии Кивимяки в помещении финского посольства на Фон-дер-Хейд-штрассе в Берлине был дан ужин, на котором присутствовали генерал Гейнрихс, финский военный атташе, полковник Кинцель из отдела «Иностранные армии — Восток», я и некоторые другие офицеры из ОКВ (верховное командование германских вооруженных сил), фамилии которых я забыл. Ужин прошел под знаком дружбы и традиционного германо-финского братства по оружию.
В декабре 1940 или январе 1941 года я вел переговоры в ОКВ с генералами Иодлем и Варлимонтом о возможном взаимодействии германских войск в Норвегии и финской армии с началом войны против СССР. Тогда был намечен план наступления на Мурманск.
2. В соответствии с этими задачами я был уполномочен ОКВ в феврале 1941 года выехать в Хельсинки для переговоров с финским генеральным штабом о совместных операциях против Советского Союза. В середине февраля 1941 года вместе с майором генерального штаба — начальником отдела Iц (разведки) германских войск в Норвегии Христианом Мюллером через Стокгольм я прибыл в Хельсинки. На аэродроме нас встретил помощник германского военного атташе и отвез в отель «Сосьете Хузет». Вечером того же дня в отеле я был принят начальником финского генштаба генералом Гейнрихсом, который от имени своего правительства вручил мне «Комтур» (командорский крест) финского ордена «Белая роза», я был очень удивлен, так как получил награду до начала своей деятельности в Финляндии. На приеме присутствовали начальники отделов финского генштаба Топола, Меландер и другие, а также германский военный атташе в Хельсинки полковник Россинг.
В последующие два-три дня в здании финского генерального штаба происходили переговоры между мной, полковником Россингом и майором Мюллером — с одной стороны и генералом Гейнрихсом, его заместителем генералом Айре и начальником оперативного отдела финского генштаба полковником Топола — с другой стороны.
Обсуждался вопрос о возможности проведения военных операции на северной и центральной части Финляндии в направлении Белого моря и Мурманска. С финской стороны была высказана полная готовность к участию в предстоящей германо-советской войне.
В заключение переговоров состоялась 8—10-дневная поездка (рекогносцировка) из Хельсинки в направлении Каяни — Хюрюнсалми — Суомусалми — Куусамо — Рованиэми — Кемиярви (Салла) — Петсамо, Рованиэми — Торнио. В этой поездке принимали участие, кроме меня и майора Мюллера, финские полковники Топола и Викла, а также помощник германского военного атташе. На участке Хюрюнсалми к нам присоединился командир финской бригады, дислоцировавшейся в этой местности, на участке Куусамо — Рованиеми, финский полковник Виламо и в районе Инари — Петсамо — финский майор Аахонен.
В перечисленных районах мне были показаны укрепленные пограничные участки, дороги, обсуждались возможности для размещения войск при нападении на Советский Союз.
В Рованиеми состоялась встреча с командующим армейским корпусом генералом финской армии Силасвуо, который в честь меня дал обед в отеле «Похьянови», где он произнес речь о финско-германском братстве по оружию. В заключительной беседе в привокзальном отеле «Торнио» подвели итог рекогносцировки было установлено, что наступление из района Куусамо в направлении Киестинки и из района Кемиярве на Кандалакшу является наиболее удобным с оперативной точки зрения, в то время как из Петсамо на Мурманск — сопряжено с большими трудностями. Мною было заявлено о необходимости дальнейших переговоров между германским и финским генштабами. Участники рекогносцировки с немецкой и финской стороны обязались хранить в строгой тайне содержание переговоров и результаты совершенной поездки.
После моего возвращения в Осло 2 или 3 марта 1941 г. материалы о поездке в Финляндию были мною обработаны и в виде оперативного доклада командования германских войск в Норвегии представлены в ОКВ. На основе этих материалов был составлен оперативный план «Голубой песец», предусматривавший нападение на Мурманскую железную дорогу из района Куусамо, Рованиеми, Петсамо. План операций в районе Киркенес — Петсамо был назван «Северный олень», по району Рованиеми «Чернобурая лисица».
3. В конце апреля или начале мая 1941 года (точно дату я не могу сейчас вспомнить)[239] после того, как ОКВ рассмотрело и утвердило оперативный план, предложенный командованием германских войск в Норвегии, я был снова послан в Хельсинки для продолжения переговоров между германским и финским генеральными штабами. Вместе со мной в Хельсинки вылетел начальник отдела «Иностранные армии — Восток» — полковник Кинцель. На аэродроме в Хельсинки мы были встречены германским военным атташе полковником Россингом и представителем финского генштаба, вместе с которыми отправились в отель «Сосьете Хузет». На следующий день в финском генеральном штабе состоялись переговоры с генералами Гейнрихсом, Айре и полковником Топола, во время которых нами было установлено, что финский генштаб полностью готов принять участие в предстоящей войне с Советским Союзом. Руководители финского генштаба высказывали опасения, не может ли получиться так, что Германия в последний момент откажется от нападения на Россию, что после проведенной Финляндией военной подготовки поставит ее (Финляндию) в крайне тяжелое положение. Несмотря на настойчивые требования финских генштабистов, я не мог назвать точной даты начала войны против СССР.
- Суд да дело. Судебные процессы прошлого - Алексей Валерьевич Кузнецов - История / Публицистика
- Сборник материалов Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников - Алексей Борисов - История
- Реформа в Красной Армии Документы и материалы 1923-1928 гг. - Министерство обороны РФ - История
- Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2 - Семен Маркович Дубнов - История
- Беседы - Александр Агеев - История