Читать интересную книгу Петропавловская оборона - Александр Степанов

Взбешенные неудачей в Петропавловске, интервенты мстили пустующему городу поджогами и разгромом строений. Поджоги начались 26 мая {7 июня). 27 мая (8нюня) сгорели баня, пекарня и магазины. Затопленный транспорт «Аян» был поднят из воды, обсушен и сожжен. На батареях были вырваны и уничтожены фашины.

А подкрепления к союзникам все прибывали и прибывали. 30 мая (II тоня) подошли два двадцатичетырехпушечных корвета: английский «Лмфитрнда» и французский «Эвридика», потом бросил якорь в бухте французский адмиральский фрегат «Форт». За ним вошел в гавань английский корвет «Трпикомалей» (23 пушки) и другие. В итоге силы англо-французской эскадры составили 12 боевых кораблей с 420 орудиями и свыше чем пятитысячным составом команд и морской пехоты.

Разменявшись пленными, 18 (30) июня англо-французский флот направился в море с тем, чтобы к месту своего позора — к Петропавловску — уже больше не возвращаться.

Последнее, чем ознаменовала свое пребывание на Камчатке союзническая эскадра, заключалось в поджоге петропавловской аптеки.

Англо-французские газеты, с нетерпением жаждавшие победных известий, могли сообщить своим читателям лишь о том, что «при выходе эскадры в море союзники зажгли город».

Рапорт английского адмирала Брюсса адмиралтейству королевы Великобритании также не содержал сколько-нибудь утешительных вестей:

«В заключение я должен прибавить, что, несмотря на огорчения, прибыв из-за 2000 миль узнать, что неприятель успел уйти от нас, вероятно, лорды адмиралтейства примут во внимание то усердие и желание экипажей эскадры, с которыми они стремились принять участие в ожидаемых действиях против Петропавловска».107

Кроме нового бесславия, камчатская экспедиция ничего союзникам не принесла. Перед командованием эскадры. особенно перед адмиралом Брюссом, вставала безрадостная перспектива предстать перед судом достопочтенных лордов, иеумеющих прощать своим подчиненным их неудачи. Сожжение деревянных домиков в Авачин ской губе не могло, конечно, возместить срыв стратегических замыслов английского и французского штабов. Перед глазами вставала незавидная * доля виновников прошлогоднего поражения, поплатившихся за неуспех над Петропавловском не только лишением очередных званий. Многие из них потеряли на этом деле свои эполеты.

Англо-французская эскадра, рассредоточившись на две группы, двинулась в погоню за петропавловской флотилией. Часть судов направилась на поиски русских кораблей в Охотское море, а основные силы пошли к Ситхе. в Русскую Америку, рассчитывая, что петропавловские моряки присоединятся там к прибывшему из России кораблю «Иигерманлаид».

Но ни там и ни там петропавловской флотилии не было.

Ее обнаружила эскадра (вернее, ее передозон отряд) адмирала Стирлинга.

У этого высокочтимого старца, грозы безоружного Китая, набившего себе руку на сожжении мирных городов (Стирлинг командовал’ английской эскадрон в китайских водах), не было недостатка в категорических предписаниях о развязывании истребительной войны против русских. Но, видимо, ему не так уж сильно хотелось отягощать свою голову лаврами победителя русского флота. За время войны он ни разу не рискнул посетить русские воды. Посланный нм вместо себя командор Эллиот, имевший под своим начальством отряд из трех боевых единиц, 8 (20) мая встретил в Де-Кастри камчатскую флотилию. Русские суда были изрядно потрепаны штормами, команды их безмерно устали, вооружение, скромно говоря, оставляло желать много лучшего.

Английские корабли, напротив, только чго вышли со своих баз с полным комплектом люден и снаряжения.

Впрочем, ограничимся воспроизведением характеристики, данной отряду английской «Юнайтед Сервис гэзетт».

«Наши суда находились в превосходном порядке, отлично вооруженными и с практикованными командами».

Эллиоту выпало высокое военное счастье встретиться липом к лииу с так страстно разыскиваемой русской флотилией.

Командующий русским отрядом Завонко, предвидя возможность нападения англо-французов, заранее наметил место каждого судна в бою. Фрегат «Аврора», корвет «Оливуца» и транспорт «Двина» стояли у отмелей, чтобы корабли противника не могли их обойти. Транспорты «Иртыш» и «Байкал» бросили якоря возле самого берега. чтобы принять бой, если аигло-французы пустят свои гребные суда.

Завонко вновь распорядился наглухо прибить боевые флаги г. знак того, что корабли не сдадутся врагу, с какими бы силами он ни подошел.

Когда 8 (20) мая сигнальный пост, располагавшийся на выдавшемся в море мысу, передал: «Вижу неизвестную эскадру из трех судов», на «Авроре» прозвучал сигнал «изготовиться к бою». Корабли приняли боевой порядок.

Сквозь рассеивавшийся туман было видно, как к заливу идет большой фрегат в сопровождении винтового корвета и брига. Эю шли сорокапушечный «Сибилла», се.лщадцатнпушёчный «Гориет» и двенадцатипушечный «Биттерн». Но вот английский отряд, не доходя до русских более чем на пушечный выстрел, остановился. Отделившийся от отряда винтовой корвет медленно пошел вперед и стал под защиту одного из островков, разбросанных по заливу. Укрывшись им от «Авроры», неприятельское судно попыталось открыть огонь по «Оливуце». Получив ответный выстрел, «Горнет» поспешно отступил к своим судам.

Запойно и Изыльметьев восприняли обмен ядрами за начало сражения, но вместо сближения с русскими кораблями английский отряд до самой темноты держался вдали, у входа в бухту.

Что же произошло у англичан, почему они сразу не дали бой петропавловской флотилии? Вот что рассказывает командир английского корвета, на котором ходил в разведку начальник отряда командир Эллиот.

«Увидев, что «Аврора», «Оливуца» и «Двина» подняли флаги на брам-стеньгах, командир сошел с мостика вниз грустный и задумчивый. Проходя мимо офицеров, он сказал: «...Нет, видно, они сильнее и с них нам нечего взять, подождем главнокомандующего». Потом Эллиот был постоянно мрачен, говорил мало и уже более не поверял никому своих намерений и убеждений».*

Как передавали английские офицеры русским морякам,- камбузная** труба одного из русских транспортов показалась англичанам пароходной трубой, а бревна на берегу — замаскированными русскими батареями.

Дни 8 и 9 мая английские корабли держались у мыса Клсстер-Камп, за которым начиналось открытое море. 10 (22) мая неприятельский отряд скрылся из виду.

«Трудно было верить виденному. Все находились в каком-то недоумении, и хотя картина, представляемая уходившим неприятелем, была перед глазами, но она казалась в такой степени невероятною, что до последней минуты мы поджидали какого-нибудь особенного маневра, какой-нибудь военной хитрости». — вспоминал впоследствии мичман Фесун.***

Чтобы лучше противостоять врагу, Завойко решил увеличить средства обороны дополнительной установкой на фрегате трех и на корвете двух орудий. Единодушное

* «Морской сборник», Л* 9, 1800.

** Камбуз — кухня на судне.

*** «Морской сборник», М? 8, 1860, сгр. 70—71.

10 А. А. Степянок

мнение всех .моряков было: в случае новой встречи с противником драться до последней капли крови.

В ожидании нового нападения 13 мая собрался военный совет, на котором присутствовал Г. И. Невельской. 7 мая к нему в Николаевск прибыл на оленях из Аяна нарочный с приказом генерал-губернатора переправить из Де-Кастри в Мариинский пост на Амуре эвакуированные из Петропавловска семьи. Вырубив изо льда паровой катер, Невельской поднялся на нем вверх по только что вскрывшемуся Амуру. В 100 километрах от Мариин-ска он встретил казака, сообщившего ему, что на петропавловские корабли в Де-Кастри напал вражеский отряд. Невельской через нарочных отдал распоряжение направить из Николаевска гребные суда с тем, чтобы «сколь возможно поспешнее достигнуть мыса Лазарева, где устроить батарею и, в случае нападения неприятеля, удерживать его там до последней крайности».* Николаевскому гарнизону последовал приказ быть готовым к отражению атаки неприятеля в устье Амура.

В Мэриинске уже находилась часть эвакуированных семейств. Им была оказана необходимая помощь. Бойцов песта с двумя пушками Невельской расставил по перешейку, отделявшему прилегающее к Мариииску озеро Ккзи и морское побережье. Распутица на берегу была » полном разгаре: вода, а местами снег и грязь были по колено и по пояс. Но эго не помешало Невельскому вовремя попасть в Де-Кастри.

На военном совете 13 мая он предложил не дожидаться неприятеля, а иттн к северу — к мысу Лазарева, у которого и ожидать очищения Амурского лимана ото льда.

Между тем уже шли разведки ледовых полей, закрывавших проход. Вечером 14 мая вернулся мичман

Г. Невельской, стр. 363.

Овсянников и сообщил, что мыс Лазарева ото льда очистился, что флотилия может безопасно пройти по Татарскому проливу и стать у мыса. Заметив на обратном пути стоявший севернее входа в Де-Кастри неприятельский корабль, Овсянников прошел берегом, причем обнаружил у выхода из залива неприятельских часовых.