Если информация засекречивалась в интересах национальной безопасности, — сказал Портер, — я никогда не был против. Я возражаю против секретности ради самой секретности. Я уверен, что данные о мертвом пришельце следует рассортировать. Конечно, что-то публиковать не надо. Но часть информации вполне можно обнародовать. И если таких сведений наберется достаточно много, средства массовой информации будут довольны. Кто-то может заподозрить, что мы сказали не все, но им не на что будет жаловаться. Кто меня беспокоит — так это люди, занятые в исследованиях. Пресса может добраться до кого— нибудь из них.
Я предупреждал Аллена. Никого со стороны у него сейчас нет, там работают только его люди. Он клянется, что на них можно положиться. Маловероятно, что кто-нибудь сможет хотя бы подойти к ним близко, не то что заговорить. Лоун-Пайн заблокирован так, что туда и змея не проползет.
Президент встал с дивана и направился к двери, но потом вернулся и снова сел.
Мне другое не нравится, — сказал он. — Эти чертовы Объединенные Нации. Они жмут на нас, чтобы заставить признать событие с пришельцами международным делом. Ты, разумеется, в курсе.
Портер кивнул.
Сегодня мне на брифинге подкинули несколько острых вопросов. Был момент, когда я катался по тонкому льду.
Собираются вынести на голосование резолюцию, — сказал президент. — И она наверняка пройдет, черт побери. У нас нет никакой возможности ее задержать. С нами будет полдюжины правительств, не больше. Мы, конечно, нажмем на все рычаги, но шансов почти никаких. Все наши младшие братья, за которых мы распинаемся, желая им помочь, будут голосовать против нас.
Ну, принять резолюцию они могут. Но им трудно будет провести ее в жизнь.
Конечно. Но вид у нас будет непрезентабельный. Престиж наш упадет, и весьма.
Может быть, сейчас стоит наплевать на престиж. Это наше дело. Пришельцы к нам прилетели.
Наверное, ты прав, Дейв. Но есть и другие точки зрения. Госсекретарь в ужасе от такой перспективы.
Он всегда в ужасе.
Знаю. Но не только он и не только резолюция ООН подпортят нам настроение. Тут еще «зеленые» поднялись на защиту наших заповедных лесов… Лесопромышленники вопят… Фермеры, у которых пришельцы сидят на полях, начинают беспокоиться… Весь деловой мир в шоке. На товарных биржах скачки сумасшедшие. Иногда я ловлю себя на мысли, что лучше бы они прилетели к кому-нибудь другому. Знаю, что не надо бы мне так думать, но все равно в голове вертится: почему мы? Почему не Европа, не Южная Америка или хотя бы, господи прости, не Советский Союз?
Я вас очень хорошо понимаю, — сказал Портер. — Это слишком большая…
Если бы я мог хоть когда-нибудь чего-нибудь добиться, — перебил его президент, — Если бы не приходилось драться за каждый дюйм прогресса. Взять хотя бы энергетический проект. Вполне разумный проект, все это можно сделать. Я мог бы привести сотни инженеров высочайшего класса, которые поклянутся, что этот план осуществим. Солнечная энергетика в пустынях
Юго-Запада, несколько миллионов, чтобы довести до ума системы криогенной передачи и аккумуляции… Энергии хватило бы на всю страну, а система передачи способна распределять и хранить энергию практически без потерь. Но Конгресс видит все в ином свете. Почему? А черт их знает! Да нет, я тоже знаю: половина сидит в кармане у энергетических корпораций, а другая половина такие тупицы, что можно только удивляться, как они до дома добираются из Капитолия.
Когда-нибудь, — сказал Портер, — они все равно к этому придут. Рано или поздно, но им придется понять…
Конечно, — сказал президент. — Когда-нибудь. Я могу тебе сказать, когда это случится. Когда бензин будет стоить пять долларов галлон, и тебе придется выстаивать полдня в очереди, чтобы получить по норме свои три галлона. Когда ты начнешь замерзать зимой, потому что не сможешь себе позволить сжечь достаточно природного газа, чтобы обогреть дом. Когда у тебя на весь дом будет единственная лампочка в двадцать пять свечей, чтобы не платить за электричество так много…
Глава 36
Айова
Солнце уже село, на землю постепенно спускались сумерки, когда Джерри Конклин свернул на заправочную станцию.
— Залейте бак и масло проверьте, пожалуйста, — попросил он служащего.
Пока тот возился с машиной, Джерри вышел к дороге. Бензозаправка располагалась на окраине одного из тех маленьких поселочков, через какие он проезжал по дороге сюда. Небольшой, тихий торговый центр, обслуживающий окрестные фермы. Городок, такой же, как все другие, состоял из нескольких рядов небольших аккуратных домиков и крошечного делового квартала. В некоторых домах уже зажглись огни, движения на дороге почти не было. Поселок погрузился в вечернюю тишину, лишь изредка нарушаемую лаем собаки.
Джерри стоял возле дороги, оглядывая ее в обе стороны. Чувство боли не проходило. «Глупо, — говорил он себе, — глупо было сюда ехать». Его погнала в путь какая-то иррациональная сила, которую он сам не мог объяснить. Он должен был с самого начала знать, что из поездки ничего не выйдет. Глупо было думать, что «сто первый» его узнает — хотя, быть может, все-таки узнал?.. Но если и узнал, Джерри это ничего не дало.
…Несколько раз сбившись с дороги и отыскав ее только с помощью местных жителей, он подъехал наконец к той самой ферме.
Фермер был дома и бродил по двору с молотком и гвоздями, поправляя деревянную изгородь.
Да-а! Так там и сидит, поле караулит, — сказал он Джерри, — Но тебе нет смысла туда идти. Можешь, конечно, попробовать, но я и так знаю, что будет. Я бы сам с тобой сходил, но у меня, видишь, работа. Чушки забор разнесли. Надо починить, а то их не удержишь — все норовят удрать.
Джерри пошел к полю. Старина «сто первый» сидел на лугу неподалеку от вспаханной полосы. Он не шевельнулся, чтобы прогнать Джерри. Просто сидел — и все. Джерри подошел к нему, обошел вокруг, глядя на него и пытаясь восстановить в памяти, как он выглядел, когда впервые опустился на мост. Воспоминание о том, как «сто первый» лежал поперек реки, как летели бревна и доски разбитого моста, было ярким и четким; но Джерри все равно трудно было узнать в этом пришельце того, прежнего. Теперь он казался как будто меньше, хотя — Господь свидетель — он был достаточно велик.
Джерри обошел вокруг него, потом подошел вплотную и положил на него ладони, ощущая приятное тепло. Потом похлопал по шкуре, легонько стукнул кулаком… Пришелец словно не замечал его.
Скажи мне, — попросил Джерри, — скажи, что я должен узнать.
«Сто первый» не ответил. И вообще не обращал на него внимания. Но Джерри был уверен, что тот знает о его присутствии. Почему появилась такая уверенность — он сказать не мог.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});